Исчезнувшая

— Не все парни козлы, — бросает Джефф, а Грета неопределенно хмыкает.

Мы возвращаемся в наши хижины, усталые до дрожи в ногах. Я чувствую себя пляжным мячом, забытым на солнцепеке. Единственное желание — сидеть под трескучим оконным кондиционером, овевающим мою кожу прохладным воздухом, и смотреть телевизор. Я отыскала канал повторных показов, где не крутили ничего, кроме сериалов семидесятых и восьмидесятых годов: «Куинси», «Лодка любви», «Восьми достаточно»… Но для начала — «Шоу Эллен Эббот», с недавних пор моя любимая передача!

Ничего нового, ничего нового… Конечно, Эллен не прочь погреть руки на моей беде, она приглашает толпы каких-то незнакомцев из моей прошлой жизни, которые клянутся, что они — мои друзья. Все говорят обо мне добрые слова, даже те, кто никогда не любил меня. О мертвых только хорошее.

Когда раздается стук в дверь, я понимаю, что это Грета и Джефф. Выключаю телевизор. Они беззаботно переминаются на моем пороге.

— И чё делаем? — спрашивает Джефф.

— Читаю, — вру я.

Он выкладывает на мой стол упаковку пива.

— А мы как будто телик слышали, — ворчит позади Грета.

В маленькой комнате три человека — толпа. На секунду перекрывают дверной проем, вызывая у меня нервозность — зачем блокируют выход? — а потом проходят и загораживают от меня прикроватный столик. В ящике столика спрятан денежный пояс — чуть больше восьми тысяч долларов. Сотки, пятидесятки, двадцатидолларовые банкноты. Он ужасен — телесного цвета, пухлый. Я не могу носить все мои деньги сразу, приходится прятать в комнате. Но я стараюсь не расставаться с большей частью, а потому чувствую себя как девочка на пляже с дорогущим телефоном. Видно, по характеру я транжира, по любому поводу вытаскиваю двадцатку и испытываю извращенное удовольствие от мысли, что остается все меньше денег, которые могут быть украдены или просто потеряются.

Джефф жмет кнопки «лентяйки». На экране Эллен Эббот и Эми. Он кивает, улыбаясь своим мыслям.

— Хочешь смотреть Эми? — спрашивает Грета.

Я не уверена, что в ее предложении нет запятой.

— Не-а… Может, принесете гитару, Джефф, и посидим на веранде?

Они обмениваются взглядами.

— Э-э-э… но ты же это смотрела, нет? — говорит Грета, указывая на экран, где мы с Ником в мире и согласии. Мои волосы собраны в пучок, и оттого я сильно похожа на меня теперешнюю, подстриженную.

— Скукотища, — отвечаю я.

— Да ну! — Грета шлепается на кровать. — А мне так не кажется.

А я думаю, что как последняя дура впустила этих двоих. Наверное, подсознательно верила, что могу ими управлять. Они дикие существа, привыкшие бороться за место под солнцем и использовать чужие слабости. А для меня такое поведение в новинку. Какое разочарование, должно быть, испытывают люди, держащие в квартире пуму или шимпанзе, когда вдруг питомец вонзает клыки им в горло.

— Знаете, ребята, — говорю я, — что-то не в кайф мне гостей принимать. Паршиво себя чувствую — наверное, перегрелась на солнце.

Они выглядят удивленными и немного обиженными. Закрадывается мысль: а вдруг я ошиблась, они совершенно ни при чем, а у меня паранойя. Хотелось бы верить.

— Да-да, конечно… — кивает Джефф.

Они убираются из моей комнаты, прихватив пиво. Через пару минут я слышу голос Эллен Эббот из домика Греты. Обвиняющие вопросы:

— Почему вы сделали то-то?

— Почему не сделали того-то?

— Как вы могли бы объяснить?..

Как я могла сблизиться со здешними людьми? Почему не держалась особняком? Если мой обман раскроют, что я буду говорить, как объясняться?

