Инвиктум

облизывает розоватые губы. Наверное, думает, что это может меня соблазнить. – Как ты

попала в квартиру?

– Я звонила тебе всю ночь, - бросает она, игнорируя мой вопрос, и обиженно поджимает

губки, - После того, как тебя выгнали с вечера, мы с Кети тебя искали. Где ты был?

– Не твое дело, - говорю я, затем снимаю полотенце и голышом иду к шкафу. Краем

глаза замечаю, как лицо Мари заливается румянцем. Усмехаюсь. Вот как нужно соблазнять, глупышка. – Так и будешь пялиться на мой зад?

– Извини…- голосок становится тоньше, а губы краснее. Она кусает их от нервозности, и это меня веселит. – Ну, я пойду. Я просто проходила мимо…и, в общем, наверное, мне

лучше уйти. У тебя наверняка много дел сегодня.

– Раздевайся.

Девушка округляет глаза, глядя на мое обнаженное тело. Я улыбаюсь.

– Что? – лепечет она бессвязно. Подхожу к ней максимально близко и касаюсь пальцами

пухлых губ. Они горячие, влажные. Черные ресницы, словно крылья бабочки, то

поднимаются, то опускаются на порозовевшие щеки девушки. Она застенчива, но вчера, насколько мне помнится, она такой вовсе не была.

98

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

– Ни за что не поверю, что ты проехала половину города только чтобы спросить, почему

я не брал трубку. Ведь правда? – ухмыляюсь я, - Ты пришла за тем, чего не получила вчера.

– А я смогу получить это сейчас?

– Если хочешь чего-то, всегда этого добивайся, Мари, - я целую ее в шею, параллельно

снимая с нее тонкий сарафан. Одна бретелька, вторая. Она тает в моих руках. – Всегда.

Проходят минуты, а может, часы. Мы лежим в постели. Ее голова покоится на моей

груди, руки обнимают тело. Не могу сказать, что мне неприятно ее общество. Просто это не

то, чего я хочу. Снова. И так каждый раз. Какая бы девица не лежала рядом со мной, я никак

не могу ощутить той эмоции, которую полагается ощущать, когда ты доволен.

Или счастлив.

– Если ты думаешь о том, чтобы объявить себя моей девушкой, - говорю я жестко, -

Забудь. Этого не будет.

Мари молчит. Она знала, на что шла. Прекрасно знала.

– Почему ты никого к себе не подпускаешь? – шепчет она, уткнувшись носом в мое

плечо. Я вздыхаю. Ну и что ответить на подобный вопрос? Что я ужасный человек? Что во

мне нет никаких чувств, кроме похоти и желания обдолбаться, а потом запить все это

текилой? Что я сам себя ненавижу?

Мари хочет получить ответ, но на этот раз молчу я. Потому что мне нечего сказать ей.

Сегодня у отца совещание по поводу новых построек на западе города. Я не хочу там

быть, но после вчерашней выходки - придется. Отец рвал и метал. После полудня ко мне

приходит его пресс-секретарь, чтобы сказать о том, как же я облажался. Впрочем, мне

заведомо было это известно. Теперь, в наказание, я должен посетить одну из его

конференций.

Ужасно скучное зрелище.

После ухода Мари, я еще долго не могу не думать о том, что испытываемые мною

чувства далеки от настоящих. На самом деле после каждой интрижки, пустота становится

только более ощутимой.

Еду в центр города на одном из лимузинов, которые подарила мне мама. На мне надет

костюм, сшитый на заказ, а под глазами виднеются ужасные темнеющие пятна. На лбу легкая

испарина, руки подрагивают, но я мгновенно приду в норму, как только попаду вечером в

клуб Тони.

Совещание уже в самом разгаре. Я вхожу в зал не так грандиозно, как на вчерашнем

вечере, а наоборот – тихо, незаметно. Отец не видит меня. Он внимательно слушает, что

говорит женщина со светлыми волосами. Я приглядываюсь и понимаю, что это Элия Стоук, его заместитель. Сенатор.

– Таким образом, мое предложение сводится к одному, - говорит она уверенным

голосом, - Нужно провести опыты, чтобы убедиться, что существует возможность

совмещения видов. Конечно же, добровольцев нам не сыскать, поэтому проведем первые

эксперименты на тех, кто лишен права голоса. Например, заключенные. Им уже нечего

99

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

терять. По моим сведениям, в «Вифлееме» содержится более тридцати человек,

приговоренных к смертной казни.

– Но что делать, если клетки не приживутся? – спрашивает кто-то из совета. Понятия не

имею, кто это, но, кажется, один из министров по каким-то псевдо важным делам, - Человек

умирает в этом случае?

– Да, - отвечает мадам Стоук, - Но ведь они все равно обречены. Так что я не вижу

смысла переживать об этом. Эти люди преступники. Они убийцы, мошенники и воры.

– Однако они люди, сенатор, - говорит стройная женщина лет пятидесяти на вид с

седыми короткими волосами, - Не кажется ли это негуманным по отношению к ним?

Что ж, это совсем не похоже на обсуждение строительства новых зданий. Кажется,

совет решает вопросы посерьезнее, пока никто их не слышит. Видимо, я приехал даже

раньше, чем положено. Пару минут спустя отец замечает меня. Его лицо на мгновение

вытягивается, глаза делаются встревоженными. А может, мне просто кажется.

– Гуманность не должна применяться к людям подобного типа, - продолжает сенатор

Стоук, - Или вы считаете, что они, эти преступники, заслуживают помилования?

Вопрос остается без ответа, так как отец решает прекратить совещание. По-видимому, из-за меня. Стою в сторонке, пока все члены совета выходят через главные двери. Многие из

них подозрительно смотрят на меня, но я лишь закатываю глаза. Чертовы политиканы. Когда

зал становится пустым, отец подзывает меня одним жестом руки. Спускаюсь вниз с

насмешливой улыбкой, покачивая головой.

– Ты слышал, - сходу говорит он. Взгляд черных глаз сжигает меня дотла. – Думаю, ты

не такой идиот, чтобы разболтать эту информацию, верно, сынок?