Интендант третьего ранга

Бланки аусвайсов подрядились сделать за неделю, как Крайнев не просил ускорить.

–  Нельзя!
– сказал директор типографии, немолодой, седобородый мужчина со строгим лицом.
– Вещь редкая. Все подбирать надо: бумагу, коленкор на обложку, скрепку… И тираж… Зачем столько?

–  Большая массовка. Кино снимаем.

–  Для кино?
– удивился директор.
– С полной аутентичностью? Кто ж ее разглядит?

–  Режиссер требует.

–  Понял!
– заулыбался директор.
– Читал о нем: все должно быть по правде… Повезло вам! Сделаю за полцены! Друзьям буду хвастаться…

Крайнев не стал его разубеждать и поехал по магазинам. Одежду подходящего размера он нашел быстро, обувь тоже. Едва он объяснил, что нужно, продавец отвела его в подростковую секцию. Здесь Крайнев без труда нашел высокие ботинки на прочной подошве со шнуровкой.

–  Мода возвращается, - улыбнулась продавец, когда он попросил упаковать выбранную пару.
– В молодости моей такие носили. Дочке покупаете?

–  Рано мне такую дочку!
– засмеялся Крайнев.

–  Девушкам дарят туфельки!
– укорила продавец.

–  Давайте и туфельки!
– согласился Крайнев.
– Лодочки, прочная подошва и широкий каблук. По земле ходить…

Сложнее пришлось в секции нижнего белья. Он быстро выбрал необходимое, но у бюстгальтеров застрял. Молодая продавец, когда он объяснил проблему, засмеялась и позвала подруг из соседних отделов.

–  У кого похожая?
– спросила весело.

–  Вот!
– указал Крайнев.
– Размер одежды такой, но сама грудь больше.

–  Семьдесят пять "Д", - подвела итог продавец и добавила уважительно: - Повезло вам…

К себе Крайнев вернулся во второй половине дня, наскоро перекусил и сел перебирать подарки. Вначале он старательно удалил, срезал, выпорол все ярлычки и этикетки. Затем долго разглядывал сами вещи. Они ему нравились. Он гладил кожу, щупал материал и вдруг понял: если не вручит это немедленно, то просто умрет. Задохнется. В этот раз он не стал противиться. Быстро переоделся и, сообразив на ходу, снял со стены большое зеркало в старинной резной раме…

* * *

Соня пришла, когда он стал терять терпение. Плюхнулась на стул и положила голову на вытянутые руки.

–  Устала, как собака!
– сказала жалобно.

–  Да еще голодная!
– укорил Крайнев.
– День не емши…

Соня глянула на него изумленно. Крайнев молча поставил перед ней миску горячей щей (он протопил печку), положил ложку и кусок хлеба. Пока она ела, он сидел напротив и смотрел взором строгого родителя. Когда миска опустела, он убрал ее, поставив взамен сковородку со скворчащей яичницей.

–  Я столько не съем!
– взмолилась Соня.

–  Надо бы!
– сурово сказал Крайнев.
– Ладно, помогу…

Потом он напоил ее чаем и, войдя в роль, даже промокнул губки чистым полотенцем.

–  Может, и спать меня уложишь?!
– прыснула Соня.
– Как деточку?

–  Обязательно!
– согласился Крайнев.
– Только деточку надо раздеть.

–  Ты что?
– испугалась Соня.
– Вдруг кто войдет?!

–  Дверь на запоре, - успокоил Крайнев.

–  Все равно… - застеснялась Соня.

–  Вчера у нас получалось!

–  Ночью. Сейчас день…

–  Кто здесь врач?
– Крайнев упер руки в бока.
– Кто вчера совал меня в лохань и трогал за всякие места?

Соня вздохнула и стала медленно раздеваться. Время от времени она жалобно поглядывала на Крайнева, ожидая, что он передумает, но он не сжалился. Сбросив с себя все, она попыталась нырнуть под одеяло, но Крайнев перехватил.

–  Деточку надо переодеть, - сказал строго.
– Закрываем глазки и не подглядываем!

Он усадил ее на койку и начал с чулок. Соня догадалась, что происходит, и сидела смирно, кусая губы, чтоб не рассмеяться. Крайнев застегнул на ее талии пояс, прикрепил к нему резинки чулок, затем, бережно приподняв, надел панталончики. Соня не утерпела, приоткрыла левый глазик, и, заметив кружева, тихо ойкнула. Крайнев погрозил кулаком. Бюстгальтер оказался в самый раз. Прикрыв это великолепие короткой рубашкой, в годы его юности называвшейся "комбинашкой", Крайнев отступил и критически оглядел творение своих рук.

–  Можно смотреть?
– робко спросила Соня.

–  Рано!
– осадил ее Крайнев.

Все так же не торопясь, он надел ей клетчатую юбку с поясом на широкой резинке, застегнул блузку. С ботинками пришлось повозиться - длинная шнуровка с непривычки давалась плохо. Соня в нетерпении заерзала, он успокоил ее, погладив по ножке. Остался завершающий этап. Достав из сумки карандашик помады, он подкрасил ей губы.

–  Опля! Готово!

Соня вскочила и торопливо стала себя осматривать, трогая то, блузку, то юбку, то ботиночки.

–  Зеркало бы!

–  Эйн, цвей, дрей!
– гнусным голосом волшебника из сказки произнес Крайнев и вытащил изза шкафа зеркало. Соня уставилась в свое отражение и долго не могла оторваться, поворачиваясь то одним, то другим боком. На лице ее отражался такой сонм чувств, что Крайнев испытал неизъяснимую радость.

–  Это все мне?
– тревожно спросила Соня.

–  У меня другой размер, - успокоил Крайнев.

–  Откуда это?

–  Купил.

–  Давно?

–  Недавно.

–  Значит, любишь!
– сделала вывод Соня.
– И таился… Дать бы тебе!
– она прошлась взадвперед по комнате и присела на койку.
– Ботинки великоваты.

–  Снимай!

–  Что ты!
– испугалась Соня.
– Это ерунда! Они такие красивые!

Не смотря на все возражения, Крайнев стащил ботинки. Глаза у Сони налились влагой и, когда та готова была излиться, Крайнев движением фокусника достал из мешка туфельки. В два счета они оказались на маленьких ступнях, и влага на Сониных глазках мгновенно высохла. Она вскочила и затопала по комнате.

–  Не жмут?

–  Нисколечки! Как ты угадал размер?

–  Сердце подсказало, - Крайнев поднял с пола ботинки.

–  Не смей!
– Соня вырвала их и прижала к груди.

–  Хотел поставить под вешалку, - засмеялся Крайнев.
– Специально взял чуть больше - под шерстяной носок. Осень на дворе.

–  Буду их по грязи носить?!
– возмутилась Соня.
– Старые починю!

–  Господи!
– Крайнев сел и взялся за голову.

Соня смотрела на него испуганно.

–  Я тебе десять таких куплю! Завтра же! Ботинки она жалеет…

Взгляд Сони выражал удивление, и Крайнев развел руками:

–  Хоть бы поцеловала…