Искусительная маленькая воровка

Я хочу стереть Бастиана из памяти, но он, черт возьми, не хочет никуда исчезать. Прошло несколько месяцев, и до сих пор, каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу его. Каждый телефонный звонок, каждое сообщение вселяет в меня надежду, но…

Все это выглядит отвратительно и жалко, и я ненавижу его. Хотя, возможно, сейчас я больше ненавижу своего отца, что о чем-то говорит. Единственное время, которое у меня еще есть для себя, – на занятиях в школе. Отец все еще одержим тем, что кто-то следит за нами, и не похоже, что это скоро закончится. У меня нет права видеться со своими подругами вне школы, потому что он не разрешает им приезжать. Отец за моей спиной объяснил всем, почему наследницы нет в Грейсон Мэнор, где ей, казалось бы, самое место.

Ощущая стеснение в груди, я снова взбираюсь на вышку, но на этот раз на среднюю платформу. Подхожу к краю, наклоняюсь и делаю стойку на руках. Закрываю глаза, и в последнюю секунду слышу голос:

– Смотрите-ка, наша чемпионка вернулась.

Группируюсь в воздухе, но левым бедром все равно больно ударяюсь о воду. Выныриваю, осматриваюсь и вижу того, из-за кого я сорвалась.

Чертов Оливер Хеншо.

Его взгляд блуждает по моему лицу.

– Давно тебя здесь не видел.

– Я не хожу сюда, когда здесь кто-то есть, – огрызаюсь я, не выходя из бассейна.

– Ты вообще сюда не заходишь. – Засовывая руки в карманы, он подходит ближе. Его улыбка становится шире. Но она, как всегда, неискренняя и, как всегда, бесит меня. – Или ты не делала этого, по крайней мере, уже несколько месяцев, да?

Он делает вид, что просто спрашивает, но в его тоне такая уверенность, что я морщусь.

Как бы он узнал, что я не бываю здесь, если б не наблюдал за мной?

Хеншо подходит и встает у края бассейна, всего в полуметре от лестницы.

– Ты, наверное, пользуешься бассейном в поместье? Я слышал, он очень хороший. Уверен, там все лучше, чем у нас в кампусе. Лучшая еда, лучшие напитки. Лучшая компания… Может быть, даже лучшая охрана?

Его слова заставляют все мои внутренности сжиматься. Плыву к лестнице, загребая правой рукой, левую оставляю под водой.

– Чего ж ты сюда пришла?

Оливер обводит взглядом пространство, и я не могу отделаться от мысли, что он проверяет, одни ли мы. Ему бы следовало знать. Тут нет такого понятия, как одиночество. Повсюду глаза. В последнее время это особенно заметно.

С другой стороны, всех этих глаз когда-то было недостаточно, чтобы помешать одному парню проникнуть туда, куда он хотел…

Легкая боль пронзает мою грудь, но я игнорирую ее. Вылезаю из бассейна и беру полотенце, которое протягивает Оливер. А куда деться?

– Я собираюсь на благотворительный вечер в эти выходные. Мой отец хочет поговорить с парой крупных инвесторов, и он хочет, чтобы ты была там, рядом со мной.

Отжимая волосы, усмехаюсь.

– Меня должно волновать почему?

– Потому что тебе скучно, а ты заперта, как провинившаяся принцесса.

Мне приходится приложить все усилия, чтобы никак не отреагировать.

Моему отцу пришлось встретиться с дедушкой Дельты и отцом Бронкс, чтобы объяснить, почему я отрезана от девочек, а попутно о том, что, встречаясь со мной, они подвергаются риску. Ни для кого не секрет, что последние месяцы я не участвовала ни в одной из наших рабочих схем. Меня не видели ни в «Энтерпрайзе», ни на каких-либо внешних мероприятиях. Хеншо что, не в курсе?

– Что же ты такое натворила? – Его глаза прикованы к моим, и он даже не пытается скрыть злой блеск.

– Давай уж переходи ближе к делу, – говорю я. – У меня на тебя нет времени.

– О, но у тебя есть время на все другое, не так ли? – Его тон дразнит, он издевается надо мной, и мы оба это знаем.

Я молча смотрю на него, и он слегка кивает.

– Твой отец отпустит тебя со мной. Все, что тебе нужно сделать, – это согласиться.

– Ты явно недооцениваешь моего отца.

– А ты явно недооцениваешь отношения между нашими отцами. – В его голосе появляется резкость, которая мне не нравится, но я не заостряю на этом внимание. – Согласись пойти со мной, и у тебя будет свободный вечер за пределами дома.

– Мне не нужен свободный вечер за пределами дома.

– Еще как нужен, – улыбается он.

Ладно, поправка:

– Я не хочу проводить вечер с тобой.

Его зрачки вспыхивают. Очень медленно он облизывает губы и делает шаг ко мне. Я выпрямляю спину.

– Прежде чем ты решишь сказать что-то, о чем пожалеешь, а ты в любом случае пожалеешь, я предлагаю тебе дать задний ход.

– А я предлагаю, – шипит он, – чтобы ты немного поторопилась, потому что, в конце концов, ты пойдешь со мной… в любом случае. – На его лицо набегает тень.

– Как поживает твоя нога? – вспоминаю я давний случай.

– Я бы сказал, лучше, чем твое сердце.

Он с усмешкой наклоняется ближе, и я ощущаю запах мяты в его дыхании.

– Есть много способов, которыми я мог бы поставить тебя на колени, дорогая наследница, но я благодушно пытаюсь дать тебе шанс устоять на ногах. Возможно, я не могу заставить тебя, но твой отец может, и он сделает это.

– Мой отец считает, что твоя семья ниже нас, и это так.

Он кивает, не отрицая факта.

– Да, но не тогда, когда ему нужно обратиться к моему отцу за небольшой помощью. За той, на чем специализируется моя семья.

Я не то чтобы удивлена. Отец всегда использует все доступные ему ресурсы. Кто бы этого не сделал? Но то, как Оливер говорит это: как будто шантажирует, действует мне на нервы.

– Какой толк от лакея, если его нельзя использовать?

– О да, у тебя же есть опыт, не так ли? Как поживает твой темноволосый мальчик-лакей? Или твой папочка его прогнал? Или, может быть, – я просто рассуждаю, – мальчик получил именно то, что хотел, от богатой девочки, и она ему больше не нужна?

Ярость клокочет в груди. Как он смеет говорить о нем и упоминать мое прозвище?! Но я справляюсь с гневом.

Выдавив из себя тихий смешок, подхожу ближе, пока моя грудь не прижимается к его груди. Зрачки Оливера расширяются – какой же он жалкий мальчик! Он может быть сильным и умным, иначе мы бы не приняли его в Общество Грейсон, но он вовсе не тот человек, которого стоит бояться и от которого стоит убегать.

Его пристальный взгляд направлен на меня, он ждет, что я смягчусь и дам ему то, за чем он сюда пришел, – себя.