Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Интеллектуальный язык эпохи: История идей, история слов
Шрифт:

Книга Алексеева «Гербарт, Штрюмпель и их педагогические системы» (1907) открывается эпиграфом из Гербарта: «Действительной завершительницей воспитания служит философия, но предотвратить опасности философии есть обязанность математики» [303] . В политическом контексте, близком к 1905 году, эти слова воспринимались как рецепт борьбы со смутой. Математика оказывалась на службе у охранительной идеологии. Этот вопрос требует специального исторического исследования. Здесь достаточно заметить, что Некрасов именно поэтому стремился ввести курс теории вероятностей в программу средней школы [304] . Математика, и в частности теория вероятностей, должна была оградить учеников от вредного материализма (математика приближала к божественной мудрости); она воспитывала законопослушных граждан (математические правила служили примером божественных законов, которые были прообразом для государственных законов). Сравнение Бугаева со славянофилами (для которого

можно было найти основание в националистических настроениях Бугаева) едва ли не наводило на мысль, что математика способна воспитывать русских патриотов.

303

Алексеев В. Г.Гербарт, Штрюмпель и их педагогические системы. Юрьев, 1907. С. 3.

304

Ср.: Юшкевич А. П.История математики в России до 1917 года. М.: Наука, 1968. С. 311.

* * *

После всего сказанного мы лучше понимаем, что стояло за превращением математика Бугаева в консервативного сенатора Аполлона Аполлоновича Аблеухова. Одна из составляющих этого образа — пародия на политические теории «школы» Бугаева, упомянутой Каганом. Ее самым активным идеологом был Некрасов. Белый в романе «Московский чудак» и в воспоминаниях говорит о скептическом отношении своего отца к Некрасову. Последний был, помимо прочего, очевидный карьерист, что редко внушает симпатию. Однако вряд ли Белый, с его напряженным интересом к отцу, не заглядывал в книги Некрасова, который часто о нем писал. Стиль мечтаний сенатора до некоторой степени похож на стиль Некрасова [305] . Пифагорейство, которое тот попытался оживить, отталкиваясь от интересов Бугаева (в том числе и от интереса к Пифагору), включало в себя теорию «истинно рационального государства», государства «гармонического типа». Едва ли, называя своего героя «Аполлоном», Белый не помнил о том, что тот был главным богом пифагорейцев [306] . Сочетание «Аполлона» с «Аблеуховым», вызывавшим в начале 1910-х годов в памяти фамилию одного из вождей союза Михаила Архангела [307] , кратко описывало — разумеется, этим значение имени сенатора не исчерпывалось — идеологию московских математиков: черносотенное пифагорейство.

305

Напомним, что сенатор мечтал, «чтобы вся сферическая поверхность планеты оказалась охваченной, как змеиными кубами, черновато-серыми домовыми кубами; чтобы вся, проспектами притиснутая земля, в линейном космическом беге пересекла бы необъятность прямолинейным законом; чтобы сеть параллельных проспектов, пересеченная сетью проспектов, в мировые бы ширилась бездны плоскостями квадратов и кубов…» ( Андрей Белый. Петербург. С. 21); ср.: «Обширность территории великого государства, которую нужно во всех пунктах покрыть умиротворяющим действием благих законов, пропорционально увеличивает потребность в обилии учреждений, законопроектирующих и совещательно обсуждающих законопроекты…» ( Некрасов П. А.Государство и академия. М., 1905. С. 39). Сочиняя роман о революции 1905 г. и обращаясь к литературе крайне правых, которая его живо интересовала, Белый мог заглядывать и в эту книгу, выросшую из доклада в Союзе русских людей. Как и в прочих политических работах Некрасова, здесь постоянно используется язык математики и геометрии.

306

Аркадий Блюмбаум, исследующий античные коннотации имени «Аполлон», которые могли быть известны Белому, также обратил внимание на возможную связь этого имени с пифагорейством (указано в устной беседе).

307

Н. Д. Облеухов. О нем см.: Правые партии 1905–1917. Документы и материалы. Т. 1.С. 12, 35 (и др. по указателю). В комментариях к «Петербургу» С. С. Гречишкин и А. В. Лавров также упоминают об Облеухове: Андрей Белый. Петербург. С. 642–643, примеч. 5.

Любопытно, что Н. Д. Облеухов был потомком Д. А. Облеухова, математика, философа и мистика, который известен прежде всего как друг П. Я. Чаадаева. Знал ли Белый об Облеухове-математике? Скорее всего, нет. Его близкий знакомый М. О. Гершензон, подготовивший собрание сочинений Чаадаева, называет Облеухова «известным в то время московским врачом» ( Чаадаев П. Я.Сочинения и письма: В 2 т… Т. 1. М.: Путь, 1913. С. 345).

* * *

В романе, где центральное значение имеет тема провокации, геометрические размышления сенатора приобретают двойной смысл. Во-первых, это пародия на московских пифагорейцев. Во-вторых, — деталь, напоминающая о подлинной природе сенатора, который является Николаю Аполлоновичу во сне в образе старого туранца, врага арийского мира. Перед нами консерватор, истинная задача которого состоит в разрушении государства.

