Искуситель

Мил задохнулась, вероятно, в ужасе от того, насколько я был хладнокровен, но мне было все равно. Я даже не колебался, потому что это была не моя жизнь, которая висела на волоске. Это была ее жизнь, и внезапно, все кусочки паззла сошлись. Мое время с Мил, наше прошлое, наша история, наш брак – все это привело бы к этому. Даже то, что было между мной и Трейс. Если бы я встретил Мил и у меня не было бы разбито сердце, я не дорожил бы ей, словно сокровищем, так же сильно, как сейчас. Вот чем она была для меня. Она была сокровищем. Я хотел сохранить ее для себя, и я бы умер, спасая ее. Даже если это было бы последнее, что я сделал.

– Да ладно.
– я положил оружие обратно в джинсы и, схватив ее руку, сжал сильнее.

К счастью, улица была узкой и не была заполнена людьми, а в Вегасе было полно сумасшедших. Мы подошли к Фримонт, когда я получил сообщение от Никсона. Они ждали нас в отеле. По крайней мере, они не были схвачены. Еще нет.

38 глава. Никсон

Ресторан The Golden Nugget не был полон. Мы взяли кабинку в задней части и сели за стол. Все молчали. За всю свою жизнь я еще не видел Луку таким молчаливым. Я имел в виду нашего Луку. Он питался маленькими детьми и смеялся, когда люди вытирали кровь. А сейчас передо мной был другой человек. Я смотрел на мужчину, который боялся того человека, с которым мы сейчас встретимся. И мне это не нравилось. Я задумался над тем, что все это могло оказаться большей проблемой, чем мы думали.

Я медленно протянул Трейс Глок 9⁹, ее глаза замерцали, и она вложила пистолет в свой клатч. Она знала, о чем я просил ее, предупреждал. Моей главной задачей было защитить ее.

По плану мы должны были больше встретиться с ней. У нее было семь паспортов, которые помогут ей попасть в страны, которые я выбрал заранее, где она найдет убежище. Я также назначил двух мужчин, которые обеспечат ее безопасность до того дня, когда я смогу приехать к ней, или же пока мы не воссоединимся, если, конечно, Бог допустит такого, как я, до Рая. Если нет, то, по крайней мере, Трейс сможет попасть туда. Я смог бы жить с этой мыслью. У нее имелся счет с приличной суммой денег, так что она могла прожить другую жизнь. Она ненавидела меня за это. Но если она в опасности... Боже, я даже думать об этом не могу. Я не мог представить мира, где она бы не дышала, где ее сердце не билось бы в такт с моим.

– Я думаю, нам нужно поговорить.
– Фрэнк заказал бутылку вина и положил обветрившиеся руки на стол.

Лука покачал головой.

– Если мы будем болтать как кучка баб, это делу не поможет.

– А ты попробуй.
– сказал я сквозь стиснутые зубы.

Текст плюхнулся на место рядом с Трейс и указал пальцем на Мо. Она села за стол и молча ждала.

– Мы подождем, - кивнул Лука, - Мил и Чейза.
– он снова кивнул, будто убеждая себя, что это лучший план, который можно придумать. Затем он достал сигару и зажег ее, будто это было единственным спасением для него.

– А вот и они.
– прошептала Трейс.

Я обернулся. Лицо Мил было белым, как простыня, а Чейз выглядел так, будто ему нужно что-то покрепче вина. Он взглянул на меня, потом снова на Мил. Он обнял ее и отодвинул стул.

Это было интересно. Обычно он смотрел на меня, затем на Трейс, и снова возвращался ко мне. Что изменилось?

– Закончили?
– сказал Лука, не поднимая взгляда.

– Нет.
– сглотнул Чейз.
– Один мертв.

– Кто-нибудь важный?
– впервые заговорил Серхио. Мы сидели в темной кабинке лицом друг к другу так, чтобы к нам не смогли подкрасться. Иначе кто-то умрет, не успев даже промямлить приветствие.

– Нет.
– голос Мил дрогнул.
– Только телохранитель Тани.

