Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

— Есть заклятие пузыря, — заметила Гермиона с подоконника.

— Оно не крепкое, — заметила сразу же Луна, — если, к примеру, на Вячеслава нападут «жители» воды, то его легко могут проткнуть даже острым краем водоросли. А если Славе еще плыть предстоит…

— Согласна, — заметила гриффиндорка, подумав.

Рогозин перевел взгляд на Невилла: тот тоже напряженно о чем-то думал, и тут лицо парня озаряет улыбка:

— Слав, а я, ведь, знаю как тебе помочь…

– … если план Нева не сработает, то…

— Джинни, я уже знаю: применить частичную трансфигурацию, — скучным тоном проговорил Рогозин. — Но я уверен, что Невилл не ошибся, и я доверяю ему полностью… Спасибо, что волнуешься за меня… Но где же ходят Луна и Гермиона?!

В кармане своего заветного часа дожидался комок растения, который превратит Вячеслава в водоплавающую амфибию с жабрами. Испытание вот-вот должно было состояться через какой-то час.

На пути к озеру с ним вместе столкнулся Виктор, который был весьма мрачен.

— Что случилось, Виктор? — спросил Вячеслав у парня.

— Как ты думаешь, Рогозин, где наши с тобой девушки?! — риторически спросил Крам. — И пожелала бы мне с утра Гер-ми-она удачи или нет, — ее «английское» имя он проговорил по слогам: оно было для него трудное. Но по-русски он просто называл ее Гармонией. Девушке это понравилось. — Они во-о-он там! — указал он ему.

— Во черт!!! — выдохнул Рогозин, — выходит, они украли дорогих нам людей?! Вообще с ума посходили?!

— Хуже того, что у нас час… И то, после истечения часа мы не знаем, что с ними случится, если мы их не заберем…

— Здесь я спокоен: мадам Боунс такого… мрачного исхода не допустит, — твердо сказал Рогозин. — Но я предлагаю нам действовать сообща. Если что — мы друг друга подстрахуем, а я могу легко и отдать победу тебе…

— Нет, я хочу честно. В этом испытании мы друг друга действительно подстрахуем. На всякий случай.

Рогозин оббежал глазами зрителей: нет, матери на трибуне он в этот раз не ожидал, много дел, но зато фигура Сириуса Блэка в черной, кожаной форме мракоборца, внушала некий оптимизм. Он помахал ему с трибуны, а Вячеслав подумал в этот миг, что все бы отдал, чтобы находиться рядом с ним… Но на раздумья времени оказалась дано мало…

Бэгмен направил волшебную палочку на горло и произнес: Сонорус! — его голос тут же понесся через озеро к высоким трибунам:

— Ну, что ж, все наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз… два… три!

Пока все участники говорили различные заклинания, Вячеслав моментально запихал в рот странную жевательную резинку из растений. И булькнулся в ледяную февральскую (и кто, ради всего святого, догадался проводить второй тур в феврале?!) водичку. И поплыл.

Сначала вода казалась ему едва ли не ледяной — ощущения были такие, что она жжется и обжигает. Но затем… Шею зазудило, и Рогозин узнал первые признаки «превращения». Он нырнул, борясь с удушьем…

Вода показалась настоящим глотком жизни; он коснулся кончиками пальцев несчастной шеи и ощутил с каждый стороны по три щели жабр. Молниеносно нырнул глубже и поплыл далее. Но все время ждал — у них был с Крамом договор.

Он предположил, что всех заложников держат на дне. Он изо всех сил прислушивался и присматривался — но никого и ничего кроме водорослей и мусора с дна, что летел ему навстречу, он не видел, да и не слышал.

Рядом возник явно запыхавшийся парень… Точнее парень-мутант, так как Виктор превратил свою голову в акулью, частичной трансфигурацией. Лишь одни глаза остались человеческими. Та обладала мощными челюстями, и, что важно — теми же нужными в воде жабрами. Руками Вячеслав показал, что плывет вперед.

Плыли мальчики долго, как им показалось, минут двадцать-двадцать пять. Они плыли над целой долиной черно-коричневого ила, и от того, что они оба плыли, илистая муть приподнималась и крутилась вихрями. И, наконец, они вдалеке услышали обрывки песни из яйца.

«…На поиски даем мы

Тебе один лишь час…»

Оба поплыли гораздо быстрее. Впереди в мутной воде показался громадный камень с какой-то росписью, но поглядеть ее времени не было. Они оба миновали стороной камень и поплыли на русалочью песню.

«…Минуло полчаса — спеши!

Скорей пропажу забери…»

— Твою мать, — ругнулся Вячеслав, но в воде голоса слышно не было — только лишь выскочил большой пузырь изо рта.

Оба как можно скорее плыли вперед, и наконец… Впереди высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы и перед статуей выстроился русалочий хор и пел эту песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны четыре человека…

Охранников пленников оказалось больше — тритоны с копьями в руках, и сновавшие туда-сюда оскалившиеся гриндилоу. Вячеслав моментально среагировал — от его заклятия, буйно росшие тут водоросли ожили, и запутали охранников и зеленых гриндилоу. Те отчаянно пытались выкарабкаться из них…

Виктор быстро разгрыз своими акульими зубами веревки — Луну привязали между Чжоу и Гермионой. Освободил он и Гермиону.

Рогозин, крепко схватив Луну за талию, жестом показал — вперед, плывем обратно, и побыстрее. Час истекал, и на все про все времени было мало…

Рогозин вскоре уже не плыл вперед, а плыл просто вверх — он чувствовал, что жабросли начинают медленно исчезать, а вода делается все холоднее и мокрее… Из-за Луны в руках его скорость значительно снизилась…

Вынырнул… Закашлялся и забарахтался, но упрямо лег на волны, держа Полумну так аккуратно, насколько это было возможно. Рядом так же тяжело вынырнул изнуренный Виктор с Гермионой — держать даже столь “среднее” по силе заклятие час и плыть одновременно трудно.

Они с Виктором, держа девушек на своих руках, и едва не падая от усталости, вышли на берег. Тут же их ожидала мадам Помфри с полотенцами и горячим чаем. Осушила парней и девушек досуха заклятием, и закутала в теплые и мягкие полотенца. И только сейчас девушки начали приходить в себя.

Полумна оклемалась раньше Грэйнджер.

— О, — выдохнула она, глядя на Вячеслава снизу вверх, — я у тебя на руках… В кольце твоих рук… Может, ты всегда так будешь меня носить… О… Еще и с обнаженным торсом!

— Даже не думай… — прошипел Вячеслав, стремительно краснея, так как наманикюренные тонкие пальчики девушки нырнули ему под резинку плавок. Он быстро поставил ее на землю, и рывком, пока никто не видел, накинул полотенце на них обоих.

— Виктор… — томно стонала на руках ловца Гермиона, по-видимому плохо отошедшая от чар временного стазиса, — веришь, что я никому и ничего не говорила?.. Я не знаю, откуда эта жалкая репортерша все о нас вынюхала, но это ей даром не пройдет…