Интендант третьего ранга

–  Банда большевиков разгромлена!
– торжественно сказал Крайнев, указывая на винтовки.
– Ваша машина, герр комендант, также отбита и стоит под окном.

–  Где это произошло?
– заинтересовался Краузе.

–  Здесь!
– указал Крайнев на карте.
– У деревни Осиновка.

–  Их было много?

–  Деся… Человек двадцать!
– поправился Крайнев, поймав взгляд Ланге.

–  Вам удалось справиться?
– удивился гауптман.

–  Мы напали на рассвете, большевики спали пьяные. Они были настолько беспечны, что не выставили охрану.

–  И?

–  Нескольких, в том числе главаря, застрелили на месте. Остальные побежали к болоту, - Крайнев говорил вдохновенно, изображая победный восторг.

– Большевики надеялись, что мороз сковал его. На самом деле образовалась тонкая корка. Большевики стали проваливаться и тонуть. Не понадобилось стрелять…

–  Следовало взять пленных!
– недовольно сказал Ланге.

–  Мои люди не солдаты, к тому же были озлоблены. Большевики ранили двоих… Я не смог удержать их от расправы.

–  Что вы сделали с убитыми?

–  Бросили в болото - к их товарищам. Я должен был устроить похороны?

–  Следовало привезти трупы, - сморщился Ланге.

–  Зачем?

–  Повесили бы в назидание прочим.

–  Не догадался. У большевиков не было такого обычая.

Ланге пожевал губами и стал переводить Краузе текст захваченной выписки из постановления бюро райкома. По лицу коменданта Крайнев понял: документ впечатлил.

–  Других большевиков не осталось?
– спросил Ланге, завершив перевод.

–  В Осиновке нет.

–  А в других местах?

–  Мы убили их главаря. Если кто уцелел, не посмеет вредить.

–  Уверены?

–  У меня люди почти в каждой деревне!
– обиженно сказал Крайнев.
– Я получаю полную и достоверную информацию. Как иначе мне удалось бы узнать место дислокации большевистского отряда и напасть на него врасплох?

–  Мы не сомневаемся в вашей преданности!
– поспешил комендант.
– Если сведения подтвердятся, вас ждет награда…

Крайнева расспрашивали долго. Краузе дотошно вызнавал, как Крайнев организовал операцию, как расположил своих людей, как на рассвете атаковали Осиновку… Крайнев вначале решил: проверяют. Он был готов к разговору, накануне с Саломатиным они отшлифовали каждую деталь. Доклад Крайнева был обстоятелен и изобиловал подробностями. Краузе делал пометки в блокноте, и Крайнев внезапно понял: коменданту это нужно для отчета. Нападение у карьера наверняка стоило гауптману разноса начальства. Теперь он сможет с чистой совестью доложить: коварный враг уничтожен, захваченное немецкое оружие возвращено. Можно не сомневаться, в отчете число уничтоженных большевиков возрастет многократно: чем больше, тем выше награда. Проверить невозможно - из болота тела не достанешь. Да и кто станет проверять?

–  Вы действовали как боевой офицер, - заключил гауптман, когда Крайнев умолк.
– Удивительно…

–  Я читал Клаузевица!
– нашелся Крайнев.

–  О, да!
– согласился Краузе.
– Старик разбирался в военном деле…

–  Вы можете собрать сбежавших евреев?
– спросил Ланге, когда они вышли от коменданта.

–  Не буду!
– отказался Крайнев.

–  Почему?

–  Не хочу получить пулю в спину. Большевиков селяне не любят, а вот евреев приютили. Оружия в деревнях много, возле Города шли бои…

–  Минуту назад я считал вас храбрецом!

–  Я смел, когда дело касается меня. В ином случае… Я уполномочен заготавливать продовольствие. Окончательное решение еврейского вопроса не в моей компетенции.

Ланге обиженно засопел.

–  Хотел вас спросить, Эдуард, - сказал он спустя минуту.
– Почему вы спасли меня у карьера?

–  Мне нельзя было объявиться в Городе одному. Я наполовину русский… Кого обвинить в сотрудничестве с большевиками, как не такого подозрительного типа? Тем более в горячке…

–  Поэтому вы сразу уехали?
– улыбнулся эсесовец.
– Мудро… Подозреваю, что бой в Осиновке не столько месть за пустяковую рану, сколько желание восстановить репутацию.

–  Не буду спорить…

–  Я так и знал!
– довольно сказал Ланге.
– Благородство встречается только в романах. Мы живем в прагматичное время. Это правильно. Что хотите в награду?

–  Дом! Их немало осталось после евреев. Мне надо разместить своих людей.

–  Скажите Клаусу, пусть подберет!
– согласился Ланге.
– Только будьте скромнее: вы не немецкий офицер!

В Городе Крайнева ждала еще одна встреча. Не самая приятная. Он отправился на нее один. Валентина Гавриловна встретила его холодно.

–  Мне сказали: женился?
– спросила, встав на пороге.

Крайнев подтвердил.

–  Знаю Соню, - неодобрительно сказала она.
– Шустрая девочка! Иметь одновременно двух мужей…

–  Ты несправедлива!
– пытался возразить Крайнев, но Валентина не стала его слушать.

–  У них это в крови! Соня - двоюродная сестра моего Марка, племянница Мордехая… Не знал? Кобелиная порода… Как тебя угораздило?

Крайнев попытался ее обнять.

–  Не то чтоб я на чтото рассчитывала, - вздохнула Валентина, решительно отстраняясь.
– Но Соня! Женился б на Настеньке - такая девочка! Где у мужиков глаза?

–  Настя передает вам привет и приглашает в гости на Рождество, - Крайнев обрадовался возможности сменить тему.
– Семен Михайлович тоже зовет. Отпроситесь у немцев, я могу похлопотать. Пришлем телегу, то есть сани…

–  Буду, буду!
– замахал руками Валентина.
– Не уговаривай! Самто хоть придешь?

–  Ну… - замялся Крайнев.
– Я теперь женатый.

–  Приводи!
– разрешила Валентина.
– Глаза не выцарапаю!

В этот раз ей не удалось отстраниться.

–  Я выдал двести одиннадцать аусвайсов, - прошептал он ей на ухо.
– Считай, ты их спасла!

–  Мордехаю тоже?
– поинтересовалась она таким же шепотом.

–  Он теперь Шишов, - информировал Крайнев.

–  Мордехай?
– засмеялась Валентина.
– Хотелось бы взглянуть!

–  Приведу…

–  Ну, тебя!
– деланно рассердилась она.

–  Будь осторожна!
– попросил Крайнев, прощаясь.
– Немцы теперь злые.

–  Ты тоже. Слышала: ранили?

–  Царапина. Давно зажила.

–  Я даже знаю, кто лечил, - вздохнула Валентина…

13

Крайнев опасался быть разоблаченными немцами, но разоблачила его Соня. Изза беспечности. Сбегая к себе от удушливой Сониной любви, Крайнев жил в Москве днями, а однажды так увлекся, что задержался на неделю. В Москве было хорошо: заканчивался август, было тепло, после холодного ноября сорок первого Крайнев оттаивал душой и телом. В банке жизнь текла спокойно и размеренно, даже Маша перестала раздражать нарядами - одевалась строго и просто. Однажды она заглянула к нему и сообщила: Крайнева хочет видеть член правления Дюжий.