Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.

гипнотизировали готовившийся продукт в надежде на

телепортацию его части в собственные руки. Пришлось каждого,

потерявшего над собой контроль, награждать шампуром,

выслушивать благодарность и восхищение нашими охотничьими

способностями. Одно успокаивало: мяса Владимир нарезал с

избытком, и при всем желании нашей компанией уничтожить его

было невозможно.

Праздник растянулся надолго, но сидели в домике

тихонько, две бутылки вина выпили с осторожностью, и даже

после них голоса не повышали. Единственную женщину веселил

в большей мере Владимир, я старался его поддержать, а Дока

вид имел серьезный, наверное обдумывая предстоящую

разведывательную операцию.

Наконец пришло время сворачиваться, я пошел проводить

Варю. И помня недавние слова Владимира о моем невнимании к

подруге, постарался сделать все, что бы ее успокоить.

Поработать пришлось как никогда.

Машина, на которой Милочкин повез руду неясно куда,

вернулась в лагерь на следующий день к обеду. Саму ее я не

видел, но главного «бандюка» застал в столовой. Вдвоем с

Владимиром заняли столик, через пять минут к нам

присоседился Дока.

«Видишь?» - толкнул я его локтем, имея ввиду сидящего

здесь же Милочкина.

«Я уже с шофером побалякал», - доложил напарник, -

«только ничего для нас хорошего, этот гад (Милочкин) хитер как

лиса. Он водилу в Мирном оставил, а сам с рудой смотался,

непонятно куда!»

Видя, что сейчас и Владимир в разговор вступит, он же

пропустить такой случай не может, я обоих предупредил:

«Все, молчим до вечера!» - и уткнулся в свою тарелку.

Ребята меня поддержали действием, даже Владимир - раскрыть

рот и что то ляпнуть лишнее совсем не к месту не решался.

Вечером у нас был военный совет. Для начала посвятили

Владимира в последние события: «бандюки» закругляют дела с

рудой, а следовательно, получили на это приказ. Который

свидетельствует, что артель закрывается. Владимир аж

побледнел, так на него подействовала новость – надеяться на

золотишко для института больше не приходится.

Теперь нам нужно узнать, куда Милочкин увез руду,

предварительно высадив в Мирном шофера. Первым

напрашивался вопрос: как далеко от Мирного увез. Дока на него

частично ответил:

«Шофер по поселку шатался четыре часа – так мне сказал.

Потом Милочкин вернулся, пустой. Значит, от Мирного отъезжал

не дальше, чем на сто пятьдесят километров»

«Ближе», - уточнил я, - «машину разгружать пришлось, а

это не самосвал, делалось вручную».

«Час на разгрузку выкидываем», - предложил Дока.

«Не час, а два», - мрачно бросил Владимир, на которого

другие уже перестали обращать внимание, ввиду его

подавленного душевного состояния, по поводу закрытия артели в

ближайшее время, - «нужно с кем-то на месте договориться,

подписать бумаги. Перекусить с пивком»

«Тогда разгрузился (Милочкин) от Мирного километрах в

семидесяти-восьмидесяти», - Дока посмотрел на меня, - «Что от

нас на таком расстоянии, где могут дробилки быть?»

«Пионерный точно», - высказал я свое мнение, и ребята

кивнули в согласии, потому что других подходящих поселков в

радиусе восемьдесят километров больше и не было.

«Как хочешь, а завтра в Пионерный мотай!» - предложил

Доке, - «Найдешь, где у местных геологов камералка, рядом с

ней должны быть лаборатория и цех дробления проб. Там с

рабочими и поговоришь».

Дока выслушал, с серьезным видом, мотнул головой в

согласии.

«В магазины заскочи, может, спиртное найдешь», -

напомнил Владимир, - «Не знаю как у вас, а у меня душа болит,

после всех этих новостей. Боюсь сорваться – руда то в палатке

осталась, как бы бесхозная», - намекнул, что теперь можно ею

заняться. Дока приятеля обнадежил:

«Милочкина с компанией прижучим – некому будет в

палатке с камнями возиться. Вот тогда и поработаешь от души,

мешать тебе будет некому, а мы на это дело глаза закроем!» - и хитро

мне подмигнул.

Часть тридцать пятая.

Не знаю, что придумал Дока, но в Мирный из лагеря он

умотал на собственном Урале до обеда. Оставив записку для

Владимира:

«Средство для спокойствия души у тебя под подушкой», -

там оказалась бутылка вина. Повеселевший коллега переложил

ее в более безопасное место - «Вечером оприходуем!» - и до

конца работы развлекал меня анекдотами с бородой, что

свидетельствовало о его хорошем настроении. Вечером, после

того, как бутылку мы уговорили, достал из под кровати рюкзак с

пробными мешками, начал их вынимать и любовно складывать в

компактные стопки, по четыре штуки в каждой. В мешок входит

десять кило камней, в четыре – сорок. То есть, готовился таскать

в рюкзаке по четыре мешка камней, больше в него не входило. И

таскать сейчас можно только из палатки, в отвале, как я знал,

руда лежала так себе, без видимого золота. Погрозил прохиндею

пальцем: в палатку ни-ни! Владимир показушно возмутился:

«Я вещи в порядок привожу, а ты черт знаешь что

подумал! Не полезу я в палатку, пока с вашей помощью бандитов

не посадят!» - слава богу, остатки разума еще не потерял!

Из поездки Дока вернулся на следующий день к вечеру. В

пыли, как при разгрузке цемента лопатой в ветреную погоду, но

веселый.

«Сайга вовсю с севера прет, по дороге несколько стад