Инженер Петра Великого 5

— Любопытно, — произнес он, указав на маленькое отверстие в затворной коробке. — Весьма грубое, но действенное решение. Значит, ваша новая сталь все же не так хороша. Она хрупка.

— Любая сталь имеет предел прочности, — ответил я уклончиво. — Мы предпочитаем надежность риску.

Польхем хмыкнул. Я видел на его лице профессиональное восхищение скоростью огня и инженерное презрение к «костылю», который он, как ему казалось, обнаружил. Пусть думает, что разгадал секрет.

Все это время Карл XII стоял чуть поодаль, не выказывая эмоций. Теперь он подошел ближе.

— Впечатляюще, барон, — показательно равнодушно произнес он. — Но позвольте задать праздный вопрос. Сколько пороха и свинца ушло на эту забаву? Не опустеет ли казна вашего царя после одного такого сражения?

— Казна Его Величества неисчерпаема, когда речь идет о защите отечества, — парировал я в тон.

— Отечества… — он растянул слово. — Я знаю вашу страну. Вы можете создать сотню таких ружей. Может быть, даже тысячу. Но вы никогда не вооружите ими всю армию. Это — игрушки для гвардии, для парадов. Дорогие, штучные изделия, созданные вашим умом в этих ваших мастерских. А война — это десятки тысяч стволов. И здесь ваша Россия с ее косностью и неумением всегда проигрывала.

Он говорил спокойно, с ленцой. Он видел мощь, правда отказывался верить в ее массовость. Он видел чудо, но списывал его на гения-одиночку. В его мире, где все решалось искусством отдельного мастера, не было места для промышленного производства.

Вот значит как? Ну ладно, швед, посмотрим как ты позже запоешь.

С полигона мы направились в самый центр Игнатовского — в механический цех. Пропитанный запахом машинного масла и горячего металла воздух, мерный гул приводных ремней и ритмичный стук молотов — это была моя стихия. Я намеренно повел их мимо работающей паровой помпы, которая с утробным урчанием откачивала воду из котлована для нового фундамента. Шведы замедлили шаг, с интересом разглядывая движущиеся шатуны и массивный маховик. Это была грубая, зримая демонстрация силы, которую можно было направить на любую работу.

А главный аттракцион ждал их у стены моей конторы. Вдоль всего цеха, под самым потолком, тянулась сеть блестящих медных труб, расходясь в разные стороны, к литейке и сборочным мастерским.

— С ростом производства, господа, мы столкнулись с проблемой, — перекрикивал я шум, привлекая их внимание. — Доставка приказов и чертежей занимала слишком много времени. Мальчишки-посыльные путали, теряли бумаги… Мы решили эту задачу.

Граф Горн посмотрел на трубы с недоумением, взгляд Полхема стал острым. Он сразу понял, что дело не так просто. Он увидел в этих трубах невообразимое богатство. Один из шведских офицеров, не выдержав, вполголоса прошипел графу на ухо:

— Господин граф, из этих труб можно отлить два полковых орудия!

Горн, услышав это, повернулся ко мне, и его лицо скривилось в язвительной усмешке.

— Барон, не испытывает ли казна вашего государя дефицита в пушечном металле, раз вы позволяете себе такие дорогостоящие забавы?

— Мы используем трофейный металл, господин граф, — спокойно ответил я, глядя ему прямо в глаза. — Нам его не жаль.

Ага, в эту игру можно играть вдвоем.

Улыбка сползла с лица Горна. Это был двойной удар: демонстрация несметных ресурсов и холодное напоминание об их источнике.

Я взял со стола документ, свернул его в трубку и вложил в латунную капсулу. Затем открыл небольшой люк в трубе, вставил патрон и повернул рычаг. С характерным шипением сжатого воздуха и коротким стуком капсула исчезла в медном чреве.

