Инволюция

— Плизыватель был новичком. Да что такое! Кусок застлял. Кхе-кх-кхе, — Терри натужно кашляет, утирая подступившие слёзы. Цена жадности даёт о себе знать. — Печать, что давала нечто возможность ходить, где вздумается, оказалась очень слабой. Челез недельку она ласкалолась и существо плосто засосало облатно в его мил. Появление этой штуки оставило невидимый след на всём голоде. Так что, если будешь много думать о нём, плоникнет через сновидения и сожлёт душу.

Агата прикрывает глаза. Информация в голове не укладывается. Она противоречит всему, что она знала о мире. «Невозможно». Почему же, удивляется её разум. Агата видела своими глазами его очертания. Слышала голоса. Чувствовала угрожающее её жизни присутствие. Она с легкостью смирилась с тем, что нашла ключ к самой неизбежности. Так почему сейчас разум наотрез отказывает принимать услышанное?

— Почему оно вернулось? Кто-то… призвал его? — Агата поморщилась от произнесённого слова. Магическая чушь всегда вызывала в ней неуправляемый приступ отвращения. Как можно верить в нечто подобное, когда есть вполне реальное «волшебство» — наука.

— Угу. Вот оно за нами и погналось. Пледставь. Сидишь ты дома. Никого не тлогаешь. И тут какой-то умник насильно телеполтилует тебя чёлти куда. Ты злой. Голодный. И к шаманам не ходи, начнёшь блосаться на всех подляд. Или… — Терри делает величественную паузу. Мордочка превращается в пугающе злобную. — Охотиться на того, кого тебе пликазали.

У Агаты внутри всё будто замирает. По спине пробегает холодок.

— Это шутка? — неуверенно промямлила она.

— Догадка. Сама посуди. Зачем было его плизывать на Мёлтвое Болото, где люди появляются леже, чем солнце над голодом. Всё потому, что именно в эту ночь объявилась ты! Голе-луноходец со смутным плошлым. Ещё и живущий в одиноком доме Клока на лавнине. Сложи два плюс пять и… Эй, эй, успокойся.

Терри замолкает, видя, как резко бледнеет лицо Агаты.

— Не дер-р-ри когти. Нечто ушло. И велнётся ещё не сколо. Какой бы ни была сильной печать повиновения, оставаться в нашем миле оно подолгу не может. А повтолно плизвать получится только в следующую полную луну.

Утешение не сильно помогает. Обескураженно пялясь в одну точку, Агата будто и не замечает утешений.

— Что-то ты совсем не в духе. Налью-ка я тебе чая с ломашкой.

Лениво потягиваясь, Терри поднимается с кресла. Агата и не пытается ему сказать о своей извечной нелюбви к чайным напиткам. Все её мысли погружены в омут раздумий. Перевернувшийся с ног на голову мир никак не желает складываться в единую картину. Хочется рассмеяться. Отмахнуться от очевидных доказательств. Но тогда чем она будет лучше идиотов, раз за разом отрицающих результаты её трудов? Остаётся лишь смириться с действительностью происходящего. И ни в коем случае не пытаться понять. По крайне мере, пока что. Иначе…

—…я сойду с ума.

— Советую потолопиться, — перед Агатой опускается большая чашка с ароматным чаем. Внутри плавают белые лепестки. — Со здлавомыслием долго не пложивёшь в Ливингстон Бэй. Безумцы — вот, кто настоящие счастливчики.

— Бред какой-то. Весь этот город. Люди. Твари, обитающие за гранью рационального. Они просто не могут быть реальны!

Ехидно фыркнув, Терри плюхается обратно в кресло, заворачиваясь в тёплый плед.

— Можешь и дальше думать, что мил населён лишь людьми. Или плинять очевидный факт. То, что ты видела на болоте, всего-то одно из тысячи миллионов фолм, существующих в иных измелениях. Как говолят у нас в Ливингстон Бэй: лучше не тлевожь неизведанное, ведь ни ты, ни я…

—… не знаем, что скрывается за порогом, — мёртвым голосом заканчивает Агата. Дрожащая рука едва удерживает чашку с чаем. Теперь она обязана выяснить, откуда её мать знает это.