Я не могу допустить, чтобы меня раскусили. Если это случится, на планете не найдется женщины, которую ненавидели бы сильнее. Из существа милого, доброго, обиженного, из беременной жертвы эгоиста, из обманутой жены я превращусь в свирепую стерву, которая вволю поиздевалась над нежными сердцами американских граждан. Эллен Эббот посвятит мне не одно шоу, куда будут приходить сердитые люди и давать выход своему негодованию. «Вот вам, Эллен, еще один пример испорченной богатой девчонки, которая что хочет, то и вытворяет, не щадит ничьих чувств, кроме собственных. Поэтому, я думаю, остаток дней ей лучше провести в тюрьме!» Ну или что-то вроде этого. В Интернете есть разные сведения, зачастую противоречивые, насчет того, какое наказание полагается за фальсификацию своей смерти или за доведение мужа до электрического стула, но общественное мнение, я знаю наверняка, будет беспощадным. Чем бы я ни занималась потом — кормила с ложечки сирот, промывала язвы прокаженным, — история запомнит меня как мерзавку, которая инсценировала собственную смерть и подставила мужа.

Все, что угодно, только не это.

Несколько часов спустя я все еще не спала, размышляя в темноте. В дверь постучали. Осторожный стук. Стук Джеффа. Помедлив в раздумьях, я открываю; сейчас буду просить прощения за мою недавнюю грубость. Он теребит бороду и смотрит на коврик для ног, а потом поднимает на меня янтарные глаза:

— Дороти говорит, вам нужна работа.

— Ну… пожалуй.

— Могу предложить дельце. Пятьдесят долларов.

Эми Эллиот-Данн даже не пошевелится за пятьдесят зеленых, но Лидия, или Нэнси, нуждается в заработке. Я киваю.

— Пара часов, пятьдесят баксов. — Джефф пожимает плечами. — Мне, вообще-то, без разницы, но я подумал, что стоит предложить.

— А что за работа?

— Рыбалка.

Я пребывала в уверенности, что Джефф водит пикап, но он указывает мне на сверкающий «форд»-хетчбэк. Потрясающе! Автомобиль выпускника колледжа с большими планами и скромным бюджетом, а не взрослого мужика. У меня под сарафаном купальник, как и приказано. «Не бикини, а полный, — проворковал Джефф. — Чтобы можно было плавать». Я никогда не замечала его поблизости бассейна, но он круто разбирался в моем гардеробе, что льстило и тревожило одновременно.

Джефф оставляет окна открытыми, и, пока мы проезжаем заросшие деревьями холмы, пыль грунтовой дороги ложится на мои короткие волосы. Точно в клипе кантри — девочка в сарафане высовывается из автомобиля, чтобы ощутить ветерок летней ночи в «красном» штате. Выглянули звезды. Джефф что-то напевает тихонько.

Мы паркуемся неподалеку от ресторана на сваях — барбекю и здоровенные порции алкогольных коктейлей с пугающими названиями: «Сок из аллигатора» и «Блицмалек». Об этом я догадалась по выброшенным стаканам; изломанные, они плавают вдоль всего берега, бликуя в неоновых лучах рекламы заведения «Сом Карла». У ресторана есть веранда, нависающая над водой. Посетители могут набрать полные пригоршни корма из расставленных у перил баков и швырнуть его вниз, прямо в жадные пасти здоровенных сомов.

— Джефф, а как это будет выглядеть?

— Вы ловите сетью, а я глушу. — Он выбирается из автомобиля, поднимает дверцу багажного отделения, которое заполнено холодильными камерами. — Складываем их сюда, на лед, а потом я продаю.

— Продаете? А кто покупает ворованную рыбу?

— Да есть у меня типа клиентура. — Джефф улыбается, как ленивый кот.

И тут я понимаю. Он вовсе не Гризли Адамс, не гитарист, не миролюбивый хипарь. Он браконьер-деревенщина, который пытается изображать из себя нечто большее.