Индульгенция для алхимика

– Ты ни разу не соврал, Густав. Хвалю, - после чего ненадолго задумался.
– Значит, вот что я тебе скажу, дисципулос: о том, что видел на Хоэ - Варте, держи язык за зубами. О пирите, серной печи, каолине и том, что набрал в Мюреке, позаботься сам. На то ты и служитель Лулла. Так... Но вот о Плато, дубе, а главное - своей находке - молчок. Понятно?

– Конечно, дом патер. Я уже предупредил своих товарищей, они ничего не скажут. Но у меня есть вопросы.

– Задавай, - благосклонно разрешил милитарий.
– Если смогу, я отвечу.

Студиозус почесал нос.

– Э... Как случилось, что я потерял один день? И вышел к Браденхолле почти в одно время с Николасом и Эммериком? Почему, находясь за Гранью, попал не в Пустоту Небытия, как все, а на берег реки? И увидел своих покойных родственников? Ведь моя Душа должна была находиться здесь, на Лимбусе... а не на пороге Чистилища. И так, из интереса... зачем, слуги Азазеля повесили на том дубе черепа?

– Густав перекрестился и замолчал.

– Тут вот что скажу тебе лим, - капеллан принялся задумчиво перебирать четки.
– Иногда, в подобных местах, время может выкидывать разные фокусы... ты мог ходить один день, а здесь - прошел месяц. Или год. Это то, что не понять разуму человеческому, ибо таков Промысел Господень. Возможно, сыграла роль твоя молитва. И то, что ненадолго уходил за Грань... Чуть позже проверим. Подобные случаи уже были, правда, не здесь. Так, - отец Пауль замолчал, словно подыскивал слова.
– А вот почему встретился с усопшими родственниками... тут ответ один: тебе помогла Душа неупокоенного брата. Или ты ей помог, смотря с какой точки зрения посмотреть. Ему не хватало сил и Веры, дабы пройти к Свету. А ты с ним поделился... Раньше ведь вы общались? Общались... можешь не отвечать. Проведи экзорцизм, попробуй призвать его Душу. Я разрешаю.

– Благодарю, дом патер, - Шлеймниц склонил голову.

– Потом, - отмахнулся фон Хаймер.
– Что касается твоего последнего вопроса... это Древо Мести. Так шамры и мхоры поминают своих погибших. Не думал, что оно и в наших краях появится... Следует сказать кригмейстеру и барону, пусть отправят туда Патруль. Зато теперь ясно, почему пропадали люди... И где искать их останки. А то на волков грешили... Ладно, - капеллан поднялся.
– Осталось еще кое-что. Вызвать магистра Ветинса, посоветоваться с ним на счет твоих булыжников... я тебе помогу. И...
– милитарий оценивающе осмотрел субминистратума с головы до ног.
– Сейчас проведем небольшое испытание. Следуй за мной.

Они вышли в храмовый неф, капеллан направился к пресвитерию[175]

.

Рядом с алтарем, стояла небольшая, наполненная на треть, серебряная купель. Отец Пауль остановился.

– Ты, лим, говорил, что ранее ни разу не удавалось освятить воду? Так давай, дерзай! Думаю, что в этот раз у тебя получится. Молитву помнишь?

Густав шумно сглотнул и кивнул патеру. Его сбила с толку уверенность капеллана. В последний год студиозус пробовал провести этот обряд каждые две - три недели. И у него ничего не выходило. А освящение воды - главное испытание для рукоположения в сан дьяка. Ох, грешен он, грешен...

Алхимик трижды перекрестился, затянул славословие "Царю Небесному", перекрестился еще раз, перешел к "Отче Наш", а затем - непосредственно к прекации:

– Господь великоименитый, творящий чудеса, которым числа нет! Приди к молящимся рабам Твоим, Владыко: пошли Дух Твой Святой и освяти воду сию, и дай ей благодать избавления и благословение Иорданово: сотвори источник нетления, освящения дар, грехов разрешение, недугов исцеление, бесам погибель, противным силам неприступу, Ангельской крепости исполненную. И пусть благословится и прославится пречестное и великолепное имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

После чего троекратно сотворил крестное знамение над чашей...

И в изумлении увидел, как над поверхностью воды, замерцали огненные искорки, разгораясь все ярче и ярче, заставляя жмуриться, щекоча в носу и выжимая из глаз слезы. потом - они небесным перламутром упали в купель... В этот раз Густав не закрыл глаз, увидев оседающую в воде чудесную спираль.

Удивленно повернулся к отцу Паулю.

– У меня... у меня получилось, - срывающимся голосом произнес Шлеймниц.
– Как это... Неужели?

Патер широко улыбался, довольно потирая руки.

– Да, сын мой, да! Именно так. Слава Господу нашему, а то я уже засомневался... Теперь - подойди к семисвечнику. Так. Подними левую ладонь и разведи пальцы, как это делается во время возжигания Святого Огня... средний палец выше... а большой - наоборот, ниже... чтобы он и мизинец оказался на одном уровне... правильно. Вот так. Держи над свечами. А теперь - прочти "Отче Наш", троекратно перекрестись и, сотвори молитву на сход Огня. Знаешь? Приступай!

– Но... дом патер, - в голосе студиозуса, находящегося в полном смятении, вызванном первой удачной прекацией, зазвучала откровенная паника.
– Вызов Святого Огня по плечу только священнику... но никак не субдьякону... это же во время экзамена на статус плебана...

– Не перечь!
– слегка прикрикнул фон Хаймер.
– Делай, что тебе говорят!

Густав слегка дернул головой, вновь начал читать "Отче Наш". Сотворил крестное знамение, перейдя к прекации:

– Возжги, Господи, угасший светильник, души моей светом добродетели и просвети меня, твое создание, Творец наш и Благодетель, "Ты ибо есть невещественный Свет Мира, прими же вещественное приношение: свет и огонь, и воздай мне внутренний свет уму и огонь сердцу". Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

На кончиках свечей появился легкий дымок, а потом... заплясали маленькие огоньки оранжевого пламени.

Потрясенный алхимик, широко открыв глаза и забыв убрать руку, не дыша уставился на только что сотворенное, пусть маленькое, но чудо!

Невероятно! Это просто невероятно! Его внутренней Силы и Веры хватило для свершения Таинства! А значит... значит, недалек тот час, когда его рукоположат в следующий духовный сан! Теперь прочь сомнения и тревоги. Он станет не послушником, не мальчиком на побегушках, не мишенью для насмешек... а полноправным служителем Ордена Святого Лулла, священником. Которых даже в Аллендорфе не так уж и много, большинство братьев ходили в чине дьяка. Он смог, справился!

Отец Пауль наблюдал за студиозусом с улыбкой. Он еще помнил тот восторг, что следовал за первой из Высших прекаций.

– Поздравляю, сын мой, - голос капеллана, рыцаря - воина, безжалостного убийцы импуров, звучал мягко и любяще, словно с Густавом и впрямь говорил его отец.
– Ты принят и отмечен Господом нашим. Благодари же Его! И я вместе с тобой помолюсь...

Шлеймниц и фон Хаймер склонили колени перед распятием Христовым.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti...

***

– Ты что, пуппил?! Тебе какой мхор кочергу в задницу засунул? Ты зачем вообще на Плато Мертвецов отправился? Других дел не нашлось?
– магистр Ветинс визжал, словно деревенская скрипка в руках пьяного менестреля.