Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая. Опасный маршрут

Розу и Вику Леня привел в наш домик, следом за ними Рома принес их спальники.

"Будете жить, до моего возвращения", - заявил Леня девушкам, - "спать здесь, как-нибудь вдвоем уместитесь", - показал на свою кровать, - "и Юру во всем слушать!" - с серьезным видом погрозил им пальцем, после чего улыбнулся, - "Можете заказать, что вам из партии привезти!"

"У нас денег нет!" - пискнула скромная Вика.

"А мне - водки бутылку!" - с вызовом на Леню продвинутая Розочка посмотрела, - "И в долг, конечно!"

Тот обреченно вздохнул и покачал головой. После чего из дома ушел, и заскочил на минуту только утром, за документами и своим Вальтером.

"Остаешься за старшего", - не забыл мне напомнить, - "А я поехал. Палыч и его напарник со мной", - те ночь провели в палатке студенток.

"Удачи!" - пожелал я с улыбкой, потому что понял: ночью ничего серьезного не случилось.

"Лучше к черту пошли!" - ответил Леня серьезно, на ответную улыбку настроения у него не хватило.

Часть одиннадцатая.

Единственная исправная машина из отряда уехала. Я из домика вышел, мужиков проводил, и пошел по отряду проверить - как это обычно делал начальник - все ли в порядке.

В столовой завтракали четыре канавщика, а рядом с ней прохаживался Слава, с ружьем, одолженным Виталием.

"Никого ночью не видел?" - поинтересовался для проформы, потому что, если б видел - из ружья бы пальнут и всех в лагере разбудил.

"Спокойно все", - ответил позевывая; глянул на часы, - "мне еще два часа стоять, потом Сашка сменит", - то-есть, молодой геолог, - "и пойду отсыпаться".

"А второй где?" - по договоренности, караульные должны ходить парами.

"Только что к себе ушел. Светло, отряд проснулся - вдвоем с ружьями торчать уже нечего".

"Ружья на всякий случай и днем держите наготове", - не то приказал, не то посоветовал, и Слава кивнул головой, подтвердил, что понял.

С другого конца лагерь охранял Егорыч, старый техник и надежный мужик. Устроился он за крайним домиком, с непонятно чьим ружьем, и с комфортом - на табуретке.

"Все в порядке", - доложил поднимаясь, - "никого не видел", - заулыбался, - "Тишь да гладь, да божья благодать! Так бы на фронте, когда в дозоре стоял!" - напомнил о своей военной молодости.

Здесь забамкала железяка, приглашая народ в пол восьмого на завтрак - так поздно по случаю вынужденной общей камералки.

"Ну вот, и моя служба кончается!" - Егорыч со стула поднялся, - "Пошел сменщика будить!" Я тоже пошел, будить в домике временных очаровательных постоялиц.

После завтрака ИТРовцы в камералке занялись своими бумажками, молодым радиометристам я тоже нашел работу: парочку определил в столовую в помощь поварихе, остальных отправил ломать саксаул, что бы позднее, когда появится свободная машина, к той же столовой его подвезти. Топики нашли работу сами, оставшийся шофер начал снимать разрезанные покрышки с дисков колес, канавщики давно ушли к своим канавам. Теперь можно поговорить с Виталием, насчет недавних событий, в том числе и ночных.

"Подозреваю, что партизан не на юг побежал, к ближайшему поселку, а на запад, в партию", - предложил вариант Виталий, когда мы уединились в моем домике, - "Потому вы вчера его следов и не увидели!"

А что? Возможный вариант: в партии парень все знает, может и знакомые есть, кто согласится помочь. Только двести км пешком, еще и без рубашки, которую он оставил на черенке кайла, а нашел ли что взамен в Камазе, прежде чем его поджечь, я не знаю. Да и по пути всего один маленький родничок, который еще найти нужно. И если насчет рук партизана сказать ничего не могу, все же каждый день мышцы накачивал, лопатой и кайлом махал, то вот ноги - тренировать как геологам в ходьбе и беге, ему не приходилось. Так что вряд ли 200км осилит. Да и понимать должен, что на подходе к партии его менты будут ждать. Но на всякий случай вариант проверить не помешает:

"По проселку на партию пешком не ходят. Ну если только рядом с отрядом, с девушками кто-нибудь гуляет. Вечером я и пробегусь, подальше, километров пять, проверю, появятся ли следы".

"Так наша машина утром все затерла", - напомнил Виталий.

"Если шел - найду, можешь не сомневаться!" - с улыбочкой ответил, что б не забывал: он специалист - сайгу на машине гонять, а я - частенько по следам ее выискивать.

Виталий тоже улыбнулся, понял меня, и предложил вариант два, совсем невероятный:

"У партизана с головой не все в порядке. Не удивлюсь, если он себе харакири сделал!"

Ну не знаю. Насчет головы согласен, но харакири... с чего бы? Он же главного не добился - отплатить за Розочку напарнику Палыча. Если б он Рому... того..., то последующее харакири как-то оправдывалось. Я уже придумывал, что Виталию ответить, но не успел, потому что услышал еще вариант, уже третий:

"А может никуда и не побежал, прячется возле отряда, и надеется, что друзья канавщики втихаря кормить и поить будут!" Здесь я ответил не задерживаясь:

"Насчет харакири - фантазируешь, а насчет друзей-канавщиков - все правильно. Придется проверить, только незаметно: начнет ли кто брать в поле тормозок. Раньше - не брали, знаю точно".

"Тогда так: ты сегодня со следами разбираешься, а я завтра утром за канавшиками понаблюдаю, что они с собой в поле возьмут. И с поварихой поговорю", - показал руками, что поговорит...ненавязчиво и конфиденциально.

"Но отряд караулить продолжаем, как раньше договорились!" - предупредил Виталия, что расслабляться не будем, мало ли что. И я за все в ответе.

Теперь мне очень хотелось узнать, как Виталий отнесется к подозрительным фактам, которые я в силу своей вредности вчера заметил, но объяснить не мог. Начал с небольшого вступления:

"Мы все уверились, что и Палыча отключил, и Камаз спалил наш канавщик. А если не он партизан, а кто-то другой?"

У Виталия глаза на лоб полезли:

"Как другой? Только у канавщика мотив был, и ни у кого больше!"

"Мотив был - наказать напарника Палыча, но не его самого, и тем более не Камаз и отрядные машины!" - предложил я свое мнение, по этому самому мотиву.

"Он уже чокнутым был, не понимал что делает!" - Виталий стоял на своем. Пришлось кое-чем с ним поделиться:

"Утром, когда ездили за Палычем, я на проселке нашел следы не только Розы и Ромы - те были в босоножках, а и еще чей-то, от очень большого сапога. Наш канавщик такой оставить не мог - вечером и ночью бегал в туфлях, и это все видели. А сапоги и сейчас в палатке лежат, и размером намного меньше!"

"Мало ли кто там в сапогах прошлепал!" - не убедил я Виталия, - "Что, в отряде любопытных мало? Ты, как следопыт, и разберись, кто там отметился!"