Искры на воде (сборник)

Егор остановился, прислушался. Антип стучит в своей кузне. Много работы у него, с других деревень приезжают, заказы ему делают. Хороший оказался кузнец. Кузьма Захаров всю округу обеспечивает кадушками. Важное дело: каждой семье их по десятку нужно разного размера. И для засолки, и для воды. Воду возили с реки. Попробовали копать колодец: вода оказалась близко, но нехорошая, невкусная. Брали её из колодцев только для скота. Для себя возили бочками с реки. Бывало, что вместе с водой попадалась и мелкая рыбёшка. Шутки ради обсмеют, мол, ведром рыбу ловит.

Егор, завидев дым в кузнице, решил зайти, перемолвиться парой слов с Антипом.

— Здорово, Антип, — сказал Егор, присаживаясь на топчан.

— Доброго здоровья, Егор Петрович, дело какое привело? — спросил Антип.

— Смотрю, кузня дымится, дай, думаю, зайду. Давненько не виделись.

— И то. Как супруга ваша, во здравии?

— Здорова.

— А сыночек ваш?

— Балует, мать справиться не может, — сказал Егор и улыбнулся. Сына он любил. Фёдор не особо и шкодничал, просто очень самостоятельный стал. Что захочет, то и делает. Но это неплохо. Мальчишка и должен быть самостоятельным.

— А у тебя всё хорошо?

— Слава богу, пока не жалуюсь.

— Новенькие устраиваются?

— Обживаются. Первая зима трудная будет, по себе знаю.

— Подсказывайте, пусть дрова готовят, а то будут в лесу по пояс в снегу хворост искать. У нас хворостом не согреешься — дрова нужны. — Сказали уже. Чего-то делают.

Егор сидел и смотрел на огонь. Сын Антипа, Иван, рослый, крепкий парень, помогал отцу: тягал меха, раскалял заготовку.

— Вырос-то как! Приехал, мальчишкой был ещё. Время идёт, — заметил Егор.

— Уже проблемы с ним, — сказал Антип.

— Какие у него заботы?

— Жениться хочет, в сваты снаряжает.

— Это же хорошо. Пусть женится, первая в деревне свадьба будет. А пойдём вместе сватать? — предложил Егор. — К кому хоть идти?

— К Трифону. Дочка у него старшая подросла, Лизка. Давно ли с куклами забавлялась, а уже и невеста.

— И чего сидим? Пошли. Или дела какие у тебя неотложные?

— Нет, неспешные. А пойдём, пусть попробует отказать, — подхватился Антип, словно только этой поддержки ему и не хватало.

Ванька покраснел, опустил голову и ещё усердней стал раздувать меха.

— Доделаешь, пригаси горн да прикрой дверь, а то свиньи опять перевернут всё.

В середине лета, готовясь к сенокосу, камышлеевцы несли косы отбивать к Антипу. Почитай, все хозяева умели это делать и сами, но не так ладно, как кузнец. Коса — инструмент тонкий. Даже не в том смысле, что она сама по себе тонкая, а вот настроить косу по человеку, по росту, отбить жало, это мог сделать не каждый. У некоторых и коса на вид хороша, а возьмёшь в руки и намаешься. Кажется, всё нормально, а не косит, мнёт траву. Другая, напротив, вся ходуном ходит, вот-вот развалится, но только тронь траву — звенит коса, трава ложится ровным рядком. Любо-дорого. И усталость не берет, косил бы и косил, дня мало. Вот и шли к Антипу настроить косу. Антип научил Ивана отбивать правильно, а сам настраивал каждому косу по росту. По высоте крепил «пуповину», ручку на косовище, а также ставил правильный угол самой косы. Если всё совпадало, то коса работала на загляденье. Однажды Антип с Иваном работали в кузнице и услышали, как кто-то их зовёт.

— Дядя Антип, — раздался звонкий девичий голос.

— Чего тебе?

— Косу посмотри.

— Вань, иди, посмотри косу, — сказал отец.

Иван вышел из кузни. На чурке сидела Лизка Суренкова, рядом на земле лежала коса.

— На землю не клади косу, сама обрежешься.

— Поучи, — засмеялась Лизка.

— Чего у тебя? — сказал Иван и поднял косу.

