Интендант третьего ранга

–  Что ей сказал?
– спросил Саломатин, докурив.

–  То есть?

–  Какие слова нашел, что уступила?

"Она не уступала!
– хотел крикнуть Крайнев.
– Она сама…" Но тут же понял: обидит еще больше. Поэтому только пожал плечами.

–  Нет, ты скажи!
– не отставал Саломатин.
– Чтоб я знал…

–  Сказал, что красивая.

–  Это и я говорил!

–  Ну… - на Крайнева сошло пьяное вдохновение.
– Сказал: как увижу ее - сердце в груди останавливается. И только от нее зависит, пойдет сердце дальше, или остановится навсегда.

–  Ух, ты!

– восхитился комбат.

–  Сказал, что не брошу ее никогда. Если рукиноги оторвет, языком буду цепляться за землю, но ползти к ней…

–  Интендант!
– сокрушенно сказал Саломатин.
– Куда тут строевику! Задурил бабе голову… - он встал.
– Не вздумай обижать Соню!

–  Ее обидишь… - возразил Крайнев.

–  Так только кажется!
– не согласился комбат.
– Она на словах ершистая, а чуть что - плачет…

–  Не допущу!
– пообещал Крайнев.

–  Смотри!

У порога Саломатин обернулся:

–  Спиши мне слова! Особенно про язык…

Едва Саломатин ушел, как вбежала Соня.

–  Зачем он приходил?
– закричала с порога.

–  Морду бить.

–  Бил?!
– Соня подлетела к нему.

–  Передумал. Заливал горе водкой. И меня подключил

–  Тото смотрю!
– Соня только сейчас заметила следы пиршества на столе.

–  У тебя много поклонников?
– деловито спросил Крайнев.
– Еще ктонибудь явится? Я столько не выпью!

–  Было много, но Саломатин отвадил!
– засмеялась Соня.
– Как это вы не подрались? Он всех грозился убить!

–  Мы заключили соглашение. Он сохраняет мне жизнь, а я сочиняю слова, способные растопить сердце гордой женщины.

–  Ну?
– заинтересовалась Соня, присаживаясь рядом.

Крайнев, глядя ей в глаза, медленно повторил.

–  Врешь все!
– надула губки Соня.

–  А если нет?

–  Врешь!
– не согласилась она.
– Но слушать приятно. Вчера надо было сказать!

–  Сама запретила. Грозилась убить.

–  Не похоже, что ты испугался. Вон и Саломатина выгнал.

Он показал ей язык. Соня засмеялась и прижалась щекой к его щеке.

–  Колючий!
– она вскочила.
– Мог бы побриться!

Он попытался ее удержать.

–  Больные ждут! К обеду приду. Приведи себя в порядок и жди!
– велела она у порога.
– Поспи! Ночью не придется!
– озорно добавила она и убежала.

Крайнев проводил ее взглядом. На ногах Сони были галоши - на пару размеров больше, чем следовало. Крайнев покачал головой. Под вешалкой стояли ее ботиночки. Крайнев взял правый - ботинок "просил каши". Второй выглядел не лучше. "Много ходит, - догадался Крайнев.
– К больным зовут издалека и не всегда присылают подводу. Ботинки нужны крепкие и теплые - скоро зима". Внезапно он вспомнил, что в квартире до сих пор спит пьяный Пищалов, а у него в столице дела…

* * *

Первом делом он заглянул в спальню: Пищалов мирно посапывал под одеялом. Крайнев закрыл дверь и прошелся по квартире. Она выглядела чужой. Он отсутствовал долго и успел отвыкнуть. Ему вдруг страстно захотелось обратно, но Крайнев преодолел это позыв. Прошел на кухню, где первым делом собрал и выбросил мусор. Рутинная работа привела его в равновесие. Часы показывали полночь, но спать совершенно не хотелось. Он пошел в зал и включил компьютер. Через час он знал, что хотел, необходимые телефоны были распечатаны, оставалось ждать утра. И тут его внезапно сморил сон…

Проснулся он в семь совершенно отдохнувшим. Не спеша, принял душ, побрился. Едва он вышел из ванны, как из спальни показалась помятая физиономия Пищалова.

–  В душ!
– жестко приказал Крайнев и отправился готовить завтрак.

Похмелье никак не сказалось на аппетите Пищалова; ел он много и с удовольствием - Крайнев едва успел подкладывать.

–  Вкусно!
– похвалил друг, насытившись.
– Где научился такую яичницу делать? Ветчина во рту тает!

–  В ней сплошной холестерин и канцерогены, - честно признался Крайнев.

–  А насра… - начал было Пищалов и поймал строгий взгляд друга. Замолчал. Крайнев не выдержал и рассмеялся.

–  Ты какойто не такой сегодня!
– удивленно сказал Пищалов.
– Похудел, лицо обветренное… Бегал что ли?

–  Лазал к девушке на балкон.

–  Серьезно?

Крайнев снова засмеялся.

–  Нет, - не отстал друг.
– Вправду влюбился?

Крайнев кивнул.

–  Вчера не говорил!

–  Пытался. Не смог вклиниться в твою речь.

Пищалов хотел обидеться, но любопытство взяло верх.

–  Кто она?

–  Врач.

–  Молодая?

–  Двадцать четыре года.

–  Только закончила, - со знающим видом сказал Пищалов.
– Где ты ее нашел?

–  В деревне.

–  Ты бываешь в деревне?

–  Иногда.

–  Далеко от столицы?

–  Далековато.

–  Ясно!
– вздохнул Пищалов.
– Инна номер два. Поймала столичного гуся.

–  Не гони!
– обиделся Крайнев.

–  А то нет? Раз в деревне - значит, бедная. Иначе в городе зацепилась бы. Училась на медные деньги, жила в общежитии… Там и научили. В общагах они такую школу проходят - клейма ставить негде!

–  Не смей!
– возмутился Крайнев.
– Я у нее первый…

–  Ага!
– хмыкнул Пищалов.
– Рассказывай! Это называется гименопластика - восстановление девственности. В каждой больничке по десятку баб в день шьют. Простейшая операция…

–  Сам практикуешь?
– съязвил Крайнев.

–  Инка делала, - грустно сказал Пищалов.
– Призналась, как ругаться стали. Чтоб уколоть больнее. Дескать, и девичество мое не тебе, козлу, досталось… Господи!
– пригорюнился Пищалов.
– За что это мне?…

Крайнев обнял его за плечи.

–  Прости!
– тихо сказал Пищалов.

–  За что?

–  За девушку твою. Гнал я. Ты плохую не выберешь. Это я дурак.

–  Ты не дурак. Ты порядочный.

–  Значит, дурак порядочный, - подытожил Пищалов.
– Планы есть на сегодня?

–  Дела.

–  Какие дела в субботу? Ну да!
– Пищалов хлопнул себя по лбу.
– Деревня…

–  Подвезу?
– предложил Крайнев.

–  Куда мне спешить?
– отмахнулся Пищалов.
– Гони, Витя! Небось, глаза проглядела…