Искусительная маленькая воровка

Глаза Эндера сужаются, но он переключается на Хейза, когда тот говорит:

– Так это что, он идеал, что ли?

Эндер смеется, Альто хмурится.

Качая головой, я наклоняюсь к уху Роклин.

– Пойду отмоюсь от крови твоих парней. Не уходи, ладно?

Целую ее в шею, подмигиваю Дельте, которая не спускает с меня глаз, ухмыляюсь и ухожу. За спиной слышу тихий шлепок. Видите ли, не все богатые парни так уж отличаются от меня. Роклин тоже получила бы по заднице, только немного сильнее.

Иду в дальнюю комнату, где находится ванная. Нахожу полотенце в шкафчике. Я не удивлен, что здесь нет горячей воды, но в диспенсере настоящее мыло, так что нет повода жаловаться.

Умываюсь и выхожу так же быстро, как вошел, вытирая волосы полотенцем.

И останавливаюсь, потому что вижу у дверей Роклин.

Она стоит, прислонившись к косяку, сложив руки за спиной.

– Бас?

Потом она еще раз повторяет мое имя, словно пробуя его на вкус.

– Тебя кто-нибудь называет Бастианом?

– Нет, – отвечаю я.

Роклин улыбается в пол.

– Сегодняшний вечер прошел не так, как я планировала, – она отталкивается от двери и делает шаг влево, к кровати.

Я тоже делаю шаг и снимаю полотенце с плеч, ее глаза следят за этим движением.

– Совсем не так, – соглашаюсь я.

– Ты бы выиграл свою партию, – ее пристальный взгляд встречается с моим. – Но то, что ты сделал, было опасно. Войти к нам вот так.

Киваю, обходя кровать. Встаю перед ней и перекидываю ее волосы через плечо: мне так нравится.

– У тебя будут неприятности, богатая девочка?

Ее губы дрожат, и она протягивает руку. Легкое, как перышко, прикосновение бежит к надписи над моей ключицей.

– Ты почти настоящий бандит, верно?

– Почти? – провожу по ее губам подушечкой большого пальца, и она закрывает глаза. Подхожу ближе и протискиваю колено между ее ногами.

– Ладно, хорошо, – хрипит она. – Ты настоящий бандит. Грубый, безрассудный, но красивый бандит.

– Ты хочешь наказать меня? – запускаю руки ей в волосы. – Хорошо, я позволю, но предупреждаю… – прикусываю ее нижнюю губу. – Возможно, мне понравится.

– Тебе понравится, – стонет она, проводя ладонями по моей груди; она исследует ее, скользя по шрамам, которых не видно, но можно почувствовать. – Тебе так понравится, что ты будешь умолять меня повторить.

– Посмотрим, – прижимаюсь носом к ее носу, мой язык выскальзывает наружу – мне нужно снова ощутить вкус ее губ. – А как насчет тебя, плохая девочка?

Она размыкает губы, тянется к моему рту, но я уклоняюсь и припадаю губами к ее шее.

Ее ногти врезаются в мои грудные мышцы, и меня как будто ударяет током.

– Я обещал тебе награду, говоришь? – моя левая рука медленно ползет по ее бедру, пока маленькая задница не оказывается в моей ладони. – Ладно, скажи, чего ты хочешь? Скажи, и я дам тебе это.

Роклин немного отстраняется, не сводя с меня глаз, поднимает руки над головой, и я стягиваю с нее блестящее красное платье.

Ее волосы падают длинными мягкими волнами, и мне хочется намотать их на кулак. Дергать до тех пор, пока ей не станет больно, пока она не начнет дрожать и задыхаться. Но я не делаю этого, потому что это ее шоу. Она в нем главная.

Рассматриваю то, что все видели сегодня вечером, – корсет, высоко приподнимающий ее сиськи, умоляющий потрогать их, попробовать на вкус.

Маленькие красные камушки, вплетенные в чулки, дерзкие трусики – единственное, что скрывает ее сокровище от всех, кто хотел посмотреть.

Не сомневаюсь, они все хотели увидеть и это. Знаю, потому что, пока она наблюдала за мной, я наблюдал за ними, но я был частью интриги, в которой главную роль играла она. Гребаная пчелиная матка, сиявшая ярче всех в той комнате, – маяк среди тусклых ночных ламп.

Мои глаза вспыхивают, когда я впиваюсь пальцами в завязки у нее на спине.

Она понимающе смотрит.

– Тебе станет легче, если я скажу, что надела это для тебя, потому что ждала, что ты придешь ко мне ночью?

– Нет.

– А как насчет того, что я не планировала заходить в казино, пока ты там не появился?

Стискиваю челюсти, и она запускает руку в мои расстегнутые джинсы, обхватывает член поверх боксеров; легкая улыбка пляшет у нее на губах, когда она массирует моего дружка, и с каждой секундой он становится все толще и длиннее.

– Я здесь, чтобы получить награду, помнишь?

Собираюсь сказать ей, что прекрасно помню, но что-то заставляет меня притормозить, и причина раскрывается быстрее, чем ожидалось.

Роклин снимает туфли и отодвигает их в сторону – ей хочется быть ниже меня, чтобы я смотрел на нее сверху.

Чего я никогда бы не ожидал от своей гордой принцессы, случается в следующую секунду: ее щеки покрывает румянец, рожденный неуверенностью и, возможно, легким стыдом.

Пожирая ее глазами, делаю шаг назад. Пытаюсь понять и, кажется, понимаю.

Принцесса, дочь убийцы, мастерски бросающая ножи и преуспевающая в отмывании денег.

Она устанавливает правила, она наказывает тех, кто их нарушает, и контролирует других. К ней приходят за ответами и ждут, что она поведет за собой.

Всегда – само совершенство.

Всегда уравновешенна и всегда держит себя в руках.

Но не здесь.

Не сейчас.

Не со мной…

Мой член дергается, когда она удерживает мой взгляд. Румянец на ее щеках спускается на шею и грудь.

Обалдеть, эта девушка предлагает себя на блюдечке, зная, что я – всего лишь потускневшее серебро по сравнению с золотом, которое окружает.

Она хочет, чтобы я делал то, что я хочу.

Брал то, что я хочу.

Взял все под контроль, повел ее туда, куда я хочу, – она полностью доверяет мне.

Она хочет быть покорной маленькой овечкой, а я буду большим злым волком.

Я бы даже сказал, что она нуждается в этом.