Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая. Опасный маршрут

"Фантазер!" - капитан мне с возмущением. И больше не смотрел в мою сторону. А говорить начал с Леней, объяснять, что он должен делать в плане поимки преступника, ежели тот все же рядом с отрядом остался. Как будто наш начальник не понимал, что отряд придется продолжать охранять, плюс искать бедного Гришу, обращая внимание и на ароматы разлагающейся плоти.

Поздно вечером капитан наконец выговорился и начал собирать свои бумажки. Попросил найти исчезнувшего шофера - и я его быстро привел, выдернув из молодежной компании, очень довольного.

"Возможно, еще раз придется вас навестить!" - обрадовал Леню и меня. И умотал в Мирный, прихватив с собой Палыча и Рому "для дальнейших следственных действий".

Часть четырнадцатая.

Как только Уазик скрылся, Леня привел Виталия и Славу к нам в домик. Устроились кто где смог, и он открыл военный совет:

"Хреновые дела, ребята. Канавщик, этот партизан, не только начудил - он еще и исчез! Мент считает, что сейчас рвется или в партию, или в ближайший поселок, а Юра говорит", - кивнул в мою сторону, - "что следов на проселках не оставил. И я ему верю! И что парня трупаком считает - тоже верю! Иначе наш родник и столовую уже бы навестил!" - Леня замолчал, в ожидании реакции на речугу, очень удивившую Славу возможным появлением трупака. И начал неотрывно смотреть на Виталия, автора этой идеи, пытаясь проникнуть в его черепушку к блуждающим там мыслям.

"Харакири он сделал", - выдал Виталий как можно равнодушней уже мне известное личное убеждение, - "трупак нужно искать!"

"Вот! И ты так думаешь!"

Леня даже лицом повеселел, а Слава наоборот, теперь к его удивлению добавилось и волнение, как это бывает, когда человек узнает о смерти знакомого.

"Но", - Леня вновь стал воплощением серьезности, и глянул на меня, -"этот же Юра", - так назвать, когда я рядом!
– "считает, что канавщик вообще не при делах, а все провернул другой, кто оставил след большого сапога! Чего наш канавщик оставить не мог - был в туфлях, а сапоги его оставались в палатке! И получается, что подставил его кто-то другой! А потом и кокнул! И все ради денег Палыча!"

Слава как сидел на кровати, так и продолжал сидеть, но теперь к его удивлению и волнению, отпечатавшимся на лице, добавилось непонятно что, заставившее его округлить глаза не хуже всем знакомой совы. А Виталий с идеей, вытекающей из наличия отпечатка сапога неизвестно кого, не согласился:

"Отпечаток всего один, и как мне Юра сказал, не на месте преступления", - кивнул на меня подтвердить, что не его это выдумка, - "а на пол пути от отряда, можно сказать, с ним рядом. Там кто угодно мог пробежать".

"Все едино!" - Леня в дискуссию насчет харакири не влез, - "Трупак есть - и что нам делать?"

"Что скажешь!" - Виталий пожал плечами, - "Ты начальник, ты и решай!"

Леня немедля обернулся в мою сторону:

"А ты что думаешь?"

"Прежде всего, насчет трупака пока лучше никому не говорить. Вдруг ошибаемся, и парень жив? Но поискать можно. Если, как Виталий считает, сделал харакири - то недалеко от сгоревшего Камаза, будет лежать на земле - он же сам себя не закопает. А если кокнули - то рядом с отрядом, где он до ночи недалеко от палатки студенток крутился. И труп там же закопали - далеко унести сложно. Или сбросили в дудку БКМ и присыпали".

"Доставай карту!" - приказал мне Леня, - "Посмотрим на ней, где можно труп спрятать".

Карту я достал, минут пятнадцать все ее разглядывали.

"Рядом с отрядом можно только в долине закопать, в кустах. А дудок БКМовских, что бы в них бросить, здесь нет, нам уже легче", - Леня голову от карты поднял, остальные тоже, уже готовые выслушать указание, - "Если сегодня к ночи машина из партии вернется, то завтра после обеда повезу вас к Камазу, все вокруг проверим, и пешком, и с машины. Все же мне больше нравится вариант с харакири", - это уже в мой адрес, - "тогда получается, что преступник у нас один, и искать кто там оставил след большого сапога не нужно".

А я понял другое: исчезнувший пистолетик Палыча останется при трупе, ежели харакири, а если кто-то Гришу кокнул - то останется при неизвестном, и непонятно в чем может еще проявиться.

С предложенной поисковой экспедицией все согласились. И уже с нетерпением ждали, когда военный совет закроется. Но... а если партизан жив? Такой вариант Леня не исключал, а потому всех задержал еще минут на пятнадцать, пока не распределил набравших опыт караульной службы по сменам, для продолжения охраны отряда. После чего Виталий и Слава пошли к себе, а Леня - побежал не знаю куда, решать еще какие-то дела.

Вернулся он по темному, когда я лежал в кровати под простыней. Но примеру моему не последовал, долго на столе копался в бумажках, пока работал движок освещения. Когда его вырубили - зажег свечку и сидел с ней. Я наконец не выдержал:

"Ложиться собираешься, или у тебя это надолго?"

"Машину жду, из партии. И сон не идет", - вздохнул глубоко, показать как этот сон не идет, и как он волнуется, за машину - если не дай бог сломается, то навстречу ей, можно сказать на помощь, из отряда выехать не на чем, кроме БКМа. А он должен работать, план выполнять!

К счастью, машина не сломалась, и через полчаса мы ее услышали. Леня рванул из домика, а я ждал, когда он вернется. Вернулся быстро, и с полным рюкзаком:

"Нормально все! Покрышки Газоновские, заменить порезанные, привез - завтра вторую машину на ход поставим! Людей в поле свозим! Партизана после обеда поищем! Кстати", - достал из кармана курточки бумажку и ею помахал, - "распоряжение начальника партии: канавщика искать, задействовать всех!"

"И долго искать?" - поинтересовался с ехидцей, потому что о конкретном сроке начальник партии, Павел Петрович, ничего не написал, хотя определить его должен был в первую очередь.

"Завтра, пол дня!" - выдал Леня на полном серьезе, погрозив мне пальцем, что б на больший срок не рассчитывал, - "Мы должны геологией заниматься, а не придурками, любовью тронутыми!"

Отвечать я не стал, а отвернулся к стенке, показать Лене, что в пол дня мы точно не уложимся.

Утром повариха забамкала железякой рано, от чего народ за дни вынужденного безделья отвык и просыпался с трудом. Потому в поле выехали попозже, в одной, битком набитой машине. Видя такое дело, я пристроился к БКМу, и отличненько с ним добрался до нужного места, четвертым в кабине.

В отряд полевики вернулись позже обычного, я - с тем же БКМом. Вторая машина, с новенькими задними колесами, уже была на ходу, и после обеда, заставив всех вооружиться - сам Вальтером, я револьвером, Виталий и Слава ружьями - повез нас к останкам Камаза. Изъездили вокруг все, где можно было проехать. Пешком поднялись на несколько горок, исходили все там, хотя делать это я считал лишним - потеть ради того, что бы сделать харакири на вершине, Грише вряд ли бы пришло в голову. В нескольких сухих руслах просмотрели кустарник, песок, на котором могли остаться следы. И ничего! Ни трупа, ни следов, ни каких-либо предметов, которые могли Грише принадлежать. И даже нигде не подняли ворон или других птиц, никогда не пропускающих разлагающуюся плоть! В отряд вернулись в сумерках, уставшие и злые.