Искатель Ветра. Полет

На мгновение её фигуру закрыл острый костяной шип, рухнувший, подобно колонне из жёлтой, истекающей ихором кости. А затем из груди сеннора вырос синий клинок, пробив скрытый в големе хрусталь, вмещающий его душу. Когда Лина внезапно возникла в плотном кольце держащих круговую оборону альвов, те отреагировали мгновенно, но спасти своего командира не успели. С едва слышным шуршанием его тело рассыпалось в пыль. Метнувшийся в правое плечо меч Искательница отвела гардой Лазури, а сдвоенный выпад копий справа и слева пропустила над головой, резко присев, а затем внезапно снова пропала, лишь смазанный и туманный силуэт ринулся куда-то наверх.

Её раны были заражены, Астра ослабла, жгучий яд быстро пробирался по венам в сторону сердца, пытаясь вырвать её душу из объятий богини Чудес. План очевидно пошёл по причинному месту, но отступать пока было рано. Экономя энергию, Лина, выйдя из окружения, отключила "Вуаль" и быстрым ударом срубила ещё парочку душ, вводя Гниющего в исступление. К агонизирующему хору голосов, вплавленных в стены, добавился ещё один. Затянутый в круговорот сеннор, вновь обретя плоть, в полной мере прочувствовал весь ужас своего нового положения и издал тоскливый и обречённый крик.

Чёрных големов осталось лишь трое, они неотступно преследовали Лину, отбиваясь от ударов скользких конечностей прогнившего бога. Древние воины понимали, что уже обречены: раненная экзарх неизбежно будет захвачена Гниением, и впереди их всех ожидает вечность страданий. Но они не были способны отступить или сдаться и привыкли выполнять поставленные задачи. Самой важной из которых являлась та, что приказал Дарланд, прежде чем отправится в Вайрн - любой ценой не позволить экзарху заполучить клинок Пустоты. Этому приказу уже были столетия, но замкнутые на своем долге бойцы не могли от него отступить, даже если бы пожелали.

Необъятная, более ста метров в длину и двадцати в высоту, утроба Гниения быстро заполнялась разъедающей слизью, а сверху падали всё новые и новые клыки и отростки. Альвы, преследуя экзарха, успели пройти половину этой дистанции, когда Лина вновь растворилась в воздухе, избежав сомкнувшихся в пустоте хищных челюстей, выдвинувшихся из стены. А затем позади раздался грохот работающей реактивной пусковой установки. Шесть снарядов, пролетев над их головами, сдетонировали в воздухе, распылив во все стороны зажигательную смесь. Похожие на хлопья снега белые частицы закружились в заполненном ядом воздухе. Големы, подчиняясь выучке, рухнули, погрузившись в слой слизи. И как раз вовремя: внутри чрева вспыхнули серебристо-фиолетовые крылья и расцвело недолговечное солнце объёмного взрыва.

Неестественное, бездымное аметистовое пламя гудящим смерчем ударило в склизкие стены, вырывая из их плена сотни душ. Тела испарялись, словно капли росы, не издав звука, а обожжённое мясо лопалось и трещало. Потратив львиную долю бурлящей внутри ненависти на вспышку огня, блондинка опустошенно рухнула позади высившегося у портала серебряного исполина. Сверхтехнологичный доспех был высотой более трёх метров и весил десяток тонн. Подобно Богу-Воину из легенд, он с лёгкостью разбил ударом стальной длани метнувшийся к нему жёлтый клык, принял взрывную волну на силовые щиты, после чего правым манипулятором подхватил тело блондинки, собираясь впихнуть её внутрь кабины, в которую, потеснившись, поместились бы парочка человек.

— Нет, Кейлин! — прохрипела Лина, а после закашлялась, выхаркивая куски собственных расплавленных лёгких. Она могла лишь надеяться, что у старшей сестры, пилотирующей мех, в отличие от неё не лопнули барабанные перепонки. — Сначала надо добить гадину. Зажигательными по стенам.

Загрохотали наручные гранатомёты, даруя оставшимся несчастным огненное спасение. Кейлин работала по площадям, стараясь не оставить ни одного неопалённого участка. Лина в это время отлеживалась на сгибе её левой руки, собирая остатки Воли в кулак. Давненько ей не приходилось сражаться в таком состоянии. Когда она встала и обречённо посмотрела наверх, гниющая туша вокруг них дрогнула. Сейчас, когда Властелин Тлена остался без подпитки от похищенных душ, его ядро стало достаточно уязвимым для финальной атаки.

