Исчезла, но не забыта

Если один из присяжных ответит на три заданных вопроса хотя бы раз «нет», то присяжные должны будут решать вопрос о вашем пожизненном заключении без возможности освобождения под честное слово, либо, как минимум, вам грозит тридцатилетнее заключение. Есть вопросы?

— Но, Тенненбаум, — произнес Дариус, глядя на Бетси с легкой усмешкой, почему вы тратите время на объяснение стадий наказания? Я никого не похищал, не мучил и не убивал. Более того, я надеюсь, что именно это вы и объясните присяжным.

— А как насчет Хантерс-Пойнта? — спросила Бетси. — Эта часть обвинения будет самой главной на суде.

— Человек по имени Генри Уотерс — убийца. Он был застрелен при аресте, когда пытался бежать. Одно из изуродованных тел нашли в подвале этого типа. Все знают, что именно Уотерс был повинен во всем, и дело закрыто.

— Тогда почему же Пейдж настаивает на том, что убийцей в Хантерс-Пойнте были вы?

— Не знаю. Ради Бога, я тоже был жертвой. Я же рассказывал. Уотерс убил Санди и Мелоди. Я сам принимал участие в расследовании.

— Каким же образом?

— Добровольно. Меня считали очень талантливым адвокатом, и к тому времени я уже участвовал в уголовных процессах. Мне казалось, что я могу оказать следствию важные услуги в вопросах проникновения в криминальное сознание. Сам мэр согласился с моим предложением.

— Почему вы оставили адвокатскую практику в штате Орегон?

— А почему это так важно для вас? — спросил Дариус.

— Похоже, вы собирались спрятаться от кого-то. С этой же целью вы покрасили волосы в черный цвет.

— Моя жена и дочь были убиты, Тенненбаум. Я первым обнаружил их тела. Эти смерти стали частью моей прошлой жизни. Когда же я перебрался сюда, у меня появился шанс начать все сначала. Мне не хотелось видеть свое прежнее лицо в зеркале, потому что оно напоминало мне, как рядом с этим лицом выглядели Мелоди и Санди на старых семейных фотографиях. Мне не хотелось заниматься той же деятельностью, это тоже вызывало во мне разные неприятные ассоциации.

Дариус слегка наклонился вперед. Он положил локти на поверхность стола, длинные пальцы коснулись головы, он принялся массировать лоб, словно пытаясь таким образом разогнать страшные воспоминания.

— Простите, я, наверное, напоминаю вам сумасшедшего. Но я действительно слегка сошел с ума. Ведь я был так счастлив. И вдруг этот маньяк.

Дариус закрыл глаза. Стюарт изучал его лицо. Бетси, пожалуй, была права. Либо этот парень невиновен, либо он — выдающийся актер.

— Нам понадобятся все старые досье из Хантерс-Пойнта, — сказала Бетси, обращаясь к Стюарту. — Тебе следует поехать туда, поговорить с детективами, которые занимались этим делом. Версия Пейджа распадется, если выяснится, что Мартин не убивал женщин десять лет назад.

Стюарт кивнул головой и наклонился к Дариусу.

— У вас есть враги, мистер Дариус? Кто может ненавидеть вас настолько, что готов подставить под убийство этих женщин?

Дариус пожал плечами.

— Врагов у меня больше, чем достаточно. Может быть, это дураки, которые пытались помешать проекту стройки на той площадке?

— Мистер Дариус, — вежливо возразил Стюарт, — со всем уважением к вам, хочу, однако, заметить, что вы не можете серьезно предполагать, что группа активистов, защищающих исторические памятники, способна была подставить вас.

— Но они же сожгли три моих постройки.

— А разве нет разницы между простым хулиганством и зверским убийством трех женщин? Здесь мы имеем дело с настоящим чудовищем, мистер Дариус. С таким существом, у которого нет ни совести, ни сожаления, который полагает, что люди не более, чем букашки.

Бетси ожидала бурной реакции на подобные слова Стюарта, но Дариус еще раз удивил ее. Вместо того, чтобы вспылить, он спокойно откинулся на своем стуле, а брови его слегка нахмурились, будто он пытался всерьез обдумать только что услышанное.

— То, что я скажу сейчас, так и останется между нами, хорошо?

— Регги — наш агент. Желания клиента для него святы.

— О'кей. Мне сейчас на ум пришло одно имя. Я работал над проектом в Южном Орегоне, но денег не было. Банки, как назло, ссуды не давали. Поэтому пришлось обратиться к Мануэлю Охоа. Этот человек мало что делает, но деньги у него водятся. Я никогда не спрашивал его, откуда он их достает, но слухи до меня доходили.

— Вы имеете в виду колумбийцев, мистер Дариус? Кокаин и героин, да?

— Точно я ничего не знаю и знать не хочу. Мне нужны были только деньги, и он мне их дал. Были условия, с которыми я согласился и в соответствии с которыми у меня могли начаться серьезные трудности, окажись я в тюрьме. Если моя фирма разорится, то выиграет от этого только Охоа.

— Ну, а наркодельцы спокойно могут разделать любую женщину, и даже двух, — не моргнув глазом, добавил Стюарт.

— Охоа знает о том, что было в Хантерс-Пойнте? — неожиданно спросила Бетси. — Мы сейчас не просто ищем какого-то психопата, а такого маньяка, который прекрасно осведомлен о вашей прошлой жизни.

— Блестящая мысль, — подхватил Стюарт. — Кто еще мог знать обо всем этом, помимо вас?

Дариус неожиданно помрачнел. Он вновь положил локти на стол, голова его тяжело упала на руки.

— Этот вопрос я каждый раз задавал себе сам, Тенненбаум, как только понял, что меня подставили. Но именно на этот вопрос я и не могу найти ответа. В Портленде я не обмолвился ни одной живой душе о Хантерс-Пойнте. Но тот, кто меня хочет подставить, знает все о моем прошлом, и я теряюсь в догадках, как это ему удалось.

— Кофе, черный, — сказала своему секретарю Бетси, входя в офис, — а еще принесите сандвич с индейкой, беконом и швейцарским сыром от Хитмана.

Бетси кинула свой дипломат на стол, наскоро просмотрела почту и сообщения, которые приготовила Энн. Выбросив ненужное в корзину для мусора, Бетси положила на видное место только самое необходимое и решила, что звонить сейчас все равно никому не будет.

— Сандвич будет готов через пятнадцать минут, — сказала Энн, ставя чашку с кофе прямо на стол.