Iron Maiden_ Знак Зверя

Требую опровержения, - продребезжал из зала голос, неоспоримо указывавший на хронический и нелеченый ринит у его обладателя.
– Судьба России волнует зрителей.

Многие лица при этих словах с любопытством повернулись в сторону говорившего, и в некоторых из них сразу угадалось понимание вопроса и бескорыстное сопереживание.

Голос принадлежал известному в Москве узнику разума и крупному специалисту в вопросах расовой гигиены Сергею Троицкому. Сергей, впрочем, афишировать свою персону не любил. И роль свою в деле пробуждения на-

ционального самосознания москвичей всегда старался преуменьшить, так как был от природы человеком скромным. Причем порою настолько, что выделенная при рождении скромность переходила в благоприобретенную в детстве неловкость. При знакомстве Сергей вкрадчиво протягивал мохнатую лапку и произносил:. «Паук. Очень, очень рад». В известных кругах меж тем слыл он человеком странным. Говорили, что он любил мух.

Пардон!
– отозвался конферансье.
– Я извиняюсь, здесь опровергать нечего, все ясно. Вот вы, любезный, вчера, простите, где были? На концерте «Коррозии Металла», не так ли?
– При этих словах Бенгальского по партеру пронесся легкий смешок. Так там ваши же натурщицы, безо всяких сюрреалистических штучек наглядно показали уважаемой публике каково оно есть, текущее положение России. Так что волноваться об ее судьбе, право, не стоит. С судьбой-то как раз все понятно. Родина, она есть состояние головы ее, Родины, обладателей. А вот оно-то, батенька, печально. ~ После этих слов Жорж прокашлялся и внезапно возмужавшим баритоном, словно в зале вовсе не было никакой уважаемой публики, произнес: - Ну его, надоел! Что это я! Сейчас уважаемая публика сама сможет убедиться в том, что из себя представляет последняя, окончательная и неопровержимая родина!

Публика внимательно выслушивала этот странный спич, полагая, что он является прелюдией к магическим фокусам. Фокусов, однако, не последовало. Взамен куда-то незаметно саморастворившегося Бенгальского на сцене внезапно оказалось пятеро иностранных магов.

Коренастый шатен в черных кожаных штанах, обрывавшихся на его икрах, выхватил, как бокор свой увенчанный черепом посох, микрофонную стойку и запел, обращаясь к неведомым силам, свой кощун. Податливая, как тесто под пухлыми руками домохозяйки, толпа сразу сжалась и осела ближе к сцене. Под аккомпанемент непременных ритуальных барабанов и литавр в зале начался «языческий шум», от которого задрожали конструкции «Олимпийского». Впрочем, шумом он был лишь для тех, кто еще не умел различать в нем четкость и уверенность шаманской мысли, направлявшей многоголосый и единогласный парадный строй разноплеменных, агрессивных и мягких, ноток. Брюс метался, словно крылатое насекомое в стеклянной банке, по сцене, будто стучался в ее какие-то одному ему видимые стены. Само свое движение он передавал конгрегации, следовавшей за ним туда, куда и собирались собравшиеся грустные люди, не добившиеся от повседневности счастья: в исступление.

Забывшие на время о повседневности люди исступленно смотрели на сцену в надежде увидеть некое волшебство, наподобие новогоднего, забыв о том, что единственная магия возникает только внутри и движется к самой сердцевине, как вода, уходящая в песок, и никакой другой магии нет.

Все, что было на сцене - расползшийся от прожекторов по воздуху разноцветный свет, нефритовые саркофаги порталов, несколько сменявших друг друга задников, чучело Эдди и пальцы на струнах, рождающие звук, который можно было даже видеть - и каждый мог увидеть в нем, что хотел. И увидеть подлинный смысл происходящего можно было, даже закрыв глаза. Вот и все, никаких индейских пассов, никаких дешевых фокусов. Техника настоящих волхвов, ее не читают по книгам, ее не изучают в семинариях, ее нет в закрытых методиках. Она приходит от природы и обращается к сознанию на языке рун, значения которых не понимают глаза, до тех пор, пока не отпадает надобность во внешних сигналах и сознание не начинает обращаться само к себе, рождая музыку как маленькая вселенная внутри большой. Причудливая игра нот лишь подталкивает тяжелый инертный мозг, пока он не начинает болтаться, как маятник, по индивидуальной амплитуде необъяснимого счастья. Рок-концерт - вообще чрезвычайно языческое мероприятие.

С подобной шаманской практикой высшего уровня были знакомы, однако, далеко не все. Но для достижения аналогичного одухотворенного состояния был еще один старый испытанный способ, действующий безотказно во всех случаях инициации неофитов. С этим-то способом все собравшиеся, в отличие от разных космологических путаностей, были знакомы близко. Да и как могло быть иначе в стране, подарившей миру одно-единственное слово: vodka!

И когда стало светло, было видно, что сцена внезапно опустела, и все пятеро сгинули, то ли в воздухе, то ли где-то за черными занавесями. Исчезли, оставив обращенные к ним лица наедине со своим собственным криком: Mai-den! Mai-den! Mai-den!..

...Группа художественно подкованных молодых людей неопрятного вида рисовала на белом полотнище странный каббалистический знак, смысл которого не понимала. Проходящих мимо завсегдатаев московского «даунта- ун» смущал, конечно, не пришедший из какой-то аккадской древности иероглиф, а само присутствие в узкой кишке перед «Палас отелем» касты

непросыхаемых. Странная братия, будто повинуясь воле главного халдея, исчезла, впрочем, организованно и быстро, как октябрьские листья на субботнике. Харрис с сумкой через плечо исчез в «Чайке». МакБрейн, Фагот в неразбитом пенсне, потолкался с гражданами и тоже сгинул в пыльном московском воздухе. На адаптированном для русичей английском один из сопровождающих указал собравшимся направление мысли: «На футбол!»

На малую арену стадиона «Динамо» развеселая тусовка добралась даже раньше мэйденовского кортежа. Команде «Iron Maiden» предстояла товарищеская встреча с командой незатейливых советских попсовиков, скинувшихся на целого Бескова в качестве тренера. Из Iron Maiden непосредственно, впрочем, присутствовал один Харрис. Остальные 10 вакансий были за- ' деланы в последний момент на скорую руку, словно прорехи в образовании абитуриента коммерческого вуза. Невозможнейшие roadies являли собой dream-team, составленную из глуповских головотяпов и откосивших от армии по плоскостопию базедных.

В мэйденовской «раме» стоял полный, с точки зрения футбола, табурет и полный же, -с любой точки зрения, дурачок, придурковато улыбавшийся после очередного пропущенного гола. Было ясно, что страдальцу не то что прыгать за мячом, а передвигаться по жизни было несколько проблематично, что, правда, не будило в душе никаких позывов к сочувствию. Полевые игроки были под стать своему вратарю. Отечественные негодяи выглядели в сравнении с ними гордыми орлами с американской символики. И лишь одинокий Харрис барражировал по всей длине злосчастных ста десяти метров, тщетно пытаясь найти отклик у коллег. Те отвечали ему мутным равнодушием в глазах, какое бывает у посетителей летнего ресторана, пресытившихся настолько, что их уже не в силах удивить даже появление человека в нижнем белье и со свечкой в руках в центре ночной Москвы. Что уж говорить о суетливо катающемся мячике! За мучения Стиву в конце концов воздалось в виде трех забитых им голов, но силы были не равны. «И перед троном пал Финрод» - 3-8 не в пользу. Maiden?

В дожидавшейся, когда же, наконец, наиграется Харрис, толпе сновал абсолютно разный притусованный люд от Дубинина до Зосимова. В основном их занимал вовсе не Харрис, а вопросы нехватки пресловутой рублевой массы. Шоу-бизнесмен Зосимов, более известный как отец Лены Зосимовой, как корова от мух, отмахивался от неадекватных пионеров, надоедавших с перечнем команд, которые тот мог бы привезти. Какие-то сложные финансовые махинации, на обработку которых отводилась вся свободная оперативная память, в это время, видимо, просчитывались в его голове. Поэтому с четкостью отпружинившего ящика кассовой машины он отвечал своим юным клиентам: «Да любую! Вы, главное, должны мне заплатить!» Окруженного толпой арийских мальчиков Дубинина вопрос с финансированием занимал не меньше. Интерес к персоне старшего коллеги по амплуа параллельно с этим, правда, тоже щекотал его воображение. Бодрым голосом с элементами свежего пессимизма он запросто делился с пиплом свалившимися в поствекштейновский и постсоветский период на группу проблемами. Больше всего, судя по всему, от жизни и жены доставалось Кипелову, который от отчаяния уже готовился переквалифицироваться в продавца пива. У Maiden тем временем тоже наступали тяжелые времена.

Насколько я понимаю, всех присутствующих интересует моя дальнейшая судьба, - не дожидаясь оригинальных вопросов, сам начал пресс-конференцию Брюс.
– Я собираюсь заняться сольной карьерой.

Но то были пустяки. А вот после этого Дикинсон сформулировал главный закон проведения культмассовых мероприятий в стране прогрессирующей правоохранительной демократии: -Зачем столько полиции? Они что, все фанаты Iron Maiden? Я готов сыграть для них отдельный бесплатный концерт!

$ то время как Мессир развлекал себя знакомством с футбольными талантами москвичей, остальная бесовская компания заглянула в гости к Сергею Антипову на его «Программу А», ныне закрытую усилиями богоизбранных нехристей. Никаких экстренных фокусов с выдачей купюр до зуда запущенной России новоявленные нэпманы, однако, не увидели. Череду снотворных вопросов прервал на мгновение прорвавшийся из эфира дух Герцена: «Кто виноват?» Четверо Панаевых-Скабичевских, не сговариваясь, устремили по указательному пальцу к пустующему стулу.