"Лазурь" казалась тяжёлой, почти неподъёмной, Лина вложила в этот выстрел всё, что осталось. Всю ту веру, что она заслужила у многих людей. И собственную — в свою одинокую, печальную, недобогиню. Сердце мерзкого паразита, скрытое за толщами и складками гнилой плоти, разнесло на куски, и домен старого врага наконец начал разваливаться в мнимый туман. Пропитавшую её хворь Лина выжгла фиолетовым пламенем Чуда, в очередной раз мысленно поблагодарив Аделу за то, что та не пожалела жизненных сил, когда лечила её в прошлом. Сейчас они были уже на пределе.

"Путь Одиночки"? "Идеал Ротенхауза"? С губ девушки сорвался смесь смешка, хрипа и стона. Если бы она рассчитывала лишь на себя, то была бы давным-давно на том свете. Громкий вопрос Кейлин, прогрохотавший сквозь динамики, она едва расслышала, сквозь стук крови и грохот в ушах:

— Нахрена ты приказала мне ждать? Ты же чуть не подохла! — зло спросила сестра.

— Нужно было отвлечь внимание твари от портала, чтобы я смогла его расширить достаточно и протащить сюда твоего железного исполина, — едва прошептала Лина в ответ.

— А с этими мне что делать? — мощные прожекторы Кейлин осветили трёх поднявшихся альвов в чёрной броне, которые решительно бросились бежать в их сторону.

— Они служили Дарланду и попытались меня убить, но… — договорить Лина не успела, едва окончательно не оглохнув от заревевших спаренных пулемётов, установленных в наплечниках экзоброни.

Несколько пуль древние воины смогли отбить своим проклятым оружием, но почти две тысячи выстрелов в минуту на два ствола не оставили им ни единого шанса. Первым обратился в прах копейщик, что пронзил Лине спину и жаловался на исчезнувшие чащи. Следом умерла единственная женщина в их отряде. Последний, так и не проронивший даже слова воин, почти смог сократить расстояние и, прежде чем быть разорванным на части яростным стрекотом, успел метнуть свой меч, до последнего пытаясь выполнить приказ, но он лишь бессильно лязгнул по стали обшивки. Сила Нездешнего была предназначена лишь против потусторонних существ. Когда грохот затих, Лина печально вздохнула — она не могла винить стражей за попытку её прикончить. Слишком много времени и сил им пришлось вложить в тот путь, что когда-то избрал Тюремщик, казнив Энима Богоборца. Похлопав экзодоспех по руке, блондинка кивнула в сторону портала и попросила:

— Давай выбираться. И спасибо, сестрёнка, за то, что ты на моей стороне.

Глава 18

Наполненный озоном воздух смешивался с запахом оружейного масла. На матово-черной нагрудной пластине брони, что сейчас покоилась на специализированном верстаке, были видны следы попаданий снарядов, лазерные ожоги и глубокие борозды, оставшиеся от клинков служителей Ненависти. Металл с памятью формы медленно затягивал повреждения, но потерянную массу это не компенсировало, так что ему нужно было немного помочь. Закончив настройку ассемблеров размером в несколько атомов, Ричард любовно распылил их по всей поверхности пластины и кивнул своим мыслям. Сейчас модифицированные Солардом малыши встроятся в кристаллическую решетку, после чего укрепят и без того невероятно прочный сплав, из которого была изготовлена его "Ласточка".

Он много что оставил в Ноктюрне: имена, детство, отрезки юности, свою правую руку, которую сейчас скрывал под длинной перчаткой из покрытой рунами кожи, а также почти всё, что происходило до поступления в академию Ордена — большую часть своей жизни. Сначала забвение Солнца Мёртвых забирало то, что было наименее ценным. Всё, что осталось, отлично характеризовало его как человека. Он не помнил старых товарищей, с которыми играл мальчишкой на улицах города Движимой Силы. Забыл даже имя той, кого называл матерью. Но до сих пор назубок знал строение рукотворного реликта, созданного им, чтобы впервые бросить вызов отцу. "Ласточку" он не забыл, как и бойцов из своего экипажа, а также девушку, что его пробудила, благодаря которой он обрел цель. Разве что её имя, подсмотренное в базе данных, всё ещё казалось чужим и каким-то нелепым. Оно ей подходило не больше, чем карнавальная маска, изображающая призрака прошлого. Но раз ей это нравилось, то, наверное, это не являлось проблемой.