Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

— Я верю-верю, все, отдыхай и грейся… — Виктор накинул на нее полотенце и закутал-запеленал. Поцеловал в щеку.

Седрик явился с Чжоу через минут двадцать после прихода Виктора с Гермионой и Вячеслава с Полумной. Флер выползала на берег одна — так и не смогла пойти испытание, так как ее головной пузырь лопнул на полпути, и ей буквально чудом удалось всплыть…

Ее сестру на берег вынесла сама предводительница тритонов.

Переодевшийся в обычную одежду Вячеслав с Полумной, ждали не выставления оценок за второй Тур, а прихода к ним Сириуса Блэка, которого оба они давно не видели. Им всем махали так же и его друзья — Невилл, Джинни, Сьюзен.

— Здорово, крестник! — Сириус спрыгнул к ним прямо с трибун, — Поздравляю с прохождением второго тура!

— Здравствуй, — обрадованно проговорил Вячеслав пожав руки. — Не думал тебя увидеть, если честно…

— Меня твоя мама попросила присутствовать через Амелию… — сказал Блэк, — да и я, если быть честным, соскучился…

Трое ушли с берега озера; трое долго и мирно беседовали между собой, а после ухода Сириуса к Вячеславу подошли Невилл, Джинни, Сьюзен и наперебой начали поздравлять подневольного участника Турнира Трех волшебников с прохождением еще одного Тура…

«Все,— подумал Вячеслав, — теперь можно обо всем забыть до двадцать четвертого июня…»

====== Змея поднимает голову. ======

Казалось, в этом месяце у жителей этой деревушки просто не будет хорошей погоды. Серое небо ощутимо давило на виски, облака были низкими и темно-белыми. Солнце ни разу не проглядывало сквозь эту массу.

В этом месяце у жителей не было хорошего настроения. Все темное и тайное, что скрывал каждый в уголке свой души, казалось вырвалось на свободу. Кто-то сходил с ума, кто-то начал убивать, а кто-то и вовсе свел счеты со своей жизнью… скандалы, слезы и неприкрытая злоба и черная зависть — вот какой теперь была аура этого места. А еще — там начали пропадать люди, и были замечены странные, явно не жители деревни и одетые не по погоде, мужчины и женщины в темных плащах. А еще в дом постоянно летали совы: чего никогда доселе еще не бывало…

Все они шли к старому, увитому плющом, дому-коттеджу, некогда принадлежащему богачу-землевладельцу и банкиру, а дом стоял на склоне высокого холма.

Все жители боялись приближаться туда; все были единодушны в своем мнении — в обветшалом за время простоя особняке таится какая-то жуть. Много лет назад там произошло тройное странное убийство — были убиты три члена семьи, но способ убийства до сих пор не решался назвать никакой мало-мальски приличный судмедэксперт. Да и никто не знал, как и чем именно они были убиты.

Дом давно просил ремонта — крыша была дырявой, а черепица — потемневшей и разбитой от времени и окружающего воздействия ветров, дождей и снегов. От былых, идеально отштукатуренных стен, не осталось ничего — штукатурка местами осыпалась, и вместо нее проглядывал красный кирпич, который тоже сыпался незадачливым редким визитерам на головы, а вьющимся плющом, которого оставили без присмотра и ухода, заросло все, даже окна, стекла в которых были побиты мальчишками, швырявшими в дом камни. По дому свободно гуляли сквозняки и ветер. Кое-где окна все же были заколочены, во избежание проникновения в дом.

Старый дом неоднократно менял владельцев, но никто тут надолго не задерживался: казалось, злой рок не дает новым собственникам жить спокойно в этих стенах. Теперь домом владел какой-то богач, но он держал его в своих руках лишь для того, чтобы дорогая здесь земля в пригороде Лондона не уплыла из рук…

В особняк вел полутемный коридор, стены которого были щедро увиты пылью и паутиной, а дверь в конце коридора вела в слабо освещенную комнату с наглухо заколоченными ставнями.

В комнате был камин, и у камина стояло кресло, повернутое к двери спинкой. На полу рядом с ней двигались две темные фигуры.

Одна принадлежала большой змее, другая человеку. Человек был маленький, лысый, остроносый, из глаз у него текли слезы. Он лежал, скрючившись, на коврике перед камином, всхлипывал и хрипел. У кресла как истуканы, стояли два высоких человека мужского пола, закутанные в черные мантии, а на глазах у них были белые, грубые маски, казавшиеся страшными в этой полутьме.

— Тебе повезло, Хвост, — раздался ледяной голос из глубины кресла. — Очень повезло. Ты сделал грубую ошибку, но все обошлось. Все бы выплыло наружу… Если бы не Северус…

— Господин, — с трудом произнес человек на полу. — Господин мой, я… я так рад… простите…

— Вот тебе еще, Хвост, и помни, больше ошибок я не потерплю… — голос стал еще холоднее, от него будто бы повеяло самой настоящей смертью.

— Не надо, мой господин, умоляю… — взмолился Питер, да тот самый предатель, Питер Петтигрю, что смог сбежать из хогвартского замка и вскоре найти своего господина…

Из-за кресла показался кончик волшебной палочки, и голос без малейшей жалости произнес:

— Круцио!

Хвост закричал так, будто каждая клетка его тела горела… Один из охранников издал смешок.

— Тихо Крэбб, — прошипел некто в кресле, — желаешь к нему присоединиться?

— Нет, господин, — послышался севший и оттого хриплый голос охранника, — простите меня, милорд… Вы же милостивы…

— Довольно, — резко прервал все длящееся и длящееся свое черное заклятие неизвестный, — ты мне еще пока нужен Хвост… Продолжай склонять ко мне магов, и искать сторонников моего нового режима… Северус…

— Да, милорд… — склонил голову маг слева.

— Свари мне очередное зелье… О деньгах и ингредиентах можешь не беспокоиться… Лорд Волан-де-Морт умеет награждать за верную службу… Да, Крээб, покинь нас… Немедленно!

От окрика неведомого мужчины, Крээб моментально выскочил из комнаты, и захлопнул за собою дверь. Ранее в эту же дверь, с трудом волоча ноги, вывалился Питер, который чудом очухался от двух порций пыточного заклятия.

— Господин, что вы намерены делать? — спросил верный слуга хозяина.

— Я намерен сначала вернуть себе тело при помощи этого поттеровского крысёныша, который каким-то неведомым чудом спасся тогда и оставил меня в таком состоянии… — прошелестел голос. — Это уже скоро… Затем, когда я наберу верных сторонников и сколочу армию существ, приносящих ужас и страх, я завоюю этот материк… И установлю новый порядок… А потом, — тут в голосе зазвучали и притворно-сладкие ноты, — постепенно проникну в каждое из мировых государств, и подчиню себе их… Маглы, ведь, такие доверчивые…