— Смотлю, ты неплохо освоилась.

Сонно улыбнувшись, Терри вытирает подступившую слюну. Уютное кресло расслабило его и потянуло спать. Зевнув пару раз, он закутывается в плед с головой. Через какое-то время до Агаты доносится мирное сопение. Томный стук капель становится реже с каждой минутой, пока не смолкает окончательно. В наступившей тишине едва различимо, как скребутся высохшие ветви сосен о крышу. Позднее утро наконец-то вступило в силу, выслав своих робких гонцов — солнечные лучики. Пока ещё слабые, с трудом пробивающиеся сквозь плотные облака, они скользят по стене. Животные трофеи, глумливо развешанные вокруг, отвечают блестящим подмигиванием. Цветные зайчики скачут по выбеленным черепкам, чьи пустые глазницы грустно смотрят на кастрюльку в углу стола. В ней лежат остатки некогда их братьев. Пока ещё в марле, но уже готовящиеся стать частью отвратительной коллекции.

«А почему бы и нет? В конце концов, я обещала» — про себя раздумывает Агата.

Она твёрдо решила разобраться с путаницей и не одним десятком вопросов. Но прежде, чем наводить порядок в голове, необходимо привести себя в чувство. За это время пазл мыслей пересоберётся. Бушующие эмоции вернутся за дамбу равнодушия. Да и Терри было бы неплохо научить нескольким трюкам.

«Для начала оценим его состояние».

— Как твои раны? Заживают? — Агата лёгонько встряхивает кокон в кресле.

Из-под слоёв пледа вылезает сонная мордочка. Шрам на щеке затянулся, оставив лишь тонкую полоску.

— Я б сказал, как на псине, но я люблю кошек.

— Как-то слишком быстро. Дай-ка погляжу.

Подавив вялое сопротивление, Агата методично осматривает каждый подштопанный участок. От былых порезов не осталось и следа. Только там, где кусок древесины распорол спину, проглядывала неровная борозда.

— Невозможно. Ты использовал что-то вроде магии?

— Не-а. Оно само. Кошачье благословение лода Ван дел Бр-р-р-румов, — Терри широко зевает, потягиваясь. Слышно, как хрустят его косточки.

— А как же ловец и стена из кристаллов?

— Автоматические заклятия. Чтобы их использовать, не нужно колдовать. Достаточно быть Дитём Тьмы. Да хватит меня щупать! Я сплю. Всё.

Терри недовольно отстраняется, пытаясь спрятаться обратно под груду пледов. Агата, предвидя подобный расклад, не стремится силой выдернуть мягкую оборону из цепких лапок ребёнка. Привалившись к креслу, она напускает на лицо разочарованное выражение. Голос приторно-горестный.

— Как жаль. Я ведь хотела научить тебя грамотно обрабатывать косточки. Показать много классных и интересных хитростей. Но раз ты спишь, то не буду тревожить.

Сначала из-под пледов показываются нечёсаные локоны. Затем — блестящие любопытством пара жёлтых глаз. А потом и вся мордочка выныривает на свет.

— Кто спит? Я? Ложь! Во мне кипит чан с энелгией!

— Нет-нет. Отдыхай. Я не буду тебя тревожить. Тем более ты ещё маленький для подобной практики…

— Че-е-его?! — последняя фраза ударяет в самое яблочко. Терри подскакивает в кресле, роняя пледы на пол — Да я взлослее всех взлослых! Могу целого оленя уложить из лужья. Или глядку вскопать. Даже вещи сам стилаю!

Агате приходиться сделать усилие, чтобы сдержать улыбку.

— Ладно, ладно, убедил. В таком случае, разделим обязанности. Ты уберёшь со стола и помоешь посуду, как взрослый хозяин дома, а я подготовлю всё необходимое для практики.

Будто маленькая комета, Терри принимается носиться взад-вперёд. Несчастная посуда громыхает. Несколько раз Терри врезается в копошащуюся в тумбочках Агату. Та едва сдерживает улыбку при виде радостной мордашки зверька. В груди растекается необычная теплота. Ей до сих пор не верится в то, что она будет делать сейчас.