Инвалиды
Шрифт:
– - Вы нам докажите, что ваша община способна создать в будущем новое общество, близкое к идеалам...
Тут кандидат вытянул шею, посмотрел, где сидит прокурор, и шепотом докончил:
– - Социализма...
Как только кандидат начал шепотом, Порецкий ударил баритоном, громким и смелым:
– - Известно, господа, что теперь даже ваши единомышленники сознаются, что община и все другие ваши "киты" не развиваются, а разрушаются... Стало быть, вопрос можно поставить так: способны ли мы, интеллигенция в широком смысле этого слова, остановить это разрушение; заметно ли такое направление и есть ли шансы к самой возможности
– - Есть, есть!
– - послышались голоса из публики.
– - А я вам скажу: есть только одно ваше желание... Вопрос в том, где вожжи и кнут, чтобы стегнуть клячу?.. Вы стоите и думаете: "да если бы мне в руки вожжи и кнут, так я бы!"...
Раздался общий дружный хохот.
Заинтересовался, видно, спором и молчаливый Игнатович: он подошел и стал, скептически улыбаясь, слушать, но никакого желания вмешиваться не выказывал.
– - А в телеге сидит господин капитал и, если вы вознамеритесь присесть хоть на задок (вы, интеллигенты!), -- он стегнет вас кнутиком...
– - с апломбом говорил Порецкий.
– - Почему кляча вдруг, ни с того, ни с сего, повернет в сторону?..
– - Как ни с того, ни с сего?
– - А идеи? Наука?..
– - Господа!
– - выступил опять кандидат: -- позвольте!
– - Вы говорите, что капитал съест сам себя?
– - закричал на "о" земский врач: -- Почему? Где доказательства? А может быть, стадии его развития будут бесконечно повторяться, как повторяются видимые фазы луны?..
– - Оставим это! Что там будет в тумане времен, -- перебил кандидат, -- нам, положим, неизвестно. Но что происходит в данный момент, -- мы видим...
– - Ничего не видим!
– - крикнул чей-то голос из публики.
– - Жаль! Возьмите глаза в зубы!
– - огрызнулся на сторону кандидат и продолжал: -- цифры, факты, действительность, ежедневный опыт дают нам полное основание думать, что мы не ошибемся, если последуем за передовыми людьми Запада... если мы подготовимся и воспользуемся наглядным уроком истории...
– - Это мерси-с! Это вы насчет "котла", что ли?
– - "заокал" врач из семинаристов...
– - Это насчет "переварки"? Ха-ха-ха!
– - Глупо!
– - Совсем по-идиотски!
– - Господа, господа! Оставьте!..
Кружок спорящих вдруг разом рассыпался в стороны, словно в средину его была брошена разрывная бомба. Роль этой бомбы сыграли аккорды рояля: Варвара Петровна, чтобы остановить висевшую в воздухе ссору, подошла к роялю и заиграла вдруг что-то громкое и бравурное.
На мгновение аккорды заглушили смешанный гул голосов, криков, смеха и звона посуды... Когда Варвара Петровна громко окончила бравурную вещь, -- в зале сравнительно стихло. Помощник Красавина, "идеалист" в пенсне с широким закинутым за ухо шнуром, стоял позади хозяйки, склонившись над нотами, и скашивал свой взор на приколотую к груди ее розу... Потом он что-то тихо сказал ей, отодвинулся, встал в позу, поправил на носу пенсне и громко крикнул:
– - Я прошу одну минуту внимания! Господа!..
Когда все обратили на него внимание, он выпятил вперед грудь заложил правую руку за борт сюртука и начал с чувством декламировать, картавя на букве "р", стихотворение Надсона:
Мы спорили долго, до слез напряженья...
Мы были все в сборе, но были одни...
Пафос
декламатора возрастал, голос подымался все выше, переходя в неприятно-крикливые визги... Но вот этот голос упал и замер: "идеалист", жадно пожирая Варвару Петровну очами, почти зашептал:И молча тогда подошла ты к рояли,
Коснулась задумчиво клавиш немых,
И страстная песня любви и печали,
Звеня, из-под рук полилася твоих...
Когда декламатор кончил -- загремели аплодисменты... Даже жирный эскулап, все ниже и ниже склонявшийся над стаканом и все громче и громче пыхтевший, приоткрыл посоловелые глаза и лениво, двумя пальцами, похлопал по ладони...
Крюков еще не успокоился после спора. Он ходил крупными шагами по комнатам, отирал платком выступивший на его лбу и шее пот; на лице его нервно вздрагивал глазной мускул и в горле ощущалась какая-то сухость... Крюков о чем-то усиленно думал, иногда улыбался торжествующей, а иногда досадною улыбкою, потирал руки и, наконец, подсел к угрюмому Игнатовичу...
– - Невозможно говорить: все кричат разом, не дают говорить и не слушают...
– - заговорил он, опускаясь на соседний стул...
– - Как на сходке...
– - согласился Игнатович.
– - Вы что же молчали?
– - спросил Крюков.
– - В данном случае считал бесполезным говорить. Интересно было только послушать... этот базар...
– - Никак опять этот господин хочет декламировать?.. Вот субъект!
– - Гадина!
Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат!..
раздалось в минорном тоне.
Игнатович и Крюков переглянулись и подарили друг друга многозначительными улыбками.
– - Это мне нравится...
– - иронически заметил Игнатович.
Крюков оживился и почувствовал себя хорошо с Игнатовичем. Симпатичный парень; кажется, довольно дельный... Во всяком случае, здесь это единственный человек, который ему близок, с которым он может говорить прямо и искренно...
– - Что же вы будете здесь делать?
– - Еще и сам не знаю... Буду искать работы.
– - Паршивый городишко!.. Трудно. Я вот ночным корректором служу в "Вестнике" за 25 рублей в месяц. Эксплоатируют нашего брата...
– - В порядке вещей... Мы -- маленькие колесики одной большой машины... Стерлось это колесико, сломался у него какой-нибудь зубчик, -- и к черту! Таких колесиков имеется в распоряжении легион... Да и вообще мы, интеллигентный пролетариат, в этом отношении ничем не отличаемся от обыкновенного, неинтеллигентного...
Декламатор пел и кричал, а Игнатович с Крюковым, сидя в дальнем углу, тихо беседовали.
Читали "Кошмар" Ивановича?
– - спросил Крюков с улыбкой удовольствия и надеждой сочувствия со стороны собеседника.
– - Читал.
– - Ловко он отхлестал наших марксистов?
– - Не нахожу. Кошмар... Именно кошмар! Ненормальное состояние всех способностей, -- резко ответил Игнатович: -- Очень удобный прием для полемики: устроить себе чучело в виде человека, заставить это чучело говорить всякую чушь, дребедень и потом разбивать эти собственные глупости и кричать "ура". Иванович прекрасный чучельник, отличный чревовещатель и очень громко может кричать "ура", -- вот все, что он доказал своим "Кошмаром"... Впрочем, теперь кто только не лягается?.. Пусть! Полают и отстанут...