Искатель Ветра. Полет

Арка ворот осталась позади, под ботфортами заскрипели осколки стекла. Оно, словно кристаллы льда, усеивало весь переулок, в который, следуя за луной, свернул Ричард. Искин, создавший это место, многое почерпнул из сознания павших, но интерпретировал неуместно. Лоджии на высоте пары метров, без дверей и окон; статуи, растущие из стен; широкие проспекты, заканчивающиеся тупиками — всё это нагромождение образов создавало зловещую картину нечеловеческого места, лишь неумело подражающего людским городам. Это был лабиринт, лишённый всякой логики и здравого смысла. Полчаса спустя, устав бродить кругами, Рич остановился, вскинул голову и осмотрел крыши окружающих высотных зданий, больше похожих на скалы.

Он несколько раз пытался подняться повыше, чтобы запомнить переплетение улиц, но в самих зданиях объекты и геометрия пространства подчинялись иным законам. Лестницы вели в глухие стены, водопроводные трубы переплетались, занимая большую часть этажа, а ванные комнаты почему-то были установлены на потолке. Сейчас Генар прикидывал возможность забраться по почти отвесной стене, используя элементы декора в качестве опор. Использовать свои способности контрактера он опасался — неизвестно, как Смерть отреагирует на вторжение Пространства в её обитель. Единственной хорошей новостью было то, что сюда свет луны не достигал.

Была ещё одна проблема: от самых ворот за ним увязался призрак. Он держался на расстоянии, почти сливаясь с окрестными строениями. Ричард заметил, что чем менее чётким выглядел какой-либо дух, тем ближе он был к перерождению. Но постоянное внимание этого «старожила» капитана изрядно тревожило. Если верить Болту, покойники редко проявляли агрессию и представляли угрозу лишь в исключительных случаях. Но с этим наблюдателем следовало разобраться. Постояв немного и собравшись с мыслями, Ричард направился к бледному призраку, стоявшему у стены метрах в двадцати.

— Парень… Я тебя знаю? — раздался слабый, но знакомый голос. Если бы Рич нуждался в дыхании, воздух застрял бы у него в лёгких.

Этой встречи он боялся, но втайне был рад, что сможет высказать всё, что накопилось. Генар снял шлем, встряхнул золотыми волосами и поклонился.

— Да, Гермес. Вы меня знаете, — чётко ответил он призраку.

— Вот как. Я здесь слишком давно и многое успел позабыть. Назови своё имя, — донеслись до него слова, больше похожие на шелест осеннего ветра.

Ричард вспомнил предостережение Болта, усмехнулся и нахально ответил:

— Ричард. Ричард Генар. Я всё-таки заполучил ваш корабль, ваш путь в небесах и женщину, которую вы любили!

Призрак застыл на месте, разгораясь потусторонним огнём, а затем взорвался искренним жизнерадостным смехом. Его силуэт начал изменяться, возвращая себе подобие плоти: короткие серебристые волосы, острые черты лица и серые стальные глаза. Вспышка воспоминаний вернула ему облик, который он имел при жизни.

— Вот как, значит, я всё-таки умер, а ты заполучил всё, как и хотел. Впрочем, Предатель тоже здесь оказался, так что это всё-таки справедливо, — с весёлым воскликом произнёс Гермес, протягивая руку и хлопая Ричарда по наплечнику с эмблемой Ордена. Его ладонь прошла сквозь доспех, оставив лишь лёгкое ощущение прохлады. Дух с сожалением пожал плечами и вновь засмеялся.

Обычному человеку хватает пары дней, чтобы сбросить с плеч груз прожитых скучных лет и обновлённым пойти на новый круг. Но сколько потребуется Оку Вечности, чтобы раскрошить адамант? Заставить забыть о сотнях пройденных битв и пережитых приключений? Обратить в прах ту гордость и долг, который несёт капитан Ордена? Встряхнув плечами, словно сбрасывая оковы забвения, Гермес звонко сказал:

— Значит, наш план всё ещё в силе. Пусть я и не пережил битву, но Ротенхауз повержен, Астер ослаб, а вы с Розой теперь должны всё закончить. Вижу, что ты жив, так что говори — что ты забыл в этой юдоли скорби? Рыжая, поди, опять перегорела и одной ногой в могиле болтается? Оклемается, ведь здесь её нет, будь уверен.