Пифагорейский союз служил одной из главных моделей для масонства. Именно поэтому рассуждения о гармонии стали общим местом масонских сочинений. С этим

же тесно связано значение геометрии, и отчасти Египта, в масонской символике. Белый едва ли не потому наделил своего героя именем бога пифагорейцев, «гармонической простотой» вкусов [308] , страстью к геометрии и сходством с египтянином [309] , что все эти атрибуты, напоминая о московских математиках с их консервативными политическими теориями, принадлежали также к опаснейшим разрушителям, которых Белый продолжал бояться до конца жизни. Любовь сенатора к геометрии обнаруживала в нем (намекая и на московских математиков) единомышленника масонов.

308

Андрей Белый. Петербург. С. 20.

309

Там же. С. 178, 180, 186.

* * *

Тема, к которой привел в данном случае комментарий к «Петербургу», выходит за рамки исследований творчества Белого. Идеологию «московской философско-математической школы» необходимо детально описать: и как странную часть интеллектуальной истории начала XX века, и как идиосинкратическую вариацию идеи универсальной математики, неожиданно ожившей в рамках русской охранительной идеологии.

Илона Светликова
Избранная библиография

Demidov S. S., Ford Ch. E.On the Road to a Unified World View: Priest Pavel Florensky — Theologian, Philosopher and Scientist // Koetsier Т., Bergmans L. (eds.). Mathematics and the Divine: A Historical Study. Amsterdam etc.: Elsevier, 2005. P. 595–612.

Graham L. R., Kantor J.-M.Naming Infinity: a true story of religious mysticism and mathematical creativity. Cambridge (Mass.): Belknap Press of Harvard University Press, 2009.

Hagemeister M.Pavel Florenskij und der Ritualmordvorwurf // Appendix. Materialien zu Pavel Florenskij. hrsgb. von M. Hagemeister und T. Metelka Berlin und Zepernick: Kontexteverlag, 2001. S. 59–74.

Poliakov L.Histoire de l'antis'emitisme. 2. L'^age de la science. P.: Calmann-L'evy, 1991.

Swerdlov N. M.Montucla's Legacy: the history of the exact sciences // Journal of the History of Ideas. Vol. 54. № 2. 1993. P. 299–328.

Андрей Белый.На рубеже двух столетий. М.: Художественная литература, 1989.

Андрей Белый.Петербург. СПб.: Наука, 2004.

Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка / Публ., вступ. ст. и коммент. А. В. Лаврова и Дж. Малмстада. СПб.: Atheneum — Феникс, 1998.

Бугаев Н. В.Математика и научно-философское миросозерцание. М., 1898.

Бугаев Н. В.Математика как орудие научное и педагогическое. М., 1869.

«Дело академика Н. Н. Лузина». СПб., 1999.

Демидов С. С., Тихомиров В. М., Токарева Т. А.История Московского математического общества: http://mms.math-net.ru/history.php.

Демидов С. С., Токарева Т. А.Московское математическое общество: фрагменты истории // Историко-математические исследования. 2-я серия. М., 2003. Вып. 8 (43). С. 27–49.

Каган В.Бугаев // Большая советская энциклопедия / Гл. ред. О. Ю. Шмидт. Т. 7: Больница — Буковина. М.: Акц. о-во «Советская энциклопедия», 1927. С. 770.

Некрасов П. А.Московская философско-математическая школа и ее основатели // Математический сборник. Т. 25 (1). М., 1904.

Некрасов П. А.Теория вероятностей. 2-е изд. СПб., 1912.

Некрасов П. А., Лахтин Л. К., Лопатин Л. М., Минин А. П.Николай Васильевич Бугаев (Речи, произнесенные в заседании Московского математического общества 16 марта 1904 года). М., 1905.

Переписка и другие документы правых (1911–1913 гг.) / Публ. Ю. И. Кирьянова // Вопросы истории. 1999. № 10. С. 94–118.

Прасолов М. А.«Цифра получает особую силу» (социальная утопия московской философско-математической школы) // Журнал социологии и социальной антропологии. 2007. Т. X. № 1. С. 38–48.

Соловьев С. М.Воспоминания. М., 2003.

Токарева Т. А.История математики в России: рождение дисциплины // Историко-математические исследования. Вторая серия. Вып. 9 (44). М.: Янус-К, 2005. С. 209–237.

Тэн И.Происхождение современной Франции: В 5 т. СПб., 1907.

Уланова А. В.Архивный фонд Николая Васильевича Бугаева в Отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ им. М. В. Ломоносова // Рукописи. Редкие издания. Архивы: Из фондов отдела редких книг и рукописей (к 60-летию образования Отдела). М.: Водолей Publishers, 2008. С. 48–56.

Хагемайстер М.Новое средневековье Павла Флоренского // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 2003 г. М., 2004. С. 86—107.

Поделиться с друзьями: