Иные города

Почему друзья не могут прорваться ко мне?

Я продолжала лихорадочно анализировать накопленные сведения по графу. Ну, не получается из него злодея, хоть ты тресни! Куда хуже эта парочка со змеиными глазами и мужик с призраком, жаждущие моей крови. Исабель старалась подать мне какие-то знаки, но я уже не очень ей верила. Да какой он сатана, бога ради! Он же спасал меня не раз! И его команда спасала. Не может быть, чтобы это все было ради моей души.

Отбив нападение змеиного дуэта, я вплотную прижалась спиной к невидимой стене. Ого, а она холодная! И вибрирует. Я повернулась боком, чтобы видеть краем глаза друзей: Лика пыталась пробиться ко мне. Остальные отражали атаку наводнивших площадь ламий. Граф стоял совсем рядом.

Я прижала одну ладонь к холодной поверхности стены, пока мои противники обдумывали план наступления в силу своих рептилоидных способностей.

«Ну, сделайте же хоть что-нибудь, граф! Вытащите меня отсюда!» — взмолилась мысленно я. И тут же почувствовала, как опора под ладонью теряет свою твердость. Змеи издали вопль, бросились на меня, звон в ушах грозился свести с ума, я почувствовала крепкую горячую хватку на своем запястье и резкий рывок. Через какую-то нано-секунду звон прекратился, я стояла за спиной графа и с ужасом смотрела, как змеиные твари вцепились в него мертвой хваткой, навалившись на плечи, меня крепко обнимала что-то верещащая Лика. Их острые редкие зубы вонзились в его шею, я дернулась, чтобы помочь, но Лика удержала.

— Он справится.

Твари вдруг задымились, вспыхнули ярким пламенем и осыпались на мостовую. Я видела, как рана графа тут же затянулась. Не поворачиваясь к нам с Ликой, он вытащил мечи и бросился на улепетывающего говорящего с призраками. Надеюсь, он его догнал. Лика развернула меня к себе как раз в тот момент, когда раздался его вопль ужаса и хруст ломающихся костей.

— Надо помочь остальным.

Ламии взбесившейся армией нападали на нас. Мы выстроились в круг, спинами друг к другу. Рядом со мной хладнокровно пристреливала тварей Итсаску. Ее белое лицо было невозмутимо спокойным, словно она не находится в опасности. Джонни забавлялся тем, что запускал топорик в тварь, потом протягивал руку, и топорик сам, словно бумеранг, возвращался к нему. Под конец я уже еле держалась на ногах, а руки не желали подниматься.

— Приберитесь здесь, — граф устало убрал мечи за спину. Вокруг нас были разбросаны белесые в темноте тела ламий. — Я заберу Настю в агентство.

Я пыталась воспротивиться, но так устала, что будь он хоть Змеем-Горынычем, все равно пошла бы с ним.

Заплетающимся шагом я шла рядом, гадая, почему бы ему не перенести нас сразу в агентство.

— У тебя есть ко мне вопросы? — спросил он, когда площадь скрылась за поворотом, а молчание между нами стало тверже стали.

— Вопросов так много, что не знаю, с чего начать.

— Начни с самого главного.

Хотела бы я задать его, но как? Должен же быть какой-то подход, чтобы не обидеть?

— Я не обижусь, любой вопрос.

Он мои мысли, что ли, читает? Я подозрительно покосилась на него. Он остановился: в темноте я совсем не видела его лица. Фонарей на узкой улице не было. Внезапно я вспомнила сон: человек без лица, накрывающий меня своим плащом. Моя смерть. Может ли он быть моей смертью?

Холод после горячей драки снова стал забираться под жилет. Меня затрясло. Он вдруг крепко обнял меня и прижал к себе: стало теплее. Оставаться бы так всегда в этом тепле. Уснуть бы в его объятьях. И не просыпаться.

— Вы — сатана? — решилась я. Спросила и задрожала по-новой.

— Кто для тебя сатана? — последовал ответ из темноты.

Я несколько растерялась. Я не сильна в классификации адских созданий.

