Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.

«А поспорить с тобой хочу. Если сейчас лежит на месте – я

твое любое желание исполняю, если исчезла – ты мне свою

книжку прямо сегодня даешь почитать».

Владимир подозрительно на меня глянул, подумал, и

спорить не согласился:

«Хрен тебе, а не книгу. Что-то не припомню, что бы ты

когда-нибудь споры проигрывал. И сейчас меня наколоть хочешь

– отлично знаешь, что нет там руды!»

«Как хочешь», - ответил я как можно равнодушней, но

глазами уже начал карьер осматривать, нужное место должно

вот-вот попасть в поле зрения.

За ночь куча исчезла. Теперь камни лежат в палатке,

больше негде. А на их месте осталось немного обломков –

экскаватор все же не метла – общим весом килограмм пятьдесят.

Владимир отсутствие кучи тоже заметил, не понял, какое лично

для него это имеет последствие, зато не замедлил оценить мой

поступок:

«Товарища обмануть решил!» - посмотрел, как на врага

народа, - «Вместо того, что бы объяснить, куда камни делись!» -

начал чиркать спичкой, пытаясь ее зажечь, парочку сломал ввиду

нервного состояния, потом сигарету все же прикурил, и уже

поспокойней выложил свое мнение, - «На отвал рудный увезли,

куда еще! Вечером и проверю!»

«Только вначале в палатку загляни, что у домика

«Милочки» стоит!» - не глядя на приятеля, бросил я в сторону, -

«А отвал потом проверяй!»

Владимир дернулся, будто его хватануло током, и замер

статуей. Похоже, кое-что начало доходить, потому что начал

медленно поворачиваться в мою сторону:

«Хочешь сказать, что он (то-есть «Милочка») туда руду

перевез? Что бы я не мог с ней работать?» - не дождался от

меня ответа, - «Значит, богатую руду себе под бок, а мне на

отвале в бедной ковыряться?»

Я молча покивал головой, с выводами приятеля

соглашаясь, но не мог и не отметить отсутствие полной в этом

вопросе ясности:

«Палатку нужно втихаря проверить, на всякий случай.

Может я ошибаюсь».

«Что бы у тебя хоть раз мозги не сработали!» - услышал я

издали, потому что Владимир уже летел из карьера эту чертову

палатку проверять.

Вернулся быстро, не забыл поделиться увиденным:

«Руда лежит. Осталось свет провести, и можно камни

колотить в любое время, даже ночью».

«Расстроился?» - посмотрел на него с сочувствием.

«Буду на отвале ковыряться», - вздохнул с сожалением, -

«И из палатки сопру, если будет возможность!»

«Об этом с Докой договорись, он тебя предупредит, когда

«бандюки» из лагеря уедут», - хоть и ругал Владимира, за его

увлечение золотом, а вот подишь ты, теперь и на совет решился.

И даже пошел дальше:

«Собери все эти обломки», - те, что остались от

исчезнувшей кучи, - «В них золота больше, чем в любом камне из

отвала».

Помощник не заставил ждать, и с моей помощью мы

быстро восемь пробных мешков затарили. Восемьдесят кг, то

есть восемь грамм золота, не меньше. Владимир на глазах

повеселел.

А вечером порадовал Дока: завтра вдвоем с парнем идут

они на охоту. Заодно посмотрят оставшиеся в поле петли,

настроят их. И конечно, определится, откуда одна петля исчезла,

что бы вместе с зайцем появиться рядом с карьером. Владимир к

нашему разговору прислушивался, с замечаниями не встревал

ввиду поднятого настроения (восемь грамм золота), но

отношение свое к теме высказал:

«Лучше бы о себе побеспокоились. Время идет, конец

полевого сезона проглядывает, а с заработком неопределенка

полная!»

На следующий день с собственной неопределенкой он

начал разбираться. В карьере тщательно осмотрел место

недавнего взрыва, наколотил пробный мешок камней из

вмещавщих богатую руду пород, поколотил под ногами, тоже что-

то собрал. Подошел ко мне в состоянии полного удовлетворения,

пнул ногой принесенные мешки, целых два:

«Есть золотишко видимое. Вечером здесь еще поработаю»,

– пристально на меня посмотрел, - «По темному подходы к

палатке проверю», - готовился и из нее камни уволочь, - «что бы

не в дверь ломиться, а с противоположной стороны, под брезент

нырнуть».

«Даже не мечтай!» - погрозил ему кулаком, - «Пока я и Дока

не разрешим – никуда не полезешь! Знаем твое умение от

лишних взоров прятаться! Враз спалишься, и из артели

вылетишь! Безработным побыть мечтаешь?»

Остаться без работы ему не хотелось, а потому в

препирательство не вступил, дальше на меня старался не

смотреть, на вопросы отвечал как трусливый воришка крутому

оперу, и после трудового дня в карьере остался.

В домике появился в сумерках, в настроении нормальном и

с двумя мешками камней. Вслед за ним объявился и Дока,

пустой, то-есть без добычи, и веселый, чем Владимира возмутил:

«Мог бы и зайца принести!» - с ходу завелся, - «Вкус мяса

уже забыли – в столовой одна тушенка, и столько в тарелку

ложат, что кроме запаха ничего не чувствуешь!»

Дока к моему удивлению не возмутился:

«Мяса завтра наешься», - это он Владимиру, - «Милочкин с

кампанией ночью фарить сайгу собрались, только», - не мог не

отметить бесперспективность мероприятия, - «такыров, где ее

догнать можно, близко от лагеря нет, а в сопках гонять

бесполезно!» - схватил меня за руку и потянул на выход.

«Добудут, добудут!» - донеслось вслед, - «Не одни вы все

умеете, зверобои хреновы!» - браконьерами обозвать

постеснялся!