Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое.

преступлении участвовал?» - недолго помолчал, - «И с летчиками

там же пообщаться, только с каждым по отдельности. Если

командир к инкассаторским деньгам отношения не имеет, то о

втором пилоте может рассказать для нас вещи полезные, в том

числе и о его друзьях. И если «мотоциклиста» он в Солнечном не

встречал, а лично к нему с просьбой погудеть никто никогда не

обращался – значит все подстроено вторым пилотом».

Теперь Дока бухнул мне в бок и с восторгом горящими

глазами прошептал:

«Я тебе говорил - об Робин Гудах давно надо было

рассказать!»

На что я молча развел руки – виноват мол, такой я

нехороший. И тут же услышал Михаила:

«Если в Солнечном все подтвердится – правака (второго

пилота) и «мотоциклиста брать можно сразу, незачем в

аэропартии зря человека держать!»

Дока – я заметил – этим словам удивился, а я малость

обиделся: не захотели менты, что бы мы об их человеке в отряде

знали.

Дальше до аэропартии все молчали. Подъехали к домику

Петра Пантелеевича, и с ним поговорил мент-начальник. Потом

подъехали к домику-камералке, там к нам втиснулся знакомый

геофизик. И в таком составе покатили к схрону. Машину Дока

остановил немного не доезжая, к кустам пошли пехом. Ну а

дальше я стоял в сторонке, и наблюдал, как озабоченные мужики,

с горящими глазами и не замечая никого рядом, руками помогали

Доке с помощью ведра добраться до мешка, в котором

«мотоциклист» закопал сумку с деньгами – никто не догадался

лопату захватить с собой!

Сумка с деньгами, вернее количество купюр в пачках

банковской упаковки, впечатляла – глаза у всех заблестели,

двигаться народ стал порезче и побыстрее. Даже я сумку в руках

подержал, прикинул вес – последним из присутствующих.

Вот когда сбылось пророчество

Владимира – пять секунд много денег в

моих руках побывало!

Потом пачки пересчитали, протокол изъятия понятые

подписали, Дока яму закопал и замаскировал – на всякий случай.

Мент начальник понятых предупредил, что бы никому ни слова, и

покатили в Мирный – с Петром Пантелеевичем я и парой слов

перекинуться не смог. В машине сидели молча, оба мента

довольные дальше некуда, наверное в предчувствии повышения

званий и получения регалий; Дока от удовольствия прямо таки

сиял, тоже на что то надеясь в порядке вознаграждения. И только

я не радовался – порученную главным геологом на субботу и

воскресенье работу я успел выполнить на десяток процентов, не

больше.

Мент начальник подъехал к моему дому, все из машины

вылезли. Заметив меня, Чапа с радостным лаем кинулся к

калитке, Света вышла на крыльцо, и оба мента с ней

поздоровались, уважительно кивнув головами.

«Красивая у вас жена», разглядел мент начальник и

сообщил об этом мне тихо-тихо, после чего нормальным голосом

добавил, - «Оба будьте на связи, впереди дел общих много».

Менты тут же уехали, а Дока, когда Света подошла к нам

поближе, почему то для нее расплылся в улыбке, и поднял вверх

большие пальцы на обеих руках, продемонстрировав, что все

дела сегодняшние прошли на «отлично».

Остаток дня и пол ночи сидел

со справочниками. Считал и

пересчитывал, но никого из моей

группы под возможное сокращение

не подвел. Хоть в этом повезло!

Часть сорок пятая.

Утром справочники вернул партийскому экономисту, а со

своими расчетами навестил главного геолога. Игорь Георгиевич

посмотрел, почитал, похмыкал и поулыбался:

«Денег снимают десять процентов, а работников ты всех

оставляешь. Так не выйдет! Уменьшают бурение – убирай

затраты на документацию скважин и техника геолога, и инженера

геолога».

«Я все рассчитал согласно справочникам!» - начал я

прикидываться овечкой, но Игорь Георгиевич остановил:

«Справочники давно устарели, при расчетах пользуются

коэффициентами понижающими!» - и бумажки мне отдал.

Пришлось вернуться в свою комнату, в расчеты вносить

поправки. В результате половина техника-геолога оказалась

лишней. Как и чуть-чуть инженера геолога, что меня не

встревожило, потому что в старых расчетах его на бурении не

предусматривалось, а стало быть из ничего и убирать нечего.

Пошел еще раз к Игорю Георгиевичу.

«Уже лучше», - оценил мою писанину, - «ребята у тебя

остаются», - это про Владимира и Пашу, - «а техник-геолог в

целом по партии один лишний набирается», - посмотрел на меня,

– «До конца года как-нибудь продержим, а потом заслуженную

работницу придется отправлять на пенсию», - и вздохнул с

сожалением – работница была отличным специалистом.

«Теперь давай вот о чем подумаем», - отодвинул в сторону

бумаги с расчетами и развернул обзорную карту на площадь

работ партии, - «Без поисковых работ мы существовать не можем,

и на следующий год их должны планировать», - внимательно на

меня посмотрел, - «Только где, если вашим пока даже не

рудопроявлением, а только проявлением золота, как отметили

недавние визитеры из науки, кончается рудное поле, и дальше

двигаться бесполезно? Искать полиметаллы никто нам не

позволит».

«Может пора на север двигаться?» - об этом разговоры в

партии давно шли. И не только шли, а кое что было уже сделано:

сезон там поработал отряд, получив неоднозначные конечные

результаты.

А теперь маленькое пояснение. Под рудным полем