Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая. Опасный маршрут

"Водку не обещал!", - Леня наконец очнулся, - "Я девушкам водку не привожу! А за тобой и без нее глаз да глаз нужен!"

"Ну Леонид Дмитрович! Ну пожалуйста! У меня на душе так плохо!" - и честно говорю - так изобразила это "плохо", что я бы, будь у меня бутылка даже последняя, отказать ей не смог.

"Так плохо, что одна будешь пить?" - это Леня уже с сочувствием, так его слова Розочки тронули.

"Приглашу Вику с Сашей!" - в голосе девушки мелькнула надежда.

Леня смотрел на нее - а она продолжала гипнотизировать, не иначе - вздохнул, нагнулся и начал шарить под кроватью. Выпрямился и протянул Розе... бутылку вина! Все! Он уже в контролируемом девулей летаргическом сне!

"Спасибо, Леонид Дмитрович!" - Роза приняла бутылку как должное, ... чмокнула Леню в щеку. И из домика выпорхнула.

Очнувшийся от наваждения Леня посмотрел ей вслед на уже закрывавшуюся дверь, и обернулся ко мне:

"Ну девка! Понимал же, что не должен ничего давать, но сам не знаю, как под кровать полез! Она же так на меня смотрела!" - и покачал головой, не в силах выразить мысль словами, - "Понимаю теперь, почему мужики к ней летят, как пчелы на мед! И я, старый хрыч, на ее слова попался!" - помолчал в переживаниях, от понимания некой своей слабости, и выдал завершающий аккорд, - "Понимаю, что для меня лучше отправить ее в партию. И повод есть. Но не могу! Она хоть и стерва, но ведь глаз не оторвешь!"

Вот так то. И друг мой Леня не лишен присущей мужикам слабости, при встрече с настоящей красавицей, пусть даже с подмоченной репутацией.

Часть шестнадцатая.

А в пятницу в отряд прикатили сразу два Уазика: ментовский, со знакомым капитаном и пассажиром в штатском, оказавшимся следователем, и партийский, с Павлом Петровичем, Палычем и Ромой.

Рома потащил полный рюкзак, надеюсь только с деликатесами, в палатку Розочки и Вики, Палыч завернул в домик Славы и Виталия, а остальные пассажиры, понятно все начальники, пришли к нам. И пока Леня распинался, встречая нежданных гостей, я втихаря из домика выскользнул, что б не крутиться у них под ногами и обращать на себя внимание.

В домике Виталия и Славы, куда я заглянул, шел оживленный разговор по теме поисков пропавшего партизана. Палыч геологов внимательно слушал, как я думаю, с надеждой, что того и дальше не найдут. Потому что исчезнувший с партизаном Макаров значил для него намного больше, чем и сожженная машина, и даже похищенные деньги. И, если честно, сейчас лучший вариант - что б на останки беглеца наткнулся или случайный охотник, который деньги и пистолет возьмет себе, а кости может даже и закопает, что бы кто другой на них не наткнулся. Или Виталий и Слава, с которыми не помешало бы договориться, что если пистолет они увидят, то его нужно сразу припрятать, даже от шофера поисковой машины. Я то и Леня знали, что из него пока никто не стрелял, но ни Виталий, ни Слава не знали даже о его существовании. И в подходящий момент я попросил Палыча со мной на пару минут выйти, ситуацию с пистолетом объяснил тет а тет .

"Ни в коем случае! Даже не упоминай о Макарове!" - Палыч огляделся, не подслушивает ли кто нас, - "Как все считают, этот гад уже труп, и если его остатки найдут - пистолет на нас менты повесить не смогут. Бандит его имел, никто по другому и не подумает!"

Я Палыча зауважал. Потому что о таком варианте раньше не подумал. Почему? Наверное потому, что Гришу в большей мере считал всего лишь подставой, а следовательно, пистолета и похищенных денег при себе он иметь не мог. Но сейчас об этом говорить Палычу постеснялся, с ним согласился, и в домик мы вернулись, продолжить можно сказать пустую болтовню.

Но здесь в палатку заглянул Леня и увел Палыча в столовую. Оставшись без заинтересованного слушателя, остальные подождали, пока те вместе с присоединившимися ментовскими начальниками не скрылись в палатке общепита, и пошагали туда же.

