Инварианты Яна

Инспектору почудился какой-то звук за спиной. Он повернул туда голову - дверь тоннеля закрыта.

'Нервы шалят, господин инспектор. Призраки Пещеры Духов беспокоят. Ладно, теперь посмотрим, что у нас получается с заместителем директора. Мотивов сколько угодно, в этом он чемпион, алиби с половины четвёртого нет. Позиция - лучше не придумаешь: сидел дома, ничего не видел, ничего не слышал. Конечно, он мог после разговора с Инной спуститься на пляж, стянуть у пловца его медицинскую пушку, уложить Яна, стереть память, и затем...'

Расставленные на виртуальной доске фигуры пришли в движение, скользнула сверху вниз Синяя Метка, остановилась сбоку, мелькнули, сходясь и расходясь, полупрозрачные силуэты - Светлый и Тёмный, одновременно в двух местах появился Деревянный Идол, вверх промчалась, курясь, Трубка Доктора, вторая такая же трубка высунулась из коробочки корпуса...

– Стоп!
– сказал инспектор, заметив коллизию. 'Синяя Метка в опасности. Единственная гарантия - никто не должен знать'.

Володя в сердцах оттолкнулся от стойки и кинулся к тоннелю. Нажал кнопку, рванул дверь.

'Почему так темно?'

Тусклый свет горел в дальнем конце облицованного кафелем штрека. Инспектор закрыл глаза, чтобы быстрей привыкнуть к полумраку, ощупью нашёл ручку, толкнул дверь - закрыть, и тут его схватили за волосы, потянули, укололи чем-то пониже затылка.

Он упёрся, хотел высвободиться, но в шею вонзились бесчисленные иглы, сквозь позвоночник будто стальную узловатую проволоку продёрнули. Потом это прошло.

Володе показалось - падает в колодец с освещённым дном, но боли от падения не было, а свет далёкой лампы превратился в тусклый комок.

Глава 8. Тусклый комок

– Глупости всё это!
– заявила Инна, не отрываясь от экрана.
– Слышишь? Не стану я пересчитывать, хочешь даром потратить время - давай! Считай сам!

– Кхе! М-м?
– Синявский, не ожидавший такой встречи, замер на пороге предбанника Пещеры Духов.

– А... это вы, Митя.

Психофизик, неуверенно потоптавшись, всё же вошёл, взялся было за висевший на спинке стула пиджак, потом передумал, уселся и проговорил, изображая сожаление:

– Да, это всего лишь я. Начальник ваш остался на пляже с инспектором.

– Загорают?
– ядовито осведомилась Инна.
– А я тут... Вот скажите, Митя, кому это нужно - не подключать к институтской сети интерферентор? Кому, скажите, и зачем понадобилось задвинуть его в заднюю комнату? Сейчас бы в две минуты по скану модель вылепила, и... Митенька, вы всё об интерференторах знаете; может быть, как-то можно войти через консоль отсюда?

Синявский пожал плечами и покосился на видеокамеру-карандаш, ту, что под потолком в углу.

– Да ладно вам, Митя! 'Аристо' всё равно всё о вас знает. Вы ведь в Церне как раз квантовыми моделями занимались.

– Потому наш интерферентор и не подключен к Сети, - буркнул психофизик.
– И пока я за него отвечаю, не будет подключен. Мне вполне хватит Церна. Страшно это, понимаете, Инночка, когда вы вдруг замечаете, что не можете остановить процесс.

– Как так - не можете? По-моему, это чепуха. Вы боитесь потерять над бигбрейном контроль? Но всегда же можно просто перекрыть ему энергию. Или обесточить интерферентор. А?

– Есть хочется, - заявил Синявский.
– Что вы на меня так смотрите? Я серьёзно. Позвоните Катюше, спросите, долго нам ждать завтрак?

Инна несколько секунд смотрела на Дмитрия Станиславовича, приоткрыв рот, потом справилась с оторопью и повторила вопрос:

– Почему вы тогда, в Церне, не перекрыли бигбрейну энергию?

Психофизик поднялся, заложил руки за спину, прошёлся из угла в угол, кивая при каждом шаге, потом остановился посреди комнаты и пробасил, обращаясь к носкам собственных туфель:

– Мы ему - кха!
– всё перекрыли, не только энергию. Ещё охлаждение и подачу воздуха. И отрезали датчики. Я с точностью до десятой доли секунды могу указать, что и когда мы ему перекрыли. Без толку. Мне казалось, я схожу с ума. Он строил модель за моделью, потреблял по скромным подсчётам - кха!
– на два порядка больше, чем мы могли ему дать, и если вы мне расскажете, откуда он всё это брал, и что за модели строил, - я ваш раб до конца дней. Можете даже взять мой сегодняшний завтрак.

– Что вы всё о завтраке?! На два порядка больше?.. Знаю-знаю, мистифицируете, как всегда. Я читала отчёт комиссии, там ничего такого нет, зато сказано...

– Ну да. Там сказано, что виноваты мы. На три и две десятых раньше, чем нужно, отключили насосы внутреннего контура охлаждения. Мы так и написали в отчёте. Должны же мы были что-то написать! И вы, Инна, мне тоже должны - за рассказ. Вы причислены к рангу посвящённых и знаете теперь, что ничего не знаете.

– Что вы просите за такую полезную информацию?

– Вы должны мне фант. Во-первых, позвоните Кате насчёт завтрака, а во-вторых, признайтесь: это вы рассказали инспектору, что видели меня вчера возле лифта около шести вечера?

Инна встала, уступая место за терминалом, и проворчала:

– Кате звоните сами, а я пока приготовлю комнату, тут нам будет неудобно. И, честно говоря, тошно при мысли, что придётся здесь завтракать. Кусок не полезет. Ключи у вас?

– В правом кармане пиджака, - сказал, занимая место за терминалом, доктор.
– Но вы не ответили.

– Да нечего мне отвечать, не могла я вас видеть вчера в шесть возле лифта, потому что как раз в шесть часов была с инспектором в холле Галилео, и... И ключей у вас в пиджаке нет.

– В боковом, а не во внутреннем.

– Так бы сразу и сказали, - мрачно проговорила мисс Гладких, бренча связкой.

– Значит, это не вы сидели вчера возле вишни, - констатировал Синявский, лениво щёлкая по клавишам одним пальцем.

– Не я.

– Кто же тогда?

– Не знаю, - отрезала Инна и вышла, бросив на ходу: 'Позовите Катю и приходите помочь'.