Интербеллум

Не знаю, как так вышло, но после их смерти Демонов стал неофициальным опекуном Елизаветы. Сама смерть молодой супружеской пары до сих пор не раскрыта — убийцу нашли, но не заказчика. Погибли все — особняк в два этажа в прямом смысле взлетел на воздух. Уцелевшая дворовая прислуга нашла на пепелище десятимесячную девочку в фиолетовом платьице и такого же цвета чепчике. Прибывший на место трагедии Демонов, без церемоний распахнул пеленки и, как утверждали очевидцы, глухо констатировал медикам: «Это Лиза», и забрал ребёнка.

Взрывная волна была настолько мощной, что от тел родителей и двойняшки Ангелины, родившейся на минуту раньше сестры, сохранились лишь немногочисленные останки. В тот вечер погибли не только родители и сестра, но и родственники Елизаветы, собравшиеся на День Рождения Григория Юрьевича. Вот так праздник превратился в кошмар и кровавую мясорубку — прекрасная возможность покончить со всем кланом одним махом.

По великой случайности Демонов не оказался на празднестве — Евгений серьезно захворал, и целители не делали утешительных прогнозов. Всю ночь отец провел у постели сына и покинул того на рассвете, когда пришло известие о расправе над Ангеловыми. Отдавая приказ доставить его как можно быстрее, он знал только, что выжила одна из двойняшек, но которая и почему — не имел представлений.

— Евгений будет участвовать в турнире?

Елизавета лакомилась кофе с корицей и булочкой. Я же наотрез отказалась садиться за один стол и заняла поблизости другой, заказав кофе и салат.

— В дуэли.

— Алиса собрала ему группу поддержки.

— Простите…?

— Благородно предложила место во втором ряду, обосновав тем, что я не сажусь на шпагат и боюсь высоты, но «зато мы дадим тебе зеленую юбку и помпоны!», — спародировала Ангелова.

— Группа поддержки?

— Да. Ну, знаешь, он выйдет, а они начнут выкрикивать его имя или ещё что, трястись под музыку.

Я знала, что такое чирлидинг, но у меня не укладывалось в голове — Алиса беззастенчиво себя предлагала.

— И как вы к этому относитесь?

Елизавета пожала плечами.

— Не знаю. — Она покосилась на кольцо и задумчиво погладила увесистый камень. — Владислав Алексеевич никогда не сделает её своей снохой, даже если Алиса забеременеет. Наш брак — дело решённое.

— Кольцо когда-то носила покойная Ксения Андреевна, — ответила я.

Елизавета отняла взгляд от безымянного пальца и посмотрела мне в глаза, сокрытые очками.

— Полагаю, она была более счастливой.

— Брак был неравным.

— Но союзом двух сердец. По крайней мере, на момент помолвки. — Чародейка помолчала, явно обдумывая следующие слова: — Мне рассказывала одна дама, знавшая лично Ксению Андреевну, что та потеряла голову от Владислава Алексеевича. Её хотели выдать замуж за другого, но она — смелая женщина, она пошла против всех и…и обрекла себя на несчастье… Знала бы она тогда, за что так боролась!

— Это лишь сплетни.

— Да, наверное…но кое-что все-таки правда… Она же умерла…

— Ксения Андреевна была больна.

— Любовью, — подытожила Ангелова и отпила горячий кофе. — Знаю, Евгений будет мне изменять, но хотя бы в брачную ночь он останется верен, как думаешь?

Я молчала, изумленная такой откровенностью. Интересно, она и с подругами настолько прямодушна? Будто прочитав мысли, Елизавета тихо проговорила:

— Не знаю, но с тобой мне спокойно и хочется делиться…рассказывать…пусть ты — совсем неподходящая компания, — она осеклась и густо покраснела.

Я молча отпила кофе, пропуская мимо ушей поток извинений.

Интерес к Ксении Андреевны был понятен и желание посплетничать с телохранителем жениха — тоже. Мало ли, я возьму да и сболтну лишнего, но на самом деле мои познания были очень скудны. Я знала только то, что знали все. Сомневаюсь, что и Евгений обладал большей информацией. В курсе были лишь свидетели тех дней, когда развернувшиеся боевые действия в семье Демоновых приобрели огласку, а именно — с прошения о разводе и отъезда жены с сыном из особняка на Фонтанке на дачу к родителям, а оттуда в Париж, в Венецию и обратно к родителям, где притаившись, ждала смерть. По непонятным причинам Ксения Андреевна скончалась в возрасте двадцати лет за неделю до двадцать первого дня рождения, так и не получив разрешения на развод.

— Ты мне очень помогла сегодня, — поблагодарила Елизавета, когда мы взлетали.

Весь полет я наблюдала за Алисой и её друзьями, по случайности попавшими в один вертолёт.

Чутьё подсказывало быть настороже. Дети так жестоки, особенно в пубертатный период, особенно красивые рыжеволосые девочки, особенно, когда не помолвлены с будущим архонтом.

Что она могла сделать? Выкинуть глупость? Пошутить? Да. Но я опасалась худшего. Глаза её не отрывались от Ангеловой, даже когда та отвечала на зрительный контакт — они, наоборот, вспыхивали мстительным огнём.

Конечно, мои заботы — это Евгений. Но не думаю, что Демонов погладит по голове, если я не догляжу за невесткой.

Вертолёт приземлился, и нас встретила темнота, охранники и двое преподавателей.

— Ужин через полчаса! Поторопитесь, — сказала преподаватель, пока все выпрыгивали.

— Ещё раз спасибо тебе. Надеюсь, увидеть тебя за ужином, — Елизавета смущенно потупилась.

— Была рада вас сопроводить в город.

Поднимаясь на второй этаж, уже издалека приметила охранника. Караул недавно сменился.

— Марк, — приветствовала я вторую смену.

— Как ушёл после обеда, так и не возвращался. Где-то в замке, — отрапортовал шаман.

Комната пустовала. Свет от фонарей падал в окно. Я прислушалась, гнетущая тишина тяжестью опустилась на плечи.

На постели лежала кинутая белая рубашка. Я подобрала её, гадая, отправить в бельевую корзину или повесить на вешалку. Вдохнула запах — его собственный и едва уловимый жасмин. По всей видимости, он был в ней днем. В корзину.

Уже после сняла куртку и прошла в гардеробную. За неделю стало ясно, что мое пребывание в покоях Евгения надолго и съеду я отсюда только вместе с ним, поэтому он великодушно поделился парой полок. Прекрасно осознавая, в какое положение он себя ставит и что могут подумать слуги, убирающие комнаты, я предусмотрительно спрятала свою одежду подальше от любопытных глаз. Благо, размеры гардеробной позволяли.

Поход по магазинам вымотал больше, чем убийство. Тело требовало душа.

Быстро ополоснувшись, переодевшись в чистое, я покинула помещение.

— Найди хозяина, — мой голос приказом отозвался в естестве Альберта.

Я спускалась по винтовой лестнице, дух парил надо мной словно Купидон, но никто его не видел. Больше никто из телохранителей не мог почувствовать Евгения, а точнее, его энергию. Он открылся мне, потому что доверял. Большой риск быть всегда открытым для кого-то — тебя могут найти в любой момент в любом месте. Конечно, Евгений всегда мог закрыться, но он знал, моя преданность подобна собачьей — безгранична.