Искусительная маленькая воровка

– Это не твоя забота.

– Это моя жизнь! И сейчас эта жизнь проходит мимо меня.

Его зрачки сужаются, и он говорит медленно:

– Я обо всем позабочусь. Это не навсегда. Это временные трудности.

– Я хочу вернуться домой. Я хочу вернуть свою жизнь. Это все чушь собачья, и ты это знаешь.

– Чушь собачья, дорогая дочь, – это то, что ты меня не слушаешь, – на его лице мелькает предупреждение, от гнева морщины на лбу становятся глубже, отчего отец кажется старше. – Ты убегаешь бог знает куда, делаешь бог знает что, бог знает с кем. Я этого не допущу, пока твоя безопасность под угрозой.

– Весь наш мир – под угрозой. Если ты хотел избежать риска и неприятностей для своих детей, возможно, тебе не стоило их заводить. Или еще лучше: может, надо было продолжать попытки, пока у тебя не родится сын, потому что мужчина мог бы лучше защитить себя, верно?!

Отец взлетает со своего места, стол сотрясается, стул летит назад и с грохотом падает на мраморный пол. Его глаза сверкают, когда он смотрит на меня сверху вниз.

Впервые, может быть, за все время, по моей спине пробегает холодок страха. Я никогда не боялась своего отца. Да, он убивает людей, если не сам, то кто-то делает это за него.

Но прямо сейчас?

Мне хочется исчезнуть.

– Иди… в свою комнату… – Его голос низкий и сиплый.

Я киваю, но он уже не смотрит на меня. Он уходит, и мгновением позже раздается громкий стук двери.

Я чувствую на себе взгляд сестры, но игнорирую ее. Направляюсь в свою комнату так быстро, как могу. Легкие требуют воздуха, и я теряю контроль над своим телом. Поднимаю руки над головой, вдыхаю носом и выдыхаю ртом.

Ненавижу это. Ненавижу… все!

Я чувствую себя слабой и жалкой, и это отвратительно.

Когда мне исполнилось восемь, я переехала в Грейсон Мэнор. В поместье уже два десятилетия не жили наследники, и отец хотел, чтобы я возобновила традицию, хотя наследники не обязаны появляться там до достижения десятилетнего возраста.

Моя мама легла спать и больше не проснулась всего через две недели после моего отъезда.

Два года спустя в мою жизнь вошла Бронкс, а через несколько месяцев Дельта.

Я училась в Академии, тренировалась взбиралась по ступенькам чертовой лестницы, ведущей меня наверх.

Но разве я когда-нибудь была свободной?

Да, мне нравится то, что я делаю.

Да, я люблю Общество Грейсон, которое мы с девочками создали. Да, я люблю придумывать схемы, как расправиться с теми, кто нарушает правила и переступает черту. Да, я заставляла рыдать взрослых мужиков. Устраняла их без особых усилий и с минимальной кровью. Мне это тоже нравится. Но я дочь Райо Ревено. И у меня есть долг перед моей семьей, перед нашим именем.

Но…

Семья превыше всего – всегда, несмотря ни на что. Это не устает повторять отец.

Но почему, черт возьми, это важно только для меня?

Моя сестра подставила нас, и вот она здесь, рассказывает о мисс Джано и ест импортного лосося.

Я хочу кричать.

Драться.

Я хочу плакать.

Когда я беру свой телефон и набираю глупый детский пароль, на экран падает капля.

Смахиваю ее, перехожу на вкладку «Избранное» и набираю сообщение.

Я: НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ УМОЛЯТЬ, БАСТИАН.

Не знаю, зачем я это отправила. Ему нравится, когда я умоляю. Или нравилось.

Смотрю на телефон, хватаю пиджак и набрасываю на плечи. Я отказалась переодеваться к ужинам несколько дней назад – дурацкая победа, но тем не менее победа.

Каждый вечер отец навязывает нам эти семейные трапезы. Кто-то может подумать, что он использует трудную ситуацию, чтобы наверстать упущенное: компенсирует время, которое не смог провести вместе с нами, но это не так.

Он не наверстывает упущенное. Он смотрит правде в глаза: другого шанса может и не представиться.

В любом случае я перестала переодеваться к ужинам и не вылезаю из школьной формы. Я и сейчас в ней.

Прошло несколько часов с тех пор, как отец отправил меня в мою комнату, и я все это время расхаживала по ней взад-вперед.

Ждала.

Обычно отец после ужина садится в машину со своим водителем, и они едут на разборки, о которых мне не положено знать, хотя я когда-нибудь займу его место.

Проскальзываю в холл, используя потайную лестницу в туалете, и спускаюсь в гараж на цокольном этаже.

Я не настолько глупа, чтобы думать, будто там нет охраны. Но Дельта принесла мне сегодня в кампус небольшой подарочек, и я готова им воспользоваться.

Хью, конечно же, стоит на страже у двери. Рука его тянется к наушнику, но у него хватает времени только на то, чтобы вытаращить глаза, а потом он оседает у стены – дротик с сильнейшим снотворным попал ему в ногу. Улыбаюсь ему, прохожу дальше и посылаю второй, а затем третий дротик в сторону Виктора и Фрэнки, его напарников. По счастью, Фрэнки стоял ко мне спиной, иначе он бы мог вызвать подкрепление.

Падая, охранник ударяется головой о кресло, и я вздрагиваю, услышав голос:

– Когда он очнется, ему будет больно.

Я резко оборачиваюсь. Моя сестра с улыбкой приближается ко мне:

– И куда мы поедем?

– Нет, – говорю я.

– Роклин, пожалуйста…

Стреляю ей в бедро.

– Сука, – шепчет она, и я подхватываю ее, чтобы оттащить к стене.

Просматриваю коллекцию отцовских автомобилей и выбираю «Астон Мартин» на пять лет старше моего и более светлого оттенка синего. Тихо сажусь в машину. Завожу двигатель и за считаные секунды приближаюсь к двери гаража. Ворота здесь реагируют на движение, и моя нога нервно подпрыгивает, пока я жду. Им нужно подняться лишь наполовину, чтобы я смогла выкатить малышку наружу.

Еще несколько сантиметров…

Я сжимаю руль, а затем в поле зрения появляются ноги, и у меня внутри все переворачивается.

Сай стоит, скрестив руки на груди, с тяжелым взглядом из-под бровей.

Я могла бы усыпить и его. Мне просто нужно высунуть руку в окно и метнуть дротик. Само собой, он упадет, и, несмотря на его сто с лишним килограммов веса, я, возможно, смогла бы оттащить его в сторону.

– Даже не думай, – предупреждает он и садится на пассажирское сиденье. – Кажется, я говорил тебе больше не убегать, пока я…