Инвиктум

– Они тоже согласились добровольно? – задаю я вопрос, на который и так знаю ответ.

Трое моих знакомых ребят находятся в криокамерах, в их руки воткнуты иголки, а множество

тонких трубок перекачивают кровь в баллоны. Даже несмотря на свою хваленую храбрость, мне становится жутко от пребывания здесь. Отец молча отрывает дверь одним касанием руки

к очередной невидимой панели, и мы входим внутрь. В помещении несколько отделов. Тот, что я вижу – исследовательский: в нем проводятся анализы, сопоставляются данные по

пациентам. Дальше, огражденный толстым стеклом, располагается отдел экспериментальной

практики. Отец объясняет мне, что именно там, в одной из комнат, меня будут обследовать и

проводить различные тесты.

– Ты же сказал, что будешь сам делать это, - говорю я, а отец вздыхает.

– Я буду присутствовать, но ведь я не ученый, верно? Все тесты проводят мои

работники. Тебе не о чем волноваться, сын, - он снова совершает это движение –

похлопывает меня по плечу, - Все будет в лучшем виде.

– Для чего тебе это?

– Меньше знаешь, крепче спишь, Себастьян. Не суй нос в эти дела. Просто следуй

указаниям.

– А что, если мне не понравится участвовать в этом проекте? Я смогу отказаться?

Отец очень долго смотрит на меня. Я понимаю без слов, что он хочет сказать. Назад

дороги нет.

11

1

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

– Идем, - говорит он, - Представлю тебя.

Отец шагает вперед, открывает очередную невидимую дверь и проходит внутрь. Я

следую за ним. Впервые в жизни – послушно.

Комната, в которой надо мной будут проводить опыты, большая. Просторное белое

помещение и, по всей видимости, стерильное. Перед тем, как войти в нее, меня заставляют

снять всю одежду и пройти чистку. Это мерзко, но выбора нет. Отец обходится стерильным

костюмом, напоминающим скафандр.

После процедуры меня переодевают в льняные брюки и рубашку белого цвета и отводят

в специально отделенную от общей комнаты область. Здесь меня встречают несколько

ученых. Высокая женщина с рыжеватыми волосами руководит ими. На вид ей около

пятидесяти, а может чуть больше. У нее приятное лицо, карие глаза и тонкие губы. Она

искренне улыбается мне.

– Добро пожаловать в проект «Инвиктум», Себастьян, - говорит она, - Меня зовут

доктор Хелен Прайс. Я буду куратором твоего проекта. Тебе уже рассказали, что в него

включено?

– Нет, - коротко отвечаю я, осматривая обстановку и людей, окружающих меня. Отец

стоит, скрестив руки на груди, и внимательно смотрит на меня – я могу видеть это боковым

зрением. Наверняка думает, что я сбегу. Но я и не собираюсь.

– Сначала мы исследуем клетки твоего мозга, посмотрим, что и как там у тебя работает,

– женщина по-доброму усмехается, - Затем проверим твое тело на выносливость. Это имеет

важное значение при текущих обстоятельствах.

– Что за обстоятельства?

Доктор Прайс мнется, будто не уверена, должна ли говорить мне об этом. Вижу, как

отец еле заметно кивает, а затем Хелен продолжает:

– Видишь ли, к сожалению, мы не можем быть на сто процентов уверены в успешности

этого проекта.

– И это значит…?

– Ты можешь погибнуть, - отвечает женщина, и я почти уверен, что она по-настоящему

расстроена этим фактом. Видимо, я не первый подопытный. Остальные мертвы. – Однако

вероятность небольшая.

– Те люди, в соседней комнате, - говорю я без стеснения, - Те, что в криокамерах. Они

умрут?

– Нет. Это временная мера, для поддержания их состояния. Тебе не о чем беспокоиться.

Доктор Прайс продолжает объяснять мне суть эксперимента, но я уже не слушаю ее. Не

о чем беспокоиться? Едва ли. Глядя на лица несчастных почти что детей, мне не кажется, что

они в безопасности. Мне кажется, что они медленно, но верно умирают.

Значит ли это то, что и я в скором времени окажусь на их месте?

11

2

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

__________________________________________________________________________

Я морально обнажен. Как лезвие ножа, как высоковольтный провод, как жертва,

ожидающая своего приговора.

Когда меня сажают в кресло и пристегивают руки толстыми кожаными ремнями, у меня

возникает странное ощущение, будто я попал в настоящую камеру пыток. Однако это всего

лишь лаборатория.

Ноги босы, их так же связывают ремнями. Наверняка, чтобы я не разбушевался. Значит, это больно. Ну, само собой. Иначе отец попросил бы кого-то другого. Легкие штаны из

хлопка буквально висят на мне, их подвязывают веревкой. Когда ко мне подходит одна из

ассистенток доктора Прайс, я улыбаюсь ей. Симпатичная блондинка смотрит на меня

большими карими глазами и проверяет, все ли в порядке с защитой.

– Давно ты работаешь на этих клоунов? – спрашиваю я. Она мнется, не зная, что

ответить, и стоит ли разговаривать со мной вообще. Ее губы изгибаются в подобии улыбки, а

затем она отходит, сообщая доктору, что все готово к первой инъекции.

– Скажите мне, что у вас есть какое-то обезболивающее, - говорю, завидев Хелен Прайс.

Она достает из стального чемоданчика ампулы красного цвета и большой шприц, скорее

похожий на кинжал, способный разрезать меня пополам. Ампул шесть. Мне думается, что в

них какой-то химический препарат, но доктор опровергает мои мысли.

– Это кровь, - говорит она, наполняя шприц жидкостью, - Смешанная с радиоактивными

элементами. Мне нужно, чтобы ты расслабился, Себастьян. Это не больно.

– Правда? – усмехаюсь я. Хелен смотрит на меня долгим, пронизывающим взглядом, и

мне уже совсем не кажется, что она хороший человек. А может, страх влияет на мои