Ищи меня в отражениях

Я почувствовал отвращение. Эти люди, давно потерявшие человеческий облик, живут от дозы к дозе, и ради порции новой отравы готовы пойти на что угодно.

Подстегиваемый страхом, я быстро нашел выход из подвала. Прикрыв за собой расхлябанную дверь, я услышал истошный вопль.

– Сволочи! Опять замок сорвали!

На меня неслась старуха, размахивая пустой авоськой.

– Я щас в милицию позвоню!
– визжала она с надрывом.

– Не надо, бабушка!

Старуха набросилась, как коршун, и начала хлестать по чему попало своей авоськой. Я выставил вперед руки, пытаясь прикрыться от ударов, но это только сильнее разъярило старуху. Она заметила мои окровавленные пальцы и заработала авоськой с удвоенной силой.

– Какая я тебе бабушка, подонок! Вы там зарезали кого, что ли?

– Марья Ивановна, в чем дело?

В форточке на первом этаже покачивалась заспанная рожа с растрепанными волосами.

– Лидка, звони в милицию! Эти выродки опять замок на подвале сорвали. Посмотри на него, руки в крови, вся морда синяя, обколотый весь.

– Да не обколотый я!
– в ответ мне прилетела еще одна пощечина.

Круглая рожа продолжала висеть в форточке.

– А толку-то им звонить. Че они сделают?
– спросила Лидка флегматично.
– Весь район знает, а меры не принимаются.

Бабку от злости начало трясти.

– Звони!
– завизжала она толстой Лидке.

Я наконец-то вырвался и, спотыкаясь, побежал куда глаза глядят. Сумасшедшая бабка преследовала меня какое-то время, но быстро выдохлась. Внутри все клокотало, я был близок к истерике.

Глава 35

Я бежал не разбирая дороги, как очумелый. Серые одинаковые пятиэтажки кружились вокруг вперемешку с колючим мелким снегом. А потом все слилось в сплошное белое марево, и я уже не различал деталей. Ноги двигались, но с каждым шагом все больше вязли в белой каше. Наконец я уткнулся во что-то холодное и мягкое. Стало так хорошо, что больше никуда уже не хотелось идти.

– Эй! Парень, ты слышишь? Вставай! Ты пьян, что ли!?
– чьи-то руки потянули меня вверх, назойливо затормошили. Теплые пальцы ласково запорхали по лицу, согревая веки и возвращая зрение. Иней с ресниц ручейками побежал по щекам.

– Откуда ты такой?
– не унимался голос.

Я открыл глаза. Расплывчатая картинка постепенно становилась четче, и я разглядел своего спасителя. Надо мной склонилась молодая девушка, немногим старше меня. Она стояла на коленях подле, утопая в снегу.

– У тебя весь лоб в крови.

Она зачерпнула пригоршню снега и растопила его в руке. Затем достала из сумочки носовой платок, смочила и аккуратно начала вытирать мне лоб. Любовь незнакомки была целиком соткана из сострадания. Она отрезвила меня и привела в чувство.

– Это вообще твоя кровь?
– спросила девушка в недоумении.
– Мне казалось, что у тебя лоб разбит. Кровь вытерла, а раны нет...

Я потер лоб рукой и опять запачкал его в крови.

– Это старая кровь, - нашелся я.
– На мне все заживает, как на собаке. Я в порядке.

– Давай, поднимайся, - она потянула меня вверх, ухватив за борта куртки.
– Так и насмерть замерзнуть можно. Ты идти можешь? Не ранен?

– Да нет, я же говорю, все в порядке. Просто устал, вот и повалился в снег. Не выспался я.
– Нелепее отговорки и придумать было нельзя.

– Куда хоть идешь, скажешь?

– Да... возвращаюсь.

– Домой?

– Ну, вроде того. Я детдомовский.

Она не удивилась. Только уточнила:

– Ты из Зауральска?

– Да. Не подскажешь, как мне лучше доехать?

– В паре кварталов отсюда маленький автовокзал. Автобусы до Зауральска ходят каждый час.

– Спасибо, - сказал я, не зная, что еще добавить.
– Ну, я пошел?...

– Да. Будь осторожен.

