Искусительная маленькая воровка

Как и моя богатая девочка, Грейсоны, как любят называть себя эти детки из клуба для избранных, все из себя такие грозные… но ровно до тех пор, пока их не потянут за короткие поводки, – причина номер один, по которой они сдулись. Кстати. Я не сразу сообразил, что и как, но все, что мне потребовалось, – это пять минут, чтобы разобраться с браслетами.

Теперь я сижу на ящике и смотрю в глаза симпатичному ублюдку, который знает, что значит быть внутри моей девочки.

Не могу сказать, как я к этому отношусь.

– Нам лучше поговорить в каком-нибудь более уединенном месте, – предлагает белокурый Джеймс Бонд, пытаясь взять инициативу в свои руки.

– Здесь нет такого места, красавчик. – Хейзи бросает мне белую футболку, которую он нашел в машине, так как той, что была на мне, я вытер кровь. – Не боись, тут все максимально конфиденциально.

Бонд прищуривает глаза, оглядывая пространство.

Большинство болельщиков уже ушли, а те, кто еще здесь, слишком пьяны или под кайфом, чтобы обращать на нас внимание; они сбились в свои группки по интересам поближе к выходу.

Я привел их к краю старого здания, которое мои боссы собираются вскоре отремонтировать.

– Почему бы не попросить братьев Греко рассказать нам всем, как мы здесь оказались? – настаивает чувак с почти белыми волосами.

– А я хочу знать, как этот парень попал туда, где ему не положено быть, – говорит другой.

– Это не ваши владения, ребятки. Все ваши понты здесь ни хрена не значат.

Хейз с шумом открывает банку пива и делает большой глоток.

– Тебе следует следить за своими словами, – говорит тихий голосок, но я не смотрю, кто это.

– Или что? – стреляет в ответ Хейз.

– Или я сдеру кожу с твоего… – говорит кореш Джеймса Бонда.

– Сколько раз ты ее трахнул? – обращаюсь я к блондину.

Все взгляды устремляются на меня, но я не отрываю глаз от напыщенного ублюдка. Ни на секунду.

Щеки темноволосой девушки раздуваются от смеха, который она изо всех сил пытается сдержать, челюсть другой принцессы отвисает, а Роклин закатывает глаза. Или, по крайней мере, мне так кажется, потому что я продолжаю смотреть на него в упор.

Ему придется ответить.

– Так сколько?

Он качает головой, отводя взгляд.

В висках стучит, колотит, тикает.

– Я задал тебе вопрос.

– Она сама ответит, если захочет.

– Не будь ссыкуном.

Напряжение нарастает, он вскакивает, я тоже поднимаюсь и делаю шаг ему навстречу.

Роклин встает между нами, лицом ко мне, и тянет меня за кончики волос. Мои глаза не отрываются от слащавого красавчика позади нее, поэтому она подходит еще ближе, чтобы закрыть его от моего взгляда.

Я смотрю.

Она смотрит.

И вдруг до меня доходит, что ее грудь касается моей, а задница, должно быть, касается его.

Разворачиваю ее и слегка подталкиваю, пока ее ноги не упираются в ящики.

Зеленые глаза вспыхивают, желание переполняет ее, но тем не менее она тихо шипит:

– Не сейчас. Давай доведем дело до конца.

Не отрывая глаз от своей девочки, я обращаюсь к остальным:

– Кому из вас пришла в голову блестящая идея приехать сюда?

– Нам обоим, – отвечают братья одновременно; они уже оклемались.

Я и не знал, что они братья, но так и есть. У них одинаковый рост, одинаковое телосложение, темные волосы и темные глаза. Разве что кожа одного на оттенок светлее, чем у другого.

– Как вы узнали об этом месте?

– Одна девочка сказала.

Я неохотно отпускаю Роклин и опираюсь на ящик. Смотрю в глаза Джеймсу Бонду, когда он переводит взгляд с нее на меня, потом на одного из братьев.

– И что это за девочка?

– Одна из телочек, которых мы цепляем на некоторое время, а потом отпускаем.

Второй брат, тот, у кого на голове повязка, пожимает плечами.

– Однажды вечером она сказала, что собирается потусить. Мы проследили за ней, чтобы убедиться, не встречается ли она с кем-то еще. Она и привела нас сюда.

– И кто же это?

– Это еще вспомнить надо. Пара месяцев прошла, – говорит он.

Другой добавляет:

– У нее было какое-то самое обычное имя. Челси, или Клэр, или что-то в этом роде.

Челси, Клэр…

Нет…

Я приподнимаю бровь, догадываясь:

– Хлоя?

Чувствую, что Роклин смотрит на меня, но не отвлекаюсь.

– Да, дочь какого-то чувака, приятеля нашего человека, Сая. Мы пошли с Саем обсудить кое-какие вопросы, и он велел нам подождать снаружи. И тут она подъехала на маленьком красном автомобиле с откидным верхом.

Парень улыбается, и его брат смотрит на него с такой же улыбкой.

– Помнишь, в тот раз…

– Я знаю, кто она, – обрываю их болтовню. – Она спрашивала у меня, можно ли вам здесь драться.

О, светловолосому красавчику не нравится, как это звучит, он весь подобрался, разыгрывает из себя босса перед своими гвардейцами – повернулся к ним, грозно задрав подбородок.

Тот брат, у которого сломано ребро, поднимает палец.

– Вообще, это была моя идея.

То, как другой поворачивает голову в его сторону, говорит о том, что парень явно прикрывает своего брата.

– Кенекс, – говорит Роклин, а затем указывает на второго: – Кайло.

Понятно. Кайло – это тот, кого я увел. Ублюдок ухмыльнулся мне, когда я приставил лезвие к его подбородку, и забрался в машину как ни в чем не бывало.

– Ты сделал все это – пробрался к нам, взломал систему видеонаблюдения, похитил одного из наших людей, потому что собирался выставить его на ринге? – спрашивает блондин.

Я вспоминаю имя этого придурка, прокручивая в голове наш с Роклин разговор, если это можно так назвать.

Дамиано.

Дам.

– Скажи-ка мне кое-что, Дам. – Я наклоняю голову. – Знают ли люди за вашими покерными столиками, что их настоящие деньги обменивают на фальшивые? А фальшаком кто-то мог и поживиться.

Его лицо вытягивается.

Я не блефую. И знаю, что в этом, черт возьми, суть.

Игорный зал, похожий на аквариум, мог существовать только по двум возможным причинам: заработать большие деньги или спрятать их. А насчет фальшака – я сразу догадался, откуда ноги растут.