Вот и ответ. Смерть - сила что приходит ко всем, даже к богам. Гермес помолодел лет на сорок и выглядел как в те времена когда шел в последний бой бок о бок со своей обожаемой Розой. Все что было после, Найта, Лину и самого Ричарда Младшего, он успел окончательно позабыть, ведь сражение с Ротенхаузом и был его пик, финал его жизни, после которого он попросту существовал, бился скорее уже по привычке и ради того чтобы не обесценить жертвы товарищей. Это необходимо было использовать, личные эмоции, невысказанная благодарность и злость - могли подождать.

– Мне нужно ядро Смерти чтобы спасти ее после того как она возьмет меч и станет экзархом.
– мгновенно сориентировавшись ответил Ричард.
– Только заполучив этот искин мы отправимся в Харгран. Поможешь его отыскать?

— Вы нашли другое решение? Она не растворится во мраке? — в голосе духа звучали любовь, надежда и преданность, но не к Лине, а к Розе. Старик всегда видел в Лине отражение своей былой любви, что Ричарда раздражало. Он знал, что Гермес сам понимал, насколько это жалко и недостойно Искательницы.

Сжав губы в уверенной улыбке, скопированной у своего отца, Ричард ответил:

— Я не позволю ей умереть. Она будет жить очень долго, будет любима и счастлива. Клянусь тебе в этом.

Взрыв эмоций Гермеса схлынул столь же быстро как яростный шторм, но в нем не было зависти, лишь надежда и ликование. Указав кивком головы следовать за ним, небесный волк с ухмылкой спросил на ходу:

– А сама-то Роза на это согласится? Откажется от свободы и вольного духа, ради тебя, счастья и долгой жизни? Да и ты… Мне всегда казалось что ты единственный кто относился к ней холодно. Неужели моя смерть на вас так повлияла?

– Это изменило все, Гермес. Роза стала другим человеком. Эта женщина многое переосмыслила в своем отношении к себе и другим людям, прошла долгий путь, а затем приняла предложение выйти за меня замуж. Что до меня… - серьезно и тяжело заявил Ричард в ответ.
– Я просто предпочитаю не делить с кем-то чайные чашки. После твоей смерти и ее изменений эта проблема исчезла.

— Вот чудеса. Либо ты врёшь чаще, чем дышишь, либо рыжульку и правда крепко головой приложило… Но я действительно счастлив. Наверное, ты единственный, кого по-настоящему хотел бы видеть рядом с ней, Генка. Хоть ты и хитрожопый жучара, но я всегда видел в тебе благородство, как бы старательно ты его ни скрывал, — воскликнул Гермес и, обернувшись, снова попытался хлопнуть спутника по плечу, с тем же результатом. После этого он вздохнул и, став серьёзным, произнёс: — Ладно, потопали, я чую, то, что тебе нужно, думаю, как и все мертвецы. Нам в центр города, а я неплохо его изучил — чёрт знает, сколько здесь скитаюсь.

— Я сейчас не дышу. Как, собственно, и не лгу, — с усмешкой ответил ему Ричард.

***

Они пересекали пропасти между крышами домов над серыми улицами, бродили по высохшим паркам, где цвели только нежные синие розы, которые каким-то чудом сохранили свой цвет. Затаившись в чем-то среднем между борделем, харчевней и храмом, ожидали, как мимо пройдёт процессия скарджей, что даже после смерти мечтали порвать кому-нибудь глотку и предпочитали двигаться строем. Половину сцен луна вымыла у Ричарда из памяти, вторая половина была слишком невероятна, чтобы её можно было рассказывать за кружкой пенного. Молодой капитан прекрасно сейчас понимал, почему Болт вернулся, так и не найдя свою супругу. Если Вайрн был городом денег и власти, Берандар — чести, Зефир — развлечений, а Вангелос — науки, то Ноктюрн был городом даже не смерти, а разрушенных грёз и погасших судеб.