Искупление

– Тогда идем назад, - герцог взял меня за руку, но я вырвала ее и вышла на улицу.

– Стой!
– рявкнул Найяр, но я лишь помахала ему, не оборачиваясь.
– Не вынуждай меня быть грубым, Сафи.

Я не стала останавливаться, и мой любовник не стал церемониться. Это в спальне он не брезговал и на колени встать, умолять и уговаривать, а тут, на глазах придворных, стражи и представителей других государств Найяр Таргарский оставался жестким и решительным хищником, которому было опасно перечить.

– Сама виновата, - рыкнул герцог, взвалил меня на плечо, не забыв наградить увесистым шлепком, и направился обратно во дворец.

В общем-то, к нашим периодическим ссорам придворные уже привыкли, и картина происходящего была им знакома. Вырываться я не вырывалась, ругаться тоже прилюдно не собиралась, потому герцог уверенно и без помех нес меня обратно. Мы прошествовали мимо аквинтинцев, спускавшихся по широкой парадной лестнице. Они проводили нас выражением негодования на лицах и продолжили спуск.

– И все же они это так не оставят, - произнесла я, глядя вслед удаляющемуся посольству.

– Плевать, - ответил Найяр, уверенно шествуя в сторону собственных покоев.

Он захлопнул за собой дверь и поставил меня на пол. Затем закрыл двери на ключ изнутри, отрезая мне возможность к новому побегу, и уселся в свое любимое кресло.

– Иди ко мне, - поманил его сиятельство, но я мотнула головой и осталась стоять.
– Проклятье, Сафи, - скривился герцог.
– Только не говори, что ревнуешь к ней.

– К той, что уже дважды пыталась убить меня? Нет, не ревную, мне просто мерзко, - ответила я, спокойно глядя на любовника.

– Второй раз остался недоказанным, - буркнул Най.

– Ты все прекрасно знаешь без доказательств, - прохладно произнесла я и отошла к дверям в его кабинет.

– Любимая, - я остановила его жестом.
– Сокровище мое, - на моих губах появилась ироничная ухмылка.
– Хватит!
– рявкнул Найяр и рывком поднялся с кресла.
– Тебе рассказать, как это происходит? К бесам, Сафи, как я докажу, что она не способна родить мне наследника, если не буду заходить к ней хотя бы раз в месяц...- он осекся под моим насмешливым взглядом.
– Да, я помню, что я говорил три года назад! Это было сказано сгоряча. Потом, спокойно поразмыслив, я консуммировал наш брак. Без этого я от нее не избавлюсь.

– И как?
– насмешливо спросила я.

– А как это может быть с бревном, которое пялится в потолок, пока ты в ней? А после становится на колени и молится.
– Зло произнес герцог. Сочувственного отклика на моем лице он не нашел и ядовито спросил.
– Тебе-то с муженьком, похоже, гораздо интересней.

– Несомненно, - насмешливо кивнула я.
– Приятное разнообразие.

Жгучая пощечина опалила мою щеку, вторая за три года. Я, молча, развернулась, и ушла в умывальню, где намочила край простыни в холодной воде и приложила к щеке.

– Сафи, - Найяр стоял под дверями умывальни, - Сафи, ты плачешь.

– Не вижу повода, - ответила я, разглядывая свое совершенно спокойное лицо в мутноватом зеркале.

– Я вхожу.

Дверь открылась и на пороге появился герцог. Он посмотрел на меня и отвел глаза.

– Прости, ты меня вывела.

– Ваше сиятельство, вы ничего не сделали, что не было бы проявлением вашей настоящей натуры, - отложив простынь, я прошла мимо него.

– Сафи, - он снова был раздражен.
– Прекрати быть бездушной стервой.

Обернувшись, я смерила своего сюзерена ледяным взглядом и подошла к двери, выжидающе глядя на герцога. Он снова оказался рядом, задрал подол, шаря рукой по моим бедрам, и впился в губы. Поморщившись, я отодвинулась и равнодушно спросила:

– Будете насиловать?