– И миссис Камписи? Насколько она справедлива?
– Лука вынул сигару и наполнил свой бокал вина.

– Мы оставили ее.
– Чейз прочистил горло и хрустнул костяшками пальцев.
– В любом случае она мертва.
– на его костяшках была кровь, видимо, он говорил правду. Чейз убивал чище, чем я. Мне нравилось мучать, избивать жертву перед смертью, пока единственным, что останется на губах не будет мое имя. Чейз же обычно использовал пистолет.

Он любил оружие.

А оружие любило его.

У них было взаимопонимание. Чейз не любил незаконченных дел и ненавидел грязь, а оружие делало это за него. Как мне казалось, каждому доставалось свое.

Трейс положила руку мне на бедро. Я наклонился и схватил ее. Каждый ждал, что кто-то начнет важный разговор.

Сделав еще один глоток вина, Лука сказал:

– Ты был довольно молод, когда тебя выбрали. Редкий босс может похвастаться своим статусом в восемнадцать, и почти никто не может заслужить уважения других в четырнадцать, когда твой отец пытался убиться тебя.
– Лука покачал головой.
– Ты и твои друзья были детьми влиятельных семей, слишком важных, чтобы мы не взяли тебя в семью. Это было чем-то вроде промывания мозгов. Какой четырнадцатилетний парень не захочет заставить свою семью гордится?
– он сглотнул.
– А ты, Никсон? Ты никогда не кричал.

– Что?
– прошептала Трейс.

– Он не кричал, - грустно улыбнулся Лука, - когда его отец проломил ему череп. Он только прикусил губу.
– он закусил губу.
– Мои собственные люди были в ужасе. Они спросили: "Кто этот мальчик? Откуда у него такая сила воли"? В тот момент я завидовал тебе.

Я поморщился.

– Я поставил охрану в аэропорту с металлическими пластинами, тут нечему завидовать.

Фрэнк зажал переносицу рукой. Он тяжело переносил разговоры о семье Абандонадо.

– На следующей неделе мы начнем с вас четверых.
– кивнул Лука.
– За Фениксом люди следовали также, как и за Чейзом, и Тексом.

Я слишком хорошо это помнил. Темная комната. Металлический запах крови и кожи. Никогда в истории семьи не инициировали подростков. Мы ждали, пока достигнем определенного возраста. Мы должны были готовится к такой жизни, пока другие играли в бейсбол и ходили в кино.

Нож был в моей правой руке, а пистолет в левой.

– Опусти палец на спусковой крючок.
– посоветовал Лука. Его уверенный голос звучал в моих четырнадцатилетних ушах.

Я сделал так, как он сказал, но рука не переставала дрожать. Кровь стекала по моей руке, Лука крепче сжал ее вокруг пистолета и капля упала на карту, что он держал в руках. Он повторил это движение с каждым из моих друзей.

– Теперь, вы - члены семьи.
– тихо сказал он.
– Этой кровью вы объединяетесь, от этой крови вы умираете. Вы живете с этим ножом.
– он взял нож.
– От этого ножа вы умираете. Принимаете ли вы это?

– Да, - ответили мы в унисон, но наши голоса дрожали, потому что только начали меняться. Я осознавал всю важность происходящего. Мой отец следил за мной с другого конца комнаты и хищно улыбался. Мне потребовалось все мое терпение, чтобы не схватить нож и не кинуть его ему в голову. Однажды я собирался стать боссом, но для этого я должен был убить того, кого считал отцом. Я бы закончил его жизнь и улыбался бы стекающей по моим рукам крови.

Лука отдал мне карточку с моим святым заступником, Блаженным Сен-Антонио Лучи. Я сжал карточку в своей руке, пока она покрывалась кровью.

Он зажег свечу и протянул ее мне.

– Повторяй за мной.
– он задержал свечу под карточкой и заговорил низким голосом.
– Моя душа горит также, как горит этот святой. Я вхожу живым, а выйду мертвым.

Я повтор слова за ним, зная, что смогу выйти из семьи лишь со своей смертью. Но войти? Значит выжить. Это мой шанс отомстить.