Интендант третьего ранга

–  Проверять билеты в поездах? Мы для того лили кровь в боях с большевиками?
– важно сказал Клаус.
– Сами видите, какие богатые здесь земли! Я б остался в Городе! Взять в аренду тысячу гектаров леса… - Клаус зажмурился.
– Это такое богатство! Кончится война, попрошу Краузе похлопотать. Надоела эта форма!

–  Вам не плохо живется!
– поддержал Крайнев, взглядом указывая дверь, за которой скрылась Лиза.

–  Хороша!
– согласился Клаус.
– Глупа только. Но зачем женщине ум? Дети, кухня, кирха…

–  Собираетесь жениться?

–  Не разрешат!
– вздохнул Клаус.

– Пока война… К тому же русская… Немки хорошие товарищи, но как жена, русская лучше. Заботливая, преданная, порядочная. Поверите ли, у Лизхен я первый мужчина! Единственный раз в жизни встретил девственницу и где - в России!

–  Домик маловат, - заметил Крайнев, окидывая взглядом обшарпанную штукатурку стен.
– Слишком беден для немецкой семьи.

–  Ерунда!
– махнул рукой Клаус.
– Через месяц у Лизхен будет отличный дом! Большой, просторный, красивый…

–  Почему через месяц?

–  Потому что сейчас в нем живут.

–  Кто?

–  Евреи.

–  Куда они денутся?

–  Переселятся!

–  Куда?

–  Туда!
– Клаус ткнул пальцем в потолок и тут же, воровато оглянувшись, приложил его к губам.
– Это секрет. Никому! Окончательное решение еврейского вопроса…

Крайнев задумался.

–  Выбираете дом?
– засмеялся Клаус.
– Дадут, не сомневайтесь! Уж кому - кому… Чур, мой не брать! Я покажу. Лизхен очень нравится.

–  Она знает о евреях?

–  Нет, конечно!
– пожал плечами Клаус.
– Я только спросил, в каком доме она хотела бы жить.

–  Мне пора!
– сказал Крайнев, вставая.
– Скоро комендантский час, время искать ночлег. У вас тут тесно, к тому же не хочу мешать… - он подмигнул.

–  Знаю, куда направляетесь!
– засмеялся Клаус.
– Ну и вкус у вас, Эдуард! Выбрать такое страшилище… Старая, тощая… Посмотрите на Лизхен! Кругленькая, румяная, ножки толстенькие… Хотите найду такую же?

–  Сам найду!
– возразил Крайнев.

–  Точно!
– согласился Клаус.
– Это проще, чем ветчину…

Во дворе к Крайневу побежала Лиза.

–  Говорили с господином Клаусом?
– спросила, просительно глядя снизу вверх.

Крайнев кивнул.

–  Что они сказали?

–  Подтвердили, что в отношении вас у них серьезные намерения, - важно ответил Крайнев.

Лиза вспыхнула, схватила руку Крайнева и прижала к губам. Когда она убежала, Крайнев вздохнул и взял под уздцы коня. Заставив его пятиться, он вытолкал телегу на улицу. Закрывая ворота, увидел Клауса: тот бежал в сортир, держа хлеб, накрытый ломтем ветчины. Крайнев видел, как немец спускает штаны, устраивается над очком, все так же продолжая сжимать в руке бутерброд. Покачав головой, Крайнев сел в телегу и слегка ударил вожжой по круппу лошади. На ближайшем повороте он свернул направо, затем налево, пока не выехал на окраину. Здесь он остановился у небольшого домика с облупившимися наличниками на окнах и постучал в стекло кнутовищем.

–  Добрый вечер, Валентина Гавриловна!
– сказал Крайнев выбежавшей женщине.

–  Что так поздно?
– тревожно спросила хозяйка, открывая ворота.
– Комендантский час!

–  У меня пропуск!

–  Они сначала стреляют, потом спрашивают!
– ворчливо сказала Валентина Гавриловна, запирая ворота.

–  Никто не встретился, - успокоил Крайнев и улыбнулся: - Деньденьской подарки развожу. Вы - последняя.

–  Остатки - сладки!
– хмыкнула хозяйка.

–  Разумеется!
– серьезно сказал Крайнев, доставая изпод соломы завернутый в полотно окорок.

Валентина Гавриловна ахнула и всплеснула руками.

–  В корзине - яйца, - продолжил Крайнев.
– В мешке - мука. Ржаная.

–  Сейчас любая на вес золота, - засуетилась хозяйка, доставая из телеги гостинцы.
– Я не заслужила, Эдуард Эрихович!

–  Мне лучше знать, - сказал Крайнев, освобождая окорок от полотна.
– Где у вас кладовка?…

Пять минут спустя он сидел за столом перед большой эмалированной миской с дымящимся варевом. В другой тарелке сочилась ароматным жирком порезанная круппными кусками ветчина. Крайнев ее будто не замечал.

–  Есть самогон, - вопросительно сказала Валентина Гавриловна.
– Из картошки, вонючий. Будете?

Крайнев хлопнул себя по лбу:

–  В телеге под соломой бутылка!

–  Я принесу!

Хозяйка выбежала, но вернулась не сразу.

–  Распрягла лошадь, - пояснила, ставя бутылку на стол.
– Что мучиться скотине? Во дворе травка - пусть щиплет!

–  Умеете?
– удивился Крайнев.

–  Я деревенская!
– хмыкнула Валентина Гавриловна, доставая из шкафчика граненые стопки.
– Все могу.

Они выпили, Крайнев налег на щи, а хозяйка робко потянулась к ветчине.

–  Кушайте!
– ободрил Крайнев.
– Клаус хвалил: "Русиш спецалитет!"

–  Заезжали к потаскушке?
– сощурилась хозяйка.

–  У них серьезные намерения, Клаус подтвердил.

–  Он скажет!
– не согласилась Валентина Гавриловна.
– Что не накормили?

–  Строгая немецкая экономия, - надувая щеки, сказал Крайнев.

Хозяйка прыснула. Некоторое время они сосредоточенно ели. Скоро миска опустела, от добавки Крайнев отказался.

–  Как ветчина?
– поинтересовался.

–  Не помню, когда ела такое!
– призналась хозяйка.

–  Семен Михайлович коптил. Самогонка тоже его.

–  Как там Настенька?
– улыбнулась Валентина Гавриловна.

–  Передает вам привет.

–  Чудесная девочка! Умничка! Лучшая в моем классе! Если б не война, училась бы в институте.

–  Не взяли бы.

–  Почему?

–  Изза отца.

–  Ее отец - колхозник,- не согласилась хозяйка.
– Что до прошлого, то сам Сталин сказал: "Сын за отца не отвечает!"

–  Он скажет!
– подражая реплике Валентины Гавриловны, протянул Крайнев.

Хозяйка обиженно поджала губы. Крайнев достал из кармана кисет, набил трубку. Валентина Гавриловна молча поднесла спичку. Крайнев раскурил и благодарно кивнул. Хозяйка полезла в шкафчик, достала стопочку бумаг, положила на стол. Покуривая, Крайнев рассматривал их. Затем развернул сложенный вчетверо листок.

–  Это инструкция, - пояснила Валентина Гавриловна.
– Где, какой штамп или печать ставить, какими чернилами заполнять. Образцы всех документов… Вы уверены, что сумеете воспроизвести бланки?