Искушение

– Продолжай, думаю, это еще не все.

– Я пришла предложить тебе сделку, – продолжила Кэсси.

Кэсси оглядела каждый уголок, но не увидела духов-шпионов. И тем не менее у нее было чувство, что за ней кто-то наблюдает.

– Хочу обменять Книгу Теней Черного Джона, – прошептала она, – на твою помощь в ритуале экзорцизма Круга.

Лицо Скарлетт прояснилось, хотя на лице у нее отразились сомнения.

– Ты, верно, шутишь.

– На данный момент я расшифровала большую часть книги, – продолжала Кэсси тихим голосом. – И это причинило мне столько неприятностей, что я больше не хочу иметь с ней дело.

– Отдав ее мне, ты можешь открыть ворота ада, – сказала Скарлетт. – Ты понимаешь это. Так в чем подвох?

– Никакого подвоха. Просто хочу спасти своих друзей.

– Позволь, я спрошу откровенно. Ты хочешь продать весь наш мир в обмен на дружбу? – Она произнесла последнее слово так, словно это было названием болезни.

– Да, – ответила Кэсси.

Она понимала, насколько опасна такая сделка, но находилась в безвыходном положении. Кэсси намеревалась вернуть книгу, когда воссоединится с друзьями. Но сейчас ей надо маленькими шагами продвигаться вперед.

– Мне нужна твоя помощь, чтобы провести ритуал экзорцизма, как положено, – пояснила Кэсси. – Я не могу сделать это без тебя.

– Ты серьезно? – наконец Скарлетт позволила себе громко рассмеяться. – Ты еще слабее, чем я думала.

Кэсси теребила в руках зеленое одеяло из грубой шерсти, лежавшее на койке. Его ворсистая поверхность покалывала ладони, как крошечные осколки стекла.

– Неудивительно, что Адаму было скучно рядом с тобой, – заявила Скарлетт.

Кэсси промолчала. Она не позволит Скарлетт одержать над ней верх.

– Ты сама предложила обмен, – сказала наконец Скарлетт.

Кэсси настороженно посмотрела на нее, казалось, что у Скарлетт не было определенного мнения на сей счет. Похоже, ей больше всего хотелось избавиться от предков.

– Хорошо, договорились, – Скарлетт повысила голос. – Я принимаю твое предложение, так хотя бы поблагодари меня.

– Давай сразу к делу, – сказала Кэсси. – В тексте заклинания говорится, что оно насылается в том месте, откуда вышли духи. Поэтому встречаемся у пещер.

Скарлетт покачала головой:

– Неправильно понимаешь. Имеется в виду то место, откуда они поднялись. А это старое кладбище. Там похоронены многие из них и наш отец.

Кэсси промолчала и подумала, что не зря она обратилась к Скарлетт, которая гораздо лучшеуправлялась с такими делами, чем она. Еще у нее мелькнула мысль, что заклинание не сработало, поскольку проводилось не в том месте, хотя теперь было уже поздно расторгать сделку.

– Я соберу Круг сегодня в полночь у склепа отца, – сказала Скарлетт. – Нам надо заполучить как можно больше энергии нашей семьи, если мы хотим добиться результата. Склеп – самое подходящее место.

– Как ты заманишь их на кладбище? – поинтересовалась Кэсси.

– Я скажу им, что хочу переманить одного из вас на нашу сторону, чтобы восстановить целостность Круга.

Скарлетт встала, жестом пригласила Кэсси подняться, взяла ее под руку и повела к двери.

– Ты уверена, что нашла именно изгоняющее заклинание? – спросила Скарлетт. – Его очень трудно правильно наслать.

Кэсси не могла точно определить, что ей послышалось в тоне Скарлетт – издевательство или снисхождение? Но это было уже не важно, ведь времени оставалось все меньше. Сделка со Скарлетт ради спасения друзей.

– Я подстраховалась, – ответила Кэсси и шагнула за порог.

Яркое полуденное солнце ударило ей в глаза, и она с удовольствием вдохнула свежий воздух.

– Увидимся в полночь. – Она обернулась к Скарлетт, стараясь, чтобы в голосе не прозвучал страх.

Затем быстрым шагом пересекла тень, отбрасываемую пакгаузом, и вышла на улицу, залитую солнцем.

13

За десять минут до полуночи Кэсси, Ник и Макс направились по Вороньей Слободке к старому кладбищу. У Ника на плече был огромный туристический мешок, набитый вещами друзей, Кэсси несла магические принадлежности для повторного проведения ритуала.

Макс распахнул кованую калитку, ведущую на кладбище, и замешкался, словно что-то его не пускало. Он взглянул на Кэсси и опустил глаза.

– Мы похоронили его здесь, – сказал он, имея в виду отца.

Ник положил руку на плечо Макса.

– Позволь нам справиться с этим без тебя?

– Мне надо увидеть, как они будут уничтожены, – ответил Макс. – Я не забыл, что они и меня хотели сжечь тогда в школе. Помнишь?

– Помню, – сказал Ник и сделал шаг назад. – Может быть, посмотришь отсюда? Это безопаснее для Кэсси и меня, если что-то пойдет не так. Ты не сможешь никому помочь в середине ритуала.

Макс согласился, что так будет лучше.

– Удачи! – пожелал он.

Ник и Кэсси вошли в калитку, но Ник, сделав несколько шагов, внезапно остановился.

– Что случилось? – спросила Кэсси. – Что-то забыли?

– Нет, мы взяли все. – Носком ботинка Ник очертил дугу на дорожке, посыпанной гравием. – Я чувствую, что на этот раз все получится.

– Все это скоро закончится, – сказал он, не уточняя, что именно он имеет в виду под это.

Но Кэсси поняла его: скоро она будет вместе с Адамом. Девушка громко вздохнула, не зная, что сказать в ответ.

Ник взял Кэсси за руки.

– Не все автоматически должно вернуться к тому, как было раньше. У тебя есть выбор.

Кэсси видела любовь в его глазах. Но что она могла поделать? Ее половинкой был Адам.

– Сначала давай закончим наше дело, – сказала она, взяв его за руку. – Пойдем.

Пока Кэсси шагала по мягкой неровной траве, ее захватили печальные воспоминания. Как много дорогих людей она потеряла недавно – бабушку, двоюродную бабушку Мелани, Констанс, Сюзан. В памяти вставали их лица – живые и мертвые.

Ник и Кэсси шли по аллее, разделявшей территорию кладбища на две части. Вход в каждую из них обрамляли каменные арки. Некоторые памятники пошли трещинами, как сломанные зубы, другие, белые и прочные, напоминали отбеленные кости. Кэсси старалась не смотреть на памятники с выбитыми на них черепами и зловещими изображениями. Многие из них венчал символ смерти – фигура с косой.

«Когда я умру, – подумала Кэсси, – хорошо бы иметь на надгробии более приятное изображение». Когда я умру. Не еслия умру, а когда. Посещая кладбище, Кэсси всегда думала о том, что жизнь – драгоценный, но не вечный дар, и что однажды наступит ее последний день.