Инволюция

Чашка покрывается новой сетью трещин под напором недюжинной силы крепких рук. Годами сдерживаемый гнев рвётся наружу. Голос крепчает. Будто раскалённая сталь, он прорезает пространство комнаты. Трудно остановится говорить, когда единственными слушателями долгие годы являлись лишь тишина да тыквы на грядке.

— Знаешь, как дядя смотлит на меня? Как кливится его молда пли виде меня? Этой жадной соволочи некуда вешать дологущие калтины, а моё богатство — комод да болото! Только вдумайся! Убить собственным лождением человека, чтобы потом сводить концы с концами, пока твоя лодня пилует! Да с такой жизнью… лучше бы я не…

Хрупкая поверхность чашки растрескивается на несколько кусочков. Их острые края ранят ладони. Тонкая красная нить набухает на них, будто готовый распуститься бутон.

— Почему им плосто не плинять меня? — Терри будто в первый раз оглядывает собственные руки. Со шрамами и мозолями. Они спасали его от голода и смерти с самого появления на свет. — Я ведь немного плошу. Если бы хоть кто-то плотянул мне луку и пледложил налвать молошки к обеду… мне… мне бы тогда… больше ничего и не нужно было бы. Умли я плямо в этот момент.

Многострадальные пружины бесшумно освобождаются от груза. Великоватое ночное платье шуршит подолом, нехотя тащась за Агатой. Скользнув к утонувшему в собственных мыслях Терри, Агата осторожно обнимает его. Единственная рука неуклюже поглаживает спину. Это первый раз, когда она успокаивает кого-то. Обычно подобное делал Уильям. Всячески подбадривал. Неизменно прижимал к себе, сминая ко всем чертям выглаженный халат.

Сдерживаемые всхлипы нарушают молчание. Уткнувшись головой в грудь Агаты, Терри продолжает сжимать в руках осколки. Красивые. Сверкающие… Разбитые.

Этот ребёнок чем-то напоминает её саму. Такую же непонятую миром и отвергнутую обществом. Агате повезло, что нашёлся такой человек, как Уильям, сумевший рассмотреть многогранный разорванный мир, прятавшийся за холодной оболочкой внешнего безразличия. Но для Терри… Ладонь нащупывает под футболкой недавно заштопанные раны. Немного придя в себя после ухода существа, Агата принялась оказывать первую помощь гордо сопротивляющемуся спасителю. Благо, рука еще помнила свое дело. А стрессовая ситуация помогла собраться и без малейшей ошибки залатать раны. Неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы у неё не было познаний в медицине, а в шкафу аптечки. Гной. Заражение крови. Столбняк. Или даже… смерть?

Нет. Она не оставит этого маленького дикаря и дальше бороться с судьбой в одиночку. Как только ситуация с проектами придёт в норму, она обязательно заберёт его с собой в столицу. Познакомит с Уиллом, а затем пристроит в лабораторию помощником. Если сама жизнь против таких людей, как она и Терри, то что мешает объединиться, чтобы как следует проучить судьбу?

— Я заметила, тебе нравится коллекционировать части животных?

— Угу, — шмыгая носом, отвечает Терри.

— Знаешь, из-под моих рук вышел не один килограмм первосортных костей. Хочешь, расскажу парочку хитростей для мозгочистки?

— А ты не боишься замалаться.

Последнее звучит как утверждение. Взъерошив единственной рукой спутанные пряди, Агата улыбается.

— Никто не может быть абсолютно чистым, Терри. Большую часть пятен не увидеть глазами, потому что они вот здесь, — рука ложится на грудь, в районе сердца. — Их не свести даже самой сильной хлоркой и не отстирать в химчистке. А прятать бесполезно. Накрытая поверх простыня фальши лишь усилит цвет. Остаётся только примириться с их существованием. Жить дальше, стараясь не допускать новых. И может однажды они пропадут. Оставив лишь блёклые разводы о былой боли.