Лизку он знал хорошо. Молодёжи в деревне немного, каждый всё про всех знает. На вечёрки ходили на пустырь, где жгли костёр, играла гармошка, на которой ловко давил кнопки Пашка Погодин. Подросток ещё, но с гармонью управлялся лихо, как и его отец. Девчонки танцевали, пели песни да лузгали семечки. Парни курили втихомолку. Иван часто замечал неожиданные Л изкины взгляды, но не обращал внимания. Мало ли кто на кого смотрит. После вечёрки расходились домой, никто никого тогда ещё не провожал, тем более что жили все рядом.

— Вань, отбей мне косу, чтобы сама косила.

— А вёдра тебе не сделать, чтобы сами воду носили?

— Ты и это умеешь? — расхохоталась Лизка.

— Чего веселишься? — пробурчал Иван.

— Тебя увидала — смешно стало.

Иван стал понемногу отбивать косу, постукивая по «бабке».

— Вань, чего ты такой скучный? — приставала Лизка, явно насмехаясь над его нерешительностью. Иван сам по себе не был большим специалистом поговорить, а тем более с девчонками.

— Не мешай, а то испорчу, будешь потом мучиться.

— Скучный ты человек, Ваня.

— Готово. — Иван протянул Лизке косу.

Она внимательно посмотрела ему в глаза, погладила его тёмные волнистые волосы, затем взяла косу и улыбнулась. Резко повернувшись, Лиза пошла в гору. Иван стоял оторопевший и смущённо смотрел ей вслед.

— Вань, иди сюда, подсоби! — крикнул отец из кузницы.

Оцепенение медленно сошло, и Иван пошёл помогать отцу. Некоторое время он ещё думал о Лизке, но потом и забыл. Вскоре, недели через две, на покосе, Иван снова столкнулся с девушкой. Покосы у Суренковых и Кузнецовых были рядом. Иван уверенно делал прокосы, всё ближе подходя к границе своей деляны. Рядом стоял большой шалаш. В нём обедали, отдыхали в самое пекло, оставляли инструмент, чтобы не ржавел под дождём. Когда Ивану оставалось совсем немного, он нечаянно разрезал осиный пузырь. Не заметил в густой траве серый шар и полоснул по нему косой. Осы среагировали мгновенно. Одна влепила жало Ивану прямо в лоб. Он бросил косу и, яростно отмахиваясь, кинулся к шалашу. Осы отстали, но лоб начал распухать. Лизка видела, что случилось с парнем, подошла к нему и сказала:

— Садись, жало выну, а то разнесёт лицо, собаки не узнают.

Иван послушно сел на чурку. Она наклонилась над ним и стала искать черное пятнышко на лбу — осиное жало. Если его вытащить, то опухоль пройдёт быстро, и через час-два ничего не останется. С Иваном случилось что-то непонятное. Он уже позабыл про боль, просто смотрел на румяные Лизкины щёки, зеленоватые глаза. Лизка вытащила жало и, увидев глуповатый вид Ивана, неожиданно чмокнула его в губы. Затем рассмеялась и пошла на свой прокос. И пропал парень. Словно заворожённый, он смотрел ей вслед. С тех пор думал о ней постоянно. Иногда в открытую смотрел на неё, забывая обо всём, иногда тайком. Стал рассеянный, это было так заметно, что отец сказал однажды:

— Ты чего такой квёлый? Никак заболел?

— Нет, не заболел, — отвечал отрешённо Иван.

— Так работай.

Но работа не лезла в голову. И вот сегодня, не выдержав, рассказал Иван про Лизку, попросил сватать соседку. А тут и Егор вовремя пришёл в гости. Антип принарядился, прихватив с собой водки, конфет и вместе с Егором отправился в сваты.

— Ты ходил когда-нибудь в сваты? — спросил Егор.

— Нет, не приходилось.

— Мне тоже не приходилось, батя сосватал без меня.

— Трифон тоже не знаток, вот и столкуемся.

У Суренковых даже не догадывались, зачем пришли два односельчанина. Мало ли раз собирались по-соседски выпить в праздник, поговорить, спеть песни, которые помнились ещё с родных краёв.

— Проходите, — засуетился Трифон, увидев Камышлеева. Тот нечасто заходил. Егор прошёл к столу и поставил водку, Трифон удивлённо посмотрел и крикнул:

— Мария, собери-ка на стол чего-нибудь закусить. Вы присаживайтесь, — пригласил он гостей.