Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.

главному рыбаку, - «давай сеть в лодку грузить, да поплывем. До

утра забросить еще раз успеем!»

Главный рыбак резко выпрямился, развернулся в нашу

сторону:

«Счас, ребятки, и поплывем! Нельзя нам домой пустыми

вертаться!» - и выдал это как команду, представляя, как его в

случае неудачи встретит в артели начальство.

Два часа со сборами, подходом по берегу, подплывом на

лодке проваландались. А потом дело пошло в хорошем темпе,

потому что уже был какой-никакой опыт, да и время

прижимало. Невод в воде растянули в два раза быстрее, и с

трудом потянули его на берег. Озеро давно успокоилось

окончательно, луна поверхность освещала достаточно, что бы

замечать пока далекие всплески рыбы. Которые к общему

удовлетворению теперь часто замечались, и потихонько, по мере

вытягивания сети, вместе с ней приближались к берегу.

Подуставшая команда работала молча, до тех пор, пока напротив

и недалеко от берега не плюхнул гигант – если судить по звуку.

«Есть!» - проорал Владимир, - «Есть рыбка!» - и она

подтвердила это, потому что всплески теперь пошли без

перерыва, а выбраться из сети было уже невозможно.

В мотне, в собранной неводом траве шевелилась и билась

рыба. Самая разная: сомы, судаки, сазаны, лещи… и еще какая-

то, весом на глаз от триста грамм и до килограмм пяти-шести.

Главный рыбак выпутал приличного сома, нашел глазами

Владимира:

«Ты собирался уху варить – вот и давай! Бери рыбу и беги к

машине. А мы остальной займемся – из сети вытряхнуть. Потом

на уху придем, жрать всем хочется!»

Владимир тут же побежал исполнять персональное

указание, остальные начали выбирать из невода рыбу и

затаривать ее в мешки, которые принести с собой не забыли.

Шесть мешков – больше двухсот килограмм рыбы – оттащили от

берега в кусты, подальше от лишних глаз, потом долго выбирали

из невода траву, свернули его и тоже оттащили в кусты.

«Все», - с облегчением вздохнул главный рыбак, - «и с

рыбой определились, и инспекции не попались. Теперь и пожрать

можно!» - и показал рукой направление, по которому мы должны

добираться к нужному месту – к машине. Чапа же оставлять в

кустах без охраны ценности посчитал для себя невозможным, и с

решительным видом направился занять возле них пост охраны.

Пришлось бежать за ним, да еще и убеждать, что в данном

случае охрана не требуется, нет рядом ни собак чужих, ни людей

посторонних. Недовольный, но потрусил за мной, догонять Доку и

бригадира.

Солнце готовилось вот-вот выглянуть из-за горизонта, и

вокруг стояла удивительная тишина, какая бывает только в

раннее утро. Легкий дымок, поднимающийся тонким столбом

вертикально вверх, показывал место, где стоит наша машина, а

Владимир священнодействует с ухой. Чапа, которого скорость

нашего движения не устраивала, рысью пустился к дымку,

проверить, не украли ли за его отсутствие наше транспортное

средство. Остальные непроизвольно увеличили шаг - до нас

донеслись первые одуряющие ароматы главного рыбацкого

блюда.

Казан, накрытый крышкой, из-под которой все же

вырывались возбуждающие ароматы, стоял на песке рядом с

костром. Мы тут же его окружили, подставляя промокшие части

одежды, протягивая к огню руки – никто не замерз, но

почувствовать тепло хотелось каждому.

Из кустов выскочил Чапа, радостно запрыгал вокруг нас,

мне как хозяину лизнул ногу. За ним появился Владимир с

охапкой веток, подошел к костру, бросил их на землю:

«Долго возились», - это вместо приветствия, - «уху я давно

сварганил, стоит вон», - кивнул на казан, - «смотрю, что бы не

остыла».

«Мог бы и стол приготовить – брезент расстелить, что ли,

хлеб порезать!» - Дока показал, что не только мы, а и повар не

очень торопился с готовкой.

Владимир засопел с неудовольствием, но с оценкой своей

работы не согласился:

«У меня все готово, в будке».

Без лишних слов в нее полезли, и я оказался последним –

вначале пришлось подсадить собачуху. На скамейке

действительно все к завтраку было готово – и хлеб порезан, и

огурцы с помидорами, и банка тушенки открыта.

«Уху принимайте!» - Владимир подавал в кузов казан. Я его

принял, потому что Дока с бригадиром успели устроиться на

скамейке, а мне на ней места не оставалось, как и Владимиру.

Пришлось обоим устраиваться на борту, что уже было

несущественным: Дока разливал уху в разномастную посуду.

Через пятнадцать минут, когда мысли о еде отошли на

второй план, начали со смехом вспоминать события прошедшей

ночи. Все же, несмотря на трудности и неудачи первого заброса

сети, рыбы мы наловили. Есть чему порадоваться, и с чем

вернуться в лагерь! А поломка машины – ну что ж, техника не

вечна, обязательно периодически ломается.

Солнце успело прогреть остывший за ночь воздух и

высушить намокшую одежду, с едой мы наконец закончили,

оставив в казане долю отсутствующего шофера. Он, по нашим

прикидкам, должен вот-вот появиться, желательно вместе с

машиной. Выбравшись из кузова, занялись кто чем мог. Дока

нашел трос, обязательный для каждой артельской машины,

конец его прикреплял к бамперу нашей инвалидки. Бригадир

сложил в казан посуду и понес к воде помыть и почистить. Я и

Владимир, сопровождаемые Чапой, пошли проверить

сохранность лодки, снасти и рыбы. Все оказалось в порядке.

Машину, двигавшуюся по берегу в нашем направлении,

заметили часов в двенадцать. Может случайная? Оказалось, за