Искры на воде (сборник)

Там, на другом берегу Туманшета, напротив Камышлеевки, на горе росли кедры. Гора спускалась прямо к самой воде, напрямую на неё было не пройти, слишком крутые склоны, но рядом были достаточно удобные распадки, по ним и добирались до кедрачей. Место называли Толчихой. Камышлеев поставил там зимовье, в котором в шишкобой жили работники, заготавливавшие орех, там же и давили кедровое масло, отсюда и родилось название местечка. Кедрачи были хорошие, но шишка рождалась не каждый год. Но бывало, что рано выпадал снег и засыпал шишку, тогда её брали весной, когда сходил снег.

Два года стоит деревня. Ещё прибавилось три семьи самопереселенцев, которые прибыли не по государственному найму, а сами по себе. В Сибирь они попали несколько лет назад. Сначала подрядились батрачить в Конторке, на Тарае, где жили зажиточные хозяева. Но много не заработаешь в батраках. Тогда мужики собрались артелью, жён оставили в деревне, а сами отправились искать золото в верховье Бирюсы. Не было их два года. А когда пришли, забрали семьи, пошли устраивать свою судьбу. Расспросили, где в округе можно приклониться, и выбрали Камышлеевку. Не потому, что здесь так уж хорошо, а из-за того, что деревня здесь совсем новая и нет старожилов, которые норовят подчинить себе новосёлов. Егор как ответственный за всё не стал перечить. Лес был уже заготовлен для строительства, использовали его, новосёлы исправно за всё заплатили: и за лес, и за помощь в постройке домов, хотя камышлеевцы помогли бы и без денег. Но копейка лишней не бывает, а раз дают, то чего отказываться. Дома поставили быстро — сноровка была, никто зимовать не остался в землянке. В следующую зиму выросло ещё восемь домов.

Антип Кузнецов построил кузницу на краю огорода, оборудовал её всем необходимым. И работа пошла. Ремонтировал Антип нехитрый крестьянский инвентарь, мастерил кой-какой инструмент. Железо привозил из города Егор. В Суетихе строился железнодорожный мост через Бирюсу, железо там валялось под ногами. А в далёких деревнях в дело шла каждая железка.

Весной в деревне случился первый пожар — сгорела баня, которая была построена одна на пять семей, топили по очереди. Хорошо, что баня стояла на краю огорода, далеко от построек. Её в первое же лето поставили за огородом Трифона Суренкова, поближе к речке. Топили баню по-чёрному.

Задумавшись, Егор не сразу заметил, что сын уснул, сидя рядышком на валежине. Егор улыбнулся, взял его на руки и пошёл домой.

— Умаялся мужичок, — улыбнулась Настя, на крыльце забирая сына. — Сам бы зашёл, чаю бы попил.

— Пожалуй, и попью, — согласился Егор. — А что там к чаю есть?

— Уж чего-нибудь есть, — засмеялась жена, зная любовь мужа к постряпушкам.

Едва Егор сел за стол, как на дворе залаял Разбой.

— Кто-то пришёл, — сказала Настя. — Иди посмотри, пока на стол соберу.

Егор вышел на крыльцо. В воротах стоял новосёл Мыльников Осип.

— Мне бы поговорить надо, Егор Петрович.

— Заходи, как раз чай собрались пить, — пригласил Егор.

— Я ненадолго.

— Заходи, там разберёмся.

Осип зашёл, перекрестился и сказал:

— Доброго здоровьица в дом. Здравствуйте.

— Проходи к столу, присаживайся. Сейчас чаю попьём, потом и поговорим.

Настя поставила стопку блинов, миску со сметаной, принесла чай и мёд.

— Как прижились на новом месте? — спросила она.

— Спасибо, хорошо.

— Как ребятишки?

— Слава богу.

— Места нравятся?

— Ничего. Хорошие места.

— И ладно.

Егор с Мыльниковым вышли на крыльцо.

— Егор Петрович, надумал я открыть у нас лавку. Буду торговать разной мелочью.

— А чего только мелочью?

— Можно привозить мануфактуру, женские безделушки, пуговицы, иголки, посуду, инвентарь. Всё можно со временем возить.

— Раз решил, чего от меня надо? Помощь какая, что ли?

— Я хотел спросить, может, ты сам, Егор Петрович, надумал лавку открывать, дело-то прибыльное.

— Нет, я не хочу заниматься торговлей, но, когда будешь возить товар, я могу заказы делать и для себя.

— Ты лесу мне продашь на строительство?

— Решим вопрос.

— И ещё я хотел лавку не с краю деревни ставить, а поближе к серёдке.

— А откуда ты знаешь, где будет серёдина деревни?

— Разговор идёт, что много будет переселенцев, вот я и подумал, отодвинуть свой участок подальше.

— Верно говоришь. Хорошо, я дам материал, а ты, как построишься, дом, в котором сейчас живёшь, отдашь мне под переселенцев. Всё равно мне людей расселять надо.

— Договорились. Только когда переселюсь, тогда отдам.

— Но с переселением ты не будешь затягивать, правда? Если хочешь построить ещё дом, место бери, а вот за материал придётся заплатить. Причём ехать за разрешением на всё надо в волость, потому как у тебя льгот нет. Так как?

— Даю слово. Делать буду всё по справедливости.

— Договорились, готовься. Приду потом, определим место. Ещё вопрос, ты один будешь держать лавку или в доле с кем?

— Один буду, — сказал Осип.

Мыльников не стал тянуть время. До снега поставил дом под магазин, а рядом ещё больший — под жильё. Два сруба накрыли крышей и оставили на зиму. Тут и выяснилось, что некоторые поселенцы тоже захотели жить поближе к середине. Антип пришёл первый и спросил разрешение построить дом около магазина, но на другой стороне улицы. Объяснил, что кузница, которую он тоже захотел перенести, должна быть доступна всем. На условии, что Антип отдаст старый дом для поселенцев, Егор выделил место и лес на строительство.

9

В начале лета 1902 года Егор впервые приехал в Тайшет. Особо здесь ничего не было. Стояло станционное здание. В нём кроме небольшого помещения для людей, ожидающих поезда, был буфет, в котором можно было наскоро перекусить. Там же можно было купить разную мелочь: иголки, нитки, пуговицы. Ещё в здании станции был врачебный кабинет переселенческого пункта, там же вставали на учёт вновь прибывшие люди, которые ехали из разных мест необъятной России. Здесь им предоставлялась медицинская помощь, если кому была нужна. Отсюда направляли людей в разные деревни. Здесь же и кормили несколько дней, пока определялось место жительства. Уже никто не предлагал выбирать место, называли деревню или переселенческий участок — и поезжай. На дорогах стали появляться разбойные люди, которые нападали на одиночных переселенцев. Грабили, отбирали всё, поэтому переселенцы ездили большим обозом. В Конторке, Бирюсе и Суетихе старались купить коней и другой скот.

За станцией виднелись уже первые домики нового поселения, за которыми сплошной стеной стоял нетронутый лес, пугающий своей темнотой. Рядом со станцией работала лавка Супруна. Купец Иван Корнеевич Супрун, как человек ответственный и деловой, получил разрешение построить своё заведение рядом со станцией. Было обещано, что все постройки будут в лучшем виде и послужат началом новой улицы, контуры которой уже просматривались. И ещё Иван Корнеевич пожертвовал хорошую сумму денег на постройку церкви, которую собирались строить в скором времени. Дело было за местом, которое ещё не могли согласовать. Уже подтягивались в Тайшет и другие люди, имевшие хорошие деньги и пытавшиеся оформить своё дело.