После обеда я с Виталием и Славой вернулся в их домик, а Палыча Леня от себя не отпустил, так же как и непонятно откуда появившегося Рому. И вскоре вся эта публика на двух Уазиках покатила к сгоревшему Камазу - больше в том направлении ехать было не к чему.

"Они что, нам не поверили и решили лично партизана поискать?" - удивился Слава, глядя вслед удаляющейся кавалькады. Виталий столь наивным не был:

"Еще чего! Эти по бездорожью трястись не привыкли. Посмотрят железки, и назад вернутся!"

"Так из всей оравы только мент в штатском их не видел!" - Слава посмотрел на меня, ожидая поддержки.

"Мент в штатском - самый главный, он следователь. Его повезли, на место преступления, и другие будут объяснять, что да как произошло. А следователь задавать всякие неприятные вопросы. Так что", - я Славе улыбнулся, - "партизана они искать не будут, можешь быть спокойным".

"А мне сдается, что и мы его больше искать не будем. Павел Петрович и приехал, нам это сказать", - сделал Виталий заманчивое предположение, в которое очень хотелось поверить.

Через пару часов Уазики в отряд вернулись, пассажиры переместились в оккупированный ими домик. И начались уже знакомые действия: Леня водил следователя по отряду, на стоянку, на родник, в наш погреб возле столовой, к палаткам канавщиков, Розы и Вики. После чего публика вернулась к домику и торчала возле нее, пока следователь внутри разговаривал с канавщиками, Розой, поварихой и шофером, с которым я недавно первым увидел на наших машинах порезанные шины. Все это длилось ровненько до ужина, после которого, подзаправившись в дорожку, ментовский Уазик увез капитана и следователя в цивилизацию. Теперь Павел Петрович собрал всех отрядников в палатке камералке и произнес речугу, смысл которой сводился к тому, что, во-первых, отряд - организация режимная, и требует обязательного соблюдения порядка и дисциплины; во-вторых - никаких контактов с посторонними лицами, не связанными с нами по работе; и в третьих - никаких злоупотреблений спиртным, и мгновенное увольнение лиц, употребляющих наркотики.

Все Павла Петровича послушали, втихаря поулыбались, и конечно никто его наставления, разве что по части наркотиков, выполнять не собирался. Все ж таки народ мы свободный, а не в зоне за колючей проволокой. На этом все разошлись, и уже в нашем домике, в присутствии Лени, меня, Виталия и Славы, начальник партии, забыв о только что сказанном на публике, достал из своего чемоданчика бутылку водки, хлеб и кусок колбасы.

"Давайте за то, что, слава богу, обошлось у нас без лишних жертв. Парня конечно жалко, не доглядели. Но...всяко бывает!" - и все по стаканчику хлопнули. После чего, жуя колбаску, Павел Петрович, как бы между делом, озвучил главное:

"Поиски кончаем. Все что могли - мы сделали. Преступник или давно ушел, или мертв и найти останки можно случайно", - и не сказал, что ему такой приказ отдали!

Начальник партии уехал, забрав Палыча и Рому. А оставшиеся - раз уж пошла такая масть - разлили еще бутылку, из Лениных запасов. Радоваться - так по настоящему!

Когда начало темнеть, а Виталий и Слава ушли в свой домик, я, снедаемый излишним любопытством, попробовал расколоть Леню - о чем он говорил с приехавшими начальниками, в моем отсутствии. Нахал, конечно, что говорить, но сдержаться я не мог, и задал вроде бы нейтральный вопросик:

"Леня, а как дела у Палыча и Ромы? Что менты говорят?"

Леня, с которым мы только что закончили убирать со стола, не торопясь с удобством устроился на кровати, после чего взор свой обратил на меня:

"Хорошего мало, но не все так и плохо", - улыбнулся, - "Я жду и жду, когда у тебя терпение кончится, а ты молчишь и молчишь, будто тебя эти дела не касаются!"

Еще как касаются, и очень надеялся, что Леня о них заговорит без моей подсказки. Но если подсказать пришлось, что было для меня самым сложным, то дальше можно двигать уже со спокойной совестью: