Ирония как компонент английского стиля коммуникации

Исследователь делает вывод, что необходимо различать понятия «обратное» и «противоположное». Неопределенность противопоставления возникает из прагматического подхода к иронии и требует глубинного семантического анализа.

Данное мнение разделяют и другие исследователи. Так, L. Alba-Juez замечает, что ироничный говорящий не обязательно передает противоположное значение; ему не обязательно ссылаться на предыдущее высказывание, он также не всегда использует притворство; ироничный говорящий может делать все, кое-что или ничего из вышеперечисленного, и все же оставаться ироничным: «When a speaker is being ironical he is not always trying to convey the opposite of the proposition or the literal meaning of the utterance; nor is he always echoing some previous utterance; nor is he always pretending. The ironic speaker may be doing all, some or none of these things and still be ironic» [Alba Juez 1995:14].

Мы согласны с мнением о том, что понятию «ирония» необходимо более широкое определение, учитывающее взаимодействие эксплицитных и имплицитных смыслов.

Нам так же представляется неполным определение иронии как оценочного суждения, отражающего завуалированное негативное отношение и чувство презрения и возмущения, обладающего субъективно-оценочной модальностью [Охримович 2004]. По нашему мнению, функции иронии намного шире, и чувства, передаваемые с ее помощью, богаче и разнообразнее, чем просто негативное отношение. Более точное, на наш взгляд, определение предлагает О.П. Ермакова, по мнению которой, ирония – это один из видов языковой манипуляции, которая заключается в употреблении слова, выражения или целого высказывания (в том числе и текста большого объема) в смысле, противоречащем буквальному (чаще всего в противоположном) с целью насмешки [Ермакова 2005: 7]. Подчеркнем: чаще всего в противоположном смысле, но не всегда. Данное уточнение представляется исключительно важным, поскольку в нашем исследовании мы столкнулись с иронией-преувеличением и иронией-преуменьшением, намеренно используемой в разговоре для того, чтобы акцентировать внимание на истинный смысл высказывания. О.П. Ермакова упоминает случаи, когда говорящий, зная, что объекту суждения признак присущ в высшей мере, представляет его как минимальный или сильно уменьшенный (например: Яго был немножко завистлив; Плюшкин был чуточку скуповат), а также когда негативная ситуация сильно преувеличивается (например: Где изверг? Где этот убийца? – о мальчишке, отлупившем другого) [Ермакова 2005: 93].

То же мнение высказывают исследователи, которые определяют иронию шире (Т.Ф. Лимарева, Ю.М. Скребнев). Они не считают негативную модальность обязательной для иронии и выделяют два типа: критика, скрытая под похвалой и, значительно реже встречающаяся, похвала, скрытая под критикой. При втором типе предмету, явлению или факту дается отрицательная оценка, но фактически этот предмет, явление или факт восхваляются [Лимарева 1997: 17]. Отметим, что Грайс, рассматривая подобное явление, характеризует его как шутку, игривость и даже как проявление цинизма: «Если я скажу человеку, совершившему бескорыстный поступок: «Какой же вы эгоист! Все время доставляете себе удовольствие сделать что-то для других!» – этим я выражу то, что может быть реакцией большого циника» [Grice 1975:124].

Негативность не является неотъемлемой частью иронического высказывания. О.Г. Петрова подчеркивает, что функция иронии – корректировать, а не отрицать, к тому же ироник понимает относительность правоты любой точки зрения, не предлагая один идеал [Петрова 2010: 8]. Иронию можно использовать для усиления мысли, для придания высказыванию юмористического звучания, для того, чтобы облегчить индивидуальный или социальный дискомфорт, чтобы спровоцировать реакцию слушающего или чтобы скрыть свои мысли.

В связи с индивидуальными особенностями восприятия иронического высказывания спорным остаётся вопрос о пользе или вреде иронии в повседневной речи с точки зрения успешности/неуспешности речевой коммуникации, которая во многом зависит от этической уместности использования иронии. В последнем случае ирония воспринимается как завуалированная насмешка, которая провоцирует такие негативные чувства, как возмущение, негодование, гнев и др.