— Как видите, господа, — продолжил я, когда через минуту прилетел ответный патрон с запрашиваемым отчетом, — мы можем передать любой приказ или чертеж в считанные мгновения. Это позволяет нам выполнять самые сложные и нестандартные заказы в кратчайшие сроки.

Последняя фраза о «нестандартных заказах» стала красной тряпкой. Хранивший молчание, Карл XII, подошел ближе. Его глаза сузились.

— Нестандартные заказы? — надменно спросил шведский монарх. — Все это весьма занимательный спектакль, барон. Вы показываете нам заранее подготовленные фокусы. Я хочу увидеть вживую вашу работу.

Вот же странный иностранец. Находится в плену, еще и губу воротит.

Он подошел к ближайшему верстаку, взял лист бумаги и грифель. Быстрыми движениями на бумаге начал появляться эскиз. Это была деталь сложной формы. Я даже понял задумку. Витиеватый кронштейн для орудийного замка с несколькими криволинейными поверхностями, хитрым пазом и, что самое главное, внутренним каналом, который проходил через тело детали не прямо, а под углом. Такое невозможно было выточить на обычном токарном станке. Это требовало нескольких разных операций, смены станков и, главное, высочайшего мастерства исполнителя.

— Вот, барон, — он протянул мне лист. — Если ваши мастера смогут изготовить эту деталь точно по моему чертежу, скажем… за час, я, быть может, признаю, что вы не шарлатан. Но я знаю своих людей. На такую работу у лучшего из них ушла бы неделя ручного труда.

Он бросил перчатку. В наступившей тишине все взгляды были устремлены на меня. Я спокойно взял эскиз. Изучил его, мысленно оценив технологический процесс и риски. Затем подозвал своего помощника.

— Гришка! Мехцех. Срочно, — коротко бросил я, и когда тот брал капсулу, добавил тише, чтобы слышал только он: — Передай Федору… пусть не торопится. Главное — точность.

Несмотря на внешнее спокойствие, внутри у меня бушевал ураган. Я ставил на кон свою репутацию и умение своего лучшего ученика. Что, если давление окажется слишком сильным?

С шипением патрон улетел в дальний конец цеха, где за своим новым станком работал Федор.

— Час, ваше величество, — подтвердил я, поворачиваясь к королю. — А пока, господа, предлагаю осмотреть наши образцы сварной стали. Уверен, господину Польхему будет интересно.

Для шведов начался самый долгий час в их жизни. Я затеял с Польхемом ученый спор о свойствах металлов, показывая ему многослойные узоры на клинках, заставляя его ломать голову над технологией. Карл же время от времени отпускал ядовитые реплики.

— Ну что, барон, не слышно криков отчаяния из мастерской вашего умельца?

Я лишь улыбался в ответ. Из дальнего конца цеха доносился мерный, уверенный гул токарного станка. Потом он на мгновение замолк. Но через несколько секунд тишину прорезал высокий, прерывистый визг сверла. Работа продолжалась. Напряжение нарастало с каждой минутой.

Время тянулось. Я продолжал свой неспешный рассказ о свойствах сварной стали, но сам прислушивался к каждому звуку из дальнего конца цеха. Наконец, когда до истечения назначенного королем часа оставалось не больше десяти минут, в проходе показалась фигура Федьки. Он шел неторопливо, уверенно, без суеты. В руке, на чистой ветоши, он нес что-то небольшое, металлическое. На его лице играла тень гордой, мальчишеской улыбки.

Он подошел и протянул деталь мне. Я взял ее, почувствовав приятную тяжесть, и не глядя (ох, сколько усилий стоило даже не смотреть на деталь) уверенно передал королю.

В цеху воцарилась абсолютная тишина. Карл и Польхем склонились над маленьким куском металла. Они вертели его и так и эдак, подносили к свету, проводили пальцами по изгибам. Деталь была безупречна.

— Господин Польхем, — нарушил я молчание. — Возможно, вы желаете лично убедиться в точности? Вот наш измерительный инструмент.