Я только кивнул в ответ и поплелся в том направлении, что указала мне эта добрая девушка, имени которой я никогда уже не узнаю.

– Эй, подожди! Как тебя?... Подожди!

Девушка догнала меня.

– Вот, держи, - и она протянула мне свои варежки и шарф.
– Они розовые, зато теплые.

– Не, не возьму. Ты замерзнешь.

– Да вон мой дом, - махнула она рукой.
– Я добегу, - и не принимая больше возражений, незнакомка зашагала прочь.

Я натянул варежки на окоченевшие руки, обмотался розовым шарфом до ушей. Даже страшно представить, до чего нелепо я выгляжу теперь: оборванный, в крови и с розовым девчачьим шарфом до носа. Но выбирать не приходилось.

Через пару кварталов, как и обещала моя спасительница, показалось бордовое с серыми проплешинами здание автовокзала. У входа, переминаясь с ноги на ногу, курили несколько мужиков. Рядом были припаркованы пара "жигулей" и "девятка". Мужики шумно переговаривались, то и дело раздавались взрывы хохота. Но о деле своем они не забывали. Как только к вокзалу приближался потенциальный пассажир, они громко выкрикивали: "Киржаки, Киржаки, Охотка, Смоляное-Поперечное, Смоляное-Поперечное - последний пассажир". Завидев дамочку в дорогой длинной шубе и песцовой шапке, водилы усилили старания, громко и нараспев повторяя конечные пункты следования маршрутов. Дамочка клюнула и подошла к группе мужиков. Посовещавшись секунд десять, она кивнула. Один из водил тут же бросил сигарету и побежал к "девятке", подхватив на ходу багаж. Дамочка, оскальзываясь на длинных шпильках, засеменила следом и скоро скрылась на переднем сидении. Машина мягко тронулась, зашуршав шинами по обледенелой дороге. Оставшиеся водилы вернулись к неоконченному разговору. Потеря собеседника их нисколько не обескуражила. Они все так же галдели, ржали, курили и мимоходом зазывали новых пассажиров. "Охотка, едем в Охотку, Смоляное-Поперечное - последний пассажир".

Я стоял за углом соседнего здания, наблюдая издалека и боясь приблизиться. Меня искали, в этом можно не сомневаться. Наверняка мои похитители поджидали здесь, на вокзале. Они знают, что бы ни случилось, в милицию я обращаться не стану. Пусть Надя ненавидит меня теперь, но еще раз подвести ее равносильно смерти! Я обязан найти выход, если не для нас обоих, то по крайней мере для нее. Она вернется, чего бы это ни стоило! А если так, то кроме Зауральска, податься некуда. Только там можно найти хоть какую-то помощь.

Голосовать на трассе слишком рискованно. Даже если хватит сил кардинально поменять внешность, меня выдавал потрепанный вид и чужая куртка не по размеру. Пока не переоденусь, перемена внешности бесполезна. Да что там говорить, любой пацан, оказавшийся сегодня на шоссе в сторону Зауральска, гарантированно нарывался на крутые неприятности. И неважно, какие у него особые приметы. Единственный шанс, да и то на грани чуда - это рейсовый автобус.

Я продолжал наблюдать за автовокзалом, судорожно думая над планом побега. Тем временем из привокзального громкоговорителя начали долетать обрывки фраз: "Пас... проезжающ... Ох...и пройдите на ... пос... ...ку". Из здания вокзала потянулись люди: одна группа направилась к посадочной площадке, к которой только что подъехал заиндевелый "Икарус".

Вторая же группа из нескольких человек обошла автовокзал и встала с торца здания, возле выезда на шоссе. Еще через пару минут из служебного выхода вывалилась толстая женщина в коротком полушубке нараспашку. Отдуваясь, она проследовала к посадочной площадке, вскарабкалась на подножку автобуса, достала из кармана какую-то бумажку и пригласила отъезжающих в салон.

Пассажиры протягивали толстухе белые квиточки, та отмечала что-то в своем бланке, то и дело согревая дыханием авторучку. Когда всех запустили внутрь, контролерша о чем-то посовещалась с водителем, сошла с подножки и торопливо засеменила назад к служебному выходу.