Однако большинство исследователей сходятся в том, что спектр чувств, вызываемых иронией, весьма разнообразен и не ограничивается негативной реакцией: во многих случаях ирония вызывает смех, разряжает обстановку, вызывает симпатии и снисхождение [Воробьева 2008; Шилихина 2008; Прокофьев 1988; Ермакова 2005] и др. Ирония используется для того, чтобы избежать отрицательной оценки действий человека, она смягчает критику, придает сказанному скорее позитивный, чем негативный смысл, отмечают J.R. Martin и Р. R.R. White: «…the author is careful to avoid being directly critical of human agents… this is construed as a matter of appreciation rather than judgement. Here the use of irony enables the overt, literal meanings to be positive rather than negative» [Martin, White 2005:221].

Как отмечает Дж. Серль, ирония предпочитает иметь дело с высокой степенью признака, оценки, характеристики: она присутствует в преувеличении мнимой похвалы, в преуменьшении отрицательной характеристики, свойственной объекту в высшей степени, и мало реагирует на умеренность оценки, характеристики. Невозможно сказать «здесь холодно», имея в виду «здесь тепло». Причина, по которой этого сделать нельзя, заключается в важной закономерности: то, что мы можем иметь в виду, является функцией того, что мы говорим [Серль 1986: 160]. Очевидно, ирония в такой ситуации неуместна. Но сказать «здесь холодно», имея в виду страшную жару, для иронии очень типично.

Проанализировав существующие взгляды на иронию, мы пришли к следующим выводам:

– существуют разные точки зрения на иронию;

– иронию неправомерно, а часто и невозможно определять через понятие «противоположное значение»;

– спектр чувств и отношений, выражаемых иронией, весьма разнообразен и не ограничивается негативной реакцией;

– ирония часто имеет дело как с преувеличением, так и с преуменьшением признака;

– ирония связана с высокой степенью признака.

В нашем исследовании мы опираемся на определение иронии как языковой манипуляции [Ермакова 2005], кажущееся нам наиболее обоснованным, и на мнение В.В. Дементьева, включающего иронию в список самостоятельных речевых жанров [Дементьев 2010:294].

По мнению многих исследователей, ирония является сегментным концептом и в ней выделяют три сегмента: философско-эстетическая (мировоззренческая) ирония, литературоведческая (как часть комического) и стилистическая ирония [Брюханова 2004].

Рассмотрим некоторые подходы к осмыслению иронии.

1.1.2. Ирония как философско-эстетическая категория

Ирония тесно связана с философией. Не случайно ирония как жанр зародилась именно в эпоху расцвета древнегреческой мысли, когда она представляла собой способ отношения к внешнему миру и внутреннему миру человека.

В разные периоды истории тот или иной вид иронии занимал главенствующее положение: так, у Гомера преобладала трагическая ирония, у Вольтера – насмешливая, у романтиков – ирония разочарования, у Ницше – ирония нигилизма и пессимизма.

Современные исследователи, вслед за классиками, подчеркивают неразрывную связь иронии, философии, культуры, эстетики и искусства.

Г.Н. Поспелов предлагает различать иронию как философскую категорию романтической эстетики и как троп [Поспелов 1978: 223]. Ю. Борев выдвигает гипотезу, что в некоторые эпохи ирония формирует самостоятельный род искусства (не относящийся ни к эпосу, ни к лирике, ни к драме, но своеобразно объединяющий их особенности), и это надо отличать от случаев, когда словом «ирония» обозначают один из оттенков смеха [Борев 1970:106].

В.М. Пивоев рассматривает иронию в разных философских аспектах – как эстетическую, нравственную категорию, как форму комического – в целом, как феномен культуры. Понимая всю приблизительность и ограниченность кратких дефиниций, автор определяет иронию как «эстетическую и нравственную категорию, служащую для обозначения эмоционально-ценностного отношения, которое будучи видом комического, характеризуется трехплановой структурой при относительной равноценности этих планов, амбивалентностью, возможностью двунаправленности (интровертной и экстравертной) и особым характером выражения» [Пивоев 2000: 44]. Исследователь подчеркивает, что ироническое отношение является связующим звеном между трагическим и комическим, а также противоположностью возвышенного и патетического.