— Падший ангел? — наугад спросила я.

— Что ж… если так, то да.

И что теперь? Как-то все остальные вопросы расползлись испуганными тараканами в голове. И как там в аду? И что ты делаешь здесь? И на фига тебе это все? Глупые вопросы.

— А их много? Падших ангелов?

Он тихо засмеялся:

— Достаточно.

— Что случилось сегодня, почему появилась эта ледяная преграда?

— Эти твари способны использовать твои эмоции. Твой ужас от того, кто я, превзошел страх перед ними. Ты сама, в каком-то смысле, создала эту стену. Ведь их ты не боялась.

— Не боялась. Но я хотела к друзьям.

— Но не ко мне. Пока ты сама не обратилась ко мне с призывом о помощи, я бы не стал помогать.

— Не стал бы или не смог бы? — уточнила я.

— Не стал бы. Ты сама должна была выбрать.

Мне стало не по себе. Вот так просто стоять и смотреть, как меня снова пытаются выжать до капли? Он прикалывается или это на полном серьезе?

— И ты в самом деле искушаешь и все такое? — я вдруг перешла на ты и не могла уже звать его на Вы. Сатана, Вы. Вещи несовместимые в моем сознании.

Тьма в его лице приблизилась ко мне, и я ощутила теплое дыхание на щеке:

— Еще как искушаю.

— Но почему они работают с тобой? — я старалась не отвлекаться на то, как замирало и пускалось вскачь сердце от его близости. То ли от страха, то ли от восхищения.

— Я часть той силы… — грозно начал он, потом засмеялся, — дальше сама знаешь. Пойдем, — он потянул меня из темного переулка на свет огней шумной Рамблы. — Ты устала.

От этих слов ко мне вернулись усталость и слабость, они навалились на плечи и укутали в плотный плед равнодушия. Он без труда поймал такси. Я села в салон и, неуклюже подложив под голову руку, задремала».

На следующий день Настя, сидя на кровати, сонно пыталась понять, не приснилось ли это все ей. Был только один способ выяснить. Она набрала номер телефона. Диего ответил после первого же гудка:

— Настя! Что случилось?

— Ничего, — Настя зевнула. — Не хочешь пробежаться?

Соленый брызги порой долетали до ее лица. Пляжи были пусты, только одиноко качался на волнах пловец в гидрокостюме.

Солнце обманчиво пригревало набережную, ресторанчики с газовыми горелками на террасах сулили тепло и уют за чашкой кофе.

Они пробежали совсем немного, Диего настоял, чтобы это была легкая тренировка, хотя Насте казалось, она может свернуть горы. Еще никогда она не ощущала себя так странно: вчерашняя битва показала, что она может защититься в тяжелую минуту и отлично чувствует меч. Но мысль о том, что она работает на Сатану, казалась неестественной и странной. Она должна была выяснить, почему ее друзья с ним. Эта цель мотивировала на то, чтобы узнать больше о членах агентства.

— Диего, а почему граф Виттури так ругал тебя тогда в лаборатории, что за опыт он упоминал?

Парень на миг встретился глазами с Настей и тут же отвел взгляд в сторону.

— Это болезненное воспоминание, — он пошел вдоль пляжа. Призывно закричали-заплакали в небе чайки. Настя поспешила за ним. Они долго шли молча, и девушка уже решила, что Диего не расскажет, когда он заговорил, сначала короткими фразами, словно пытался закончить разговор тут же, потом более подробно: — Я стал оборотнем внезапно. Не было никаких предпосылок. Просто за пару дней стало болеть все тело. Был жар, словно у меня грипп. Я подумал, что простудился. Мы тогда снимались в Венеции, для очень известного журнала. Я не мог пропустить такой шанс. Мне в напарницы досталась жутко капризная модель из Хорватии. Она постоянно строила визажистов, парикмахеров, даже на фотографа пыталась наехать. Но она была знаменита, ее выходки приходилось терпеть. На мое несчастье, она положила на меня глаз. Вешалась на меня, а мне было так плохо от простуды, что я практически был равнодушен, что ее еще больше распаляло.