Иные

Лаборатория располагалась в круглом здании в несколько этажей, похожем на водонапорную башню. А Зейдович, несмотря на молодость, оказался доктором физико-математических наук, человеком от природы любопытным, но на словах осторожным.

Они подняли за встречу под малосольные огурчики — гостинец от минской бабушки Зейдовича, и Лихолетов закинул удочку:

— Вот вы в физике понимаете…

— Ничего не понимаю, — перебил его доктор, смеясь. — Просто делаю вид. Особенно в физике взрыва.

— Подходит! — обрадовался Лихолетов. — Не вдаваясь в подробности, чисто теоретически… Может ли взрыв газа вызвать вот такие… — Он показал в воздухе. — Круги?

— Где?

— На земле, как следы.

— Вы где-то такое видели?

— Я ж говорю, — Лихолетов шутливо погрозил пальцем, — чисто теоретически!

— Ну, если теоретически, — улыбнулся Зейдович и хрустнул закуской, — то всякое может быть. А если есть какие-то данные, расчеты… — Он кивнул на столы, блестевшие оборудованием в полумраке лаборатории. — Можно провести эксперимент. Конечно же, соблюдая всяческую осторожность.

Он прижал палец губам и зашипел, как паровоз.

Эти ученые совсем не умеют пить, подумал Лихолетов.

В следующий раз Лихолетов пришел подготовленным, с замерами и фотографиями. Зейдович некоторое время изучал материалы, что-то бормоча себе под нос. Потом поспешно пересек лабораторию: там, на длинном столе, удавом растянулась металлическая труба. Зейдович включил над ней свет, и Лихолетов увидел, что по всей длине трубы просверлен ряд маленьких дырочек. Отдаленно это напоминало флейту.

— Труба Рубенса, — пояснил Зейдович. — Помогите мне.

Вдвоем они принесли радиолу и придвинули ее динамиком к одному концу трубы. К другому Зейдович подцепил шланг от газового баллона.

— А это герметично? — уточнил Лихолетов.

Зейдович посмотрел на Лихолетова так, будто обиделся. Он пустил газ, Лихолетов на всякий случай закрыл нос и рот рукавом. Зейдович запалил горелку и провел пламенем над трубой — каждое отверстие вспыхнуло, загудело огоньком.

— Так, ну-ка, что там у нас сегодня?.. — Он повертел ручку радиолы, поймал классику. — Чайковский подойдет.

Вместе с музыкой пламя заплясало, как живое. Глядя на трубу, Лихолетов не только слышал музыку — флейты и смычки, фаготы, барабаны, — но и видел ее в огненном ритмичном танце.

— Это не взрыв газа хотя бы потому, — сказал Зейдович, тоже наблюдая за пламенем, — что на земле остались периодические структуры. На фотокарточках их хорошо видно. Больше всего похоже на колебания стоячей волны. Я сейчас покажу…

Он снова покрутил ручку, нашел волну, где не было никакой музыки, только тянулся пробирающий до дрожи, почти до зубной боли звук. Пламя замерло — одни огоньки выше, другие ниже.

— Видите период? — Зейдович провел ладонью над огнем, повторяя ею волну. — Только звук может дать такой эффект. Это, если угодно, в разрезе.

Лихолетов сходил за фотографией, взглянул на изображение. Соотнести то, что он видел в лаборатории, с осколками на земле удавалось с трудом. Зейдович угадал его замешательство. Он выключил радиолу, перекрыл газ, и пламя опало, растворилось, как не было.

— А общую картину, — сказал Зейдович, вытаскивая из-под стола широкую и квадратную металлическую пластину и штатив, — я вам сейчас продемонстрирую при помощи обыкновенной соды… Принесите, пожалуйста, из вон того шкафчика.

Лихолетов сходил за содой, а когда вернулся с картонной коробочкой, Зейдович уже установил пластину на тонкий лабораторный штатив. Он щедро сыпанул на пластину соду, стараясь не нарушить равновесие.

— А теперь — главное. — Зейдович не глядя запустил руку в ящик стола и достал обыкновенный камертон. — Вот, полюбуйтесь.

Он ударил камертоном о палец и прислонил один из рогов к краю пластины. Лихолетов подошел ближе и с изумлением увидел, как рассыпанная сода, повинуясь колебанию камертона, собралась в узор, похожий на цветок. Словно кто-то невидимый выложил его кропотливо, песчинка к песчинке.

— Если изменить длину волны, узор тоже изменится, — сказал Зейдович. — Но это лучше сходить к Прокопьеву, там есть необходимое оборудование…

— Не нужно, я и так вижу, — проговорил Лихолетов, жадно следя за тем, как подрагивают песчинки. — А если убрать?..

— Пожалуйста. — Зейдович отнял камертон от пластины, но рисунок остался. — По длине волны я могу сказать, какой частоты был звук и какое оборудование… чисто теоретически, конечно… могло его испускать…

— Спасибо, — от души поблагодарил Лихолетов. — Уверен, вы надежный человек, и в интересах отечества…

— Буду молчать, само собой, — отозвался Зейдович и, придвинув ближе фотографии, взялся за карандаш.

С выкладками Зейдовича Лихолетов пошел прямо к Петрову — пухлая папка со всеми наработками, расчетами и снимками шлепнулась на стол. Петров едва успел отодвинуть чашку с чаем, который как раз пил.

— Это что? — спросил он таким тоном, будто ему принесли дохлую крысу.

— Я консультировался со спецами, — стал объяснять Лихолетов, раскладывая перед Петровым материалы. — Вот, смотрите, расстояние между бороздами. Это не бомба, потому что нет осколков и воронки в эпицентре, и тем более не газ — взрывная волна распространяется не так… Это звуковая волна. Понимаете?

Петров вдавил пальцы в глаза, помассировал переносицу.

— Как ты меня достал, а, — простонал он. — Два месяца прошло, успокойся уже.

— Дайте мне с ней поговорить, — не слушая его, попросил Лихолетов, — я докажу, что прав, я…

Чашка на блюдце забряцала, и по поверхности остывшего чая побежали частые круги.

— Это еще что… — начал было Петров, но не успел договорить.

Оглушительно грохнуло, вздрогнуло, и Лихолетов повалился на пол, закрыв руками голову. Сверху посыпались осколки выбитого оконного стекла. На улице взвизгнула какая-то гражданка. Как очумелая, залаяла собака.

Осторожно Лихолетов приподнялся, выглянул в окно. Здание НИИ раскалывалось, как яйцо, и от земли вверх по стене тянулась ветвистая глубокая трещина. Петров, громко матерясь, выскочил из кабинета, и Лихолетов хотел уже поспешить за ним, как вдруг увидел внизу мужчину. В длиннополом бордовом пальто и шляпе, одетый явно не как сотрудник Института и даже не как советский человек, он выбежал из здания, неся на руках худую, коротко стриженную девушку. Та, кажется, была без сознания.

Мужчина поднял голову, посмотрел прямо на Лихолетова. Расстояние между ними было большое, а висевшая в воздухе пыль застила глаза. Но Лихолетов все равно его узнал.