– Проклятье, Сафи!
– рыкнул герцог, выпуская меня из объятий.
– Где та прежняя нежная девочка?

– Сдохла на полу покоев вашей супруги, - резко ответила я и тут же снова оказалась притиснутой к дверям.

– Ну, хватит злиться, сокровище мое, - под подол герцог больше не лез, решив действовать иначе.
– Ты моя единственная любовь. И настоящее удовольствие я получаю только с тобой. Потерпи, через два года все это закончится. Уже никто не будет стоять между нами, - почти шептал он, нежно целуя мое лицо.
– Скажи, и я буду заходить к ней не чаще раза в три месяца, четыре, но реже нельзя. Иначе ее родственники оспорят.

Я вывернулась из объятий и села в его кресло.

– Най, а зачем тебе вообще разводиться?
– спросила я, складывая руки на коленях.
– Ты ведь можешь разбудить страсть в своей жене, как разбудил когда-то во мне, можешь расшевелить ее. У вас будут наследники, которые устроят наших соседей. Союзники останутся союзниками, а не врагами. Всего лишь нужно изгнать твою порочную любовницу. От этого решения выиграют все.

– Ты специально меня злишь?
– хрипло спросил герцог, буравя меня тяжелым взглядом.
– Я все решил и точка!

Я понимала, что подхожу к опасному краю, но останавливаться не хотела. Не знаю, может Черный бог щекотал меня под ребрами, заставляя куражиться, может просто надоело играть роль покладистой и милой подруги его сиятельства, но очень хотелось выпустить когти.

– А меня ты спросил, хочу ли я становиться герцогиней Таргарской? Хотя, о чем я. Ты не спросил, нужна ли мне твоя болезненная страсть, нужны ли мне эти проклятые стены, в которые ты привез меня, опять забыв спросить. Хочу ли я спать с тобой, ты тоже не удосужился поинтересоваться. Впрочем, тебя мало волнует, хочу ли я рожать тебе детей. Ты ведь все сам решаешь, Най, не так ли?

– Рожать мне детей не хочешь?
– очень тихо спросил герцог.
– Может, я все еще неприятен тебе?

– Что ты хочешь услышать?
– насмешливо спросила я, следя за его медленным приближением.

– Правду, - отчеканил его сиятельство.

– Ты ее и так знаешь. Да, мне противно быть здесь, меня трясет от того, что я должна каждый день засыпать и просыпаться рядом с тобой. Ты ждешь от меня влюбленности? Не дождешься, Най. И детей твоих я не хочу!

Последнее я выкрикнула ему в лицо, оказавшееся так близко, что я ощутила на коже его дыхание. Герцог некоторое время смотрел мне в глаза, после вцепился в волосы, не давая вырваться, и впился в губы грубым поцелуем, прикусив губу.

– Сука, - выдохнул он.
– Неблагодарная тварь. Ты имеешь все. Ты имеешь меня! Ты бегаешь к своему нытику мужу, а он все еще жив, потому что ты хочешь, чтобы я его не трогал. Я живу для того, чтобы у тебя все было, а тебя трясет от меня?

Найяр рывком вытащил меня с кресла, развернул, и подол платья взлетел мне на голову. Он рывком вошел в меня, быстро излился и развернул лицом к себе.

– Ненавижу тебя, стерва, за свою любовь ненавижу. Хотела свободу? Забирай!

Он подтащил меня к дверям, открыл их и выкинул в коридор. Я, неспешно поднялась, поправила платье, как смогла, поправила волосы и направилась снова на выход из дворца. За мной никто не бежал, не останавливал и не просил вернуться. Я подошла к воротам, обернулась и увидела его, провожающего меня все еще злым взглядом. Осторожно, словно что-то могло измениться, я перешагнула границу ворот и встретилась взглядом с вечно хмурым начальником стражи. Тарг Грэир смерил меня суровым взглядом и отвернулся.