* * *

Очередной кусок жареной оленины падает с вилки, так и не донесённый до рта. Ускользнув в последний момент, он плюхается в густой клюквенный соус, разбрызгивая по столу красные капли.

— Нет. Это ни в какие волота не лезет! Нужно слочно что-то делать с твоей лукой.

Терри, всю трапезу наблюдающий за жалкими попытками Агаты поесть, не выдержав, стукает кулаком по кулинарной книге. Женщина с обложки продолжает натянуто улыбаться, демонстрируя фирменное блюдо: шоколадный десерт с пятью четвертинками апельсина. Они должны были приступить к обработке косточек, но заурчавший стаей китов желудок Агаты поменял планы, заставив Терри немало попотеть у плиты.

— Есть предложения получше?

Агата в скептичной манере вскидывает бровь и неуклюжим движением пытается насадить кусок мяса на вилку. Тот опять ускользает, но на этот раз в картошку на краю тарелки.

— Да. Отластить её облатно.

Оторвавшись от охоты за куском мяса, Агата откладывает вилку. Многие, кто знал её, могли сказать с полной уверенностью, что их ожидает серьёзный разговор.

— Терри, я умею смотреть на вещи широко. Но даже мне порой трудно разобраться, что происходит в этом городе. В ходе экспериментов мне не раз приходилось видеть… некоторые вещи, после которых начинаешь сомневаться в собственном здравомыслии. Однако у них было рациональное объяснение. В отличие от того, что преследовало нас сегодня ночью… оно… оно… — по старой привычке попытавшись сцепить ладони в замок, Агата промахивается, не сразу находя, куда пристроить единственную руку. — Оно не поддается логическому осмыслению. Я училась в Тринити-Колледже 3, Терри. Невозможность анализировать увиденное накануне оскорбляет мои профессиональные навыки как учёного, уничтожая все сколько-нибудь адекватные аргументы.

Замолчав, Агата впирает взгляд в собеседника. Тот продолжает, как ни в чём не бывало, спокойно жевать. Изрядно изголодавшись, он в одиночку умял половину оленьего бедра. Напольные часы отсчитывают минуты задом наперёд. Успокоившийся дождь скромно стучит в окна.

— Выкинь из головы, — с набитым ртом, наконец, произносит ребёнок. — Кошмалы будут.

— И так снятся, — мрачно откликается девушка.

Глубоко вздохнув, Терри откидывается на спинку кресла. С довольной улыбкой и зажмуренными от удовольствия глазами он смахивал на объевшегося кота.

— Пелвый лаз оно появилось челез несколько лет после ухода дедули. Будь он, всё было бы иначе. Джедедия мог слышать, видеть и говолить с подобным. Жаль, что он покинул нас.

Терри сплёвывает на тарелку обсосанную косточку. Вытянув ноги на маленький пуфик, он принимается ковырять в зубах.

— Не знаю, кто был тот гений, что додумался плизвать столь опасное существо в наш мил, ясно одно, этот кто-то не смог его ни подчинить, ни отплавить облатно. Во чёлт, ноготь сломал.

Кусочек когтя выбрасывается в сторону дровника. Не зная, куда ещё деть излишки рвущейся энергии, ребенок принимается заплетать пряди в косички.

— Вылвавшееся существо начало блодить по Ливингстон Бэй, сея хаос и панику.

— Мясорубка на фабрике —его рук дело?

— Угу. Я доем твою полцию?

Не дожидаясь ответа, Терри выхватывает тарелку Агаты. Девушка не сильно огорчается потере. Её больше интересует чертовщина из другого мира.

— И как с ним справились?

— А никак! — Терри запихивает за щеки оставшиеся картофелины и чуть не давится. — Кхе-кхе… Оно это… само ушло.

— Просто вернулось в свой мир? — недоверчиво переспрашивает Агата.