Искусительная маленькая воровка

Гуськом проходим через тяжелые двойные двери и спускаемся по лестнице. Зал сделан в форме амфитеатра. Почти все места уже заняты, но у нас здесь своя ложа. Студенты и преподаватели разговаривают, негромко шутят, наслаждаясь неожиданным перерывом. На самом деле занятия в Грейсон Элит не прерываются по пустякам, учеба превыше всего. Кстати, когда шпионку раскрыли, собрание провели в обеденное время.

Келвин входит в зал через дальнюю дверь. Он прекрасно держится, подбородок поднят, на красивом лице располагающая улыбка, костюм идеально отглажен, на лацкане пиджака значок с нашим гербом.

Как только наш ректор встает за кафедру в центре сцены, в зале мгновенно воцаряется тишина, но тут отрывается еще одна дверь, с правой стороны, и все взгляды устремляются туда.

Я вся напрягаюсь, когда вижу отца. Его лицо – маска, но мое сердце начинает колотиться еще быстрее, когда за отцом появляются отец Бронкс и дедушка Дельты. Сенатор Де Леон никогда еще сюда не приходил. Никогда.

Тем не менее я почти уверена, что собрание не имеет никакого отношения к моей маленькой вылазке с поджогом четыре ночи назад. После того как я рассказала Саю, что случилось, он прикрыл меня: сказал, что у меня было плохое настроение и я нуждалась в передышке. Поэтому он прокатил меня на спортивной машине, и всю дорогу я молча сидела на пассажирском сиденье. С пострадавшими охранниками он тоже как-то договорился. Отец так и не узнал о спаленной заправке, как и о том, что Сая я вырубила. Чувство вины перед стариком из магазина скручивало мой желудок совсем недолго. Проснувшись на следующий день, он обнаружил, что на его банковский счет переведена непристойно крупная сумма. Думаю, он все понял. Ему больше не нужно беспокоиться о своих больных коленях, не нужно расставлять товары на полках и убирать мусорные контейнеры. И он больше не будет свидетелем темных дел. Пусть поживет в свое удовольствие.

Ледяные глаза и татуировки Бастиана мелькают в моем сознании, принося с собой боль, но я смахиваю картинку и фокусируюсь на здесь и сейчас. И чуть не подпрыгиваю, когда вижу на сцене долбаного Отто Хеншо. Дамиано рядом со мной делает долгий вдох, чтобы успокоиться, а мои подруги замерли.

Единственный раз, когда наши родичи собирались все вместе в этом заведении, был сто лет назад – в наш первый день в Грейсон Элит. Вместо сенатора, помнится, приходила дерьмовая мамаша Дельты. Мой отец и отец Бронкс время от времени приезжают сюда, чтобы напомнить молодняку, кто они такие, хотя это и так всем известно.

Но мистер Хеншо? С какого боку? Он не является частью нашего ядра, хотя за последнее время старался усилить свое влияние.

Келвин прочищает горло, и я, затаив дыхание, жду, что он скажет.

– Еще раз всем добрый день. Спасибо, что пришли так быстро, как я и просил. Не хотелось бы отрывать вас от занятий надолго, так что приступим к делу. – Он оглядывает зал. – До нашего сведения дошло, что четыре дня назад пропал один наш студент. – Келвин поднимает ладонь, чтобы остановить шум, и в зале снова повисает тишина. – В четверг, в начале седьмого, Оливер Хеншо вышел из мужской раздевалки с рюкзаком, перекинутым через плечо. Как это всегда бывает, он вернулся в общежитие, воспользовавшись подземным туннелем. Там его видели в душевой, потом он пошел к себе в комнату. Что произошло дальше и куда он исчез, неизвестно.

Гул голосов уже не остановить. Я перевожу взгляд на отца – он смотрит прямо на меня.

Дамиано говорит, почти не шевеля губами:

– По всей видимости, никаких записей нет.

Я коротко киваю.

Кто-то подключился к системе и стер то, что счел нужным.

Оливер пропал четыре дня назад, в тот самый день, когда он прервал мой сеанс саморазрушения в бассейне.

У меня нет сомнений, что видеозапись в бассейне цела и была просмотрена. Подсознательно обхватываю руку – там синяки, которые оставил Оливер.

На этот раз, когда я поднимаю взгляд, глаза отца сузились. И он не единственный, кто смотрит на меня, – Отто Хеншо буквально дырявит меня глазами.

Они всё видели?

Они видели, как он схватил меня?

Они видели, как я довела его до паники, держа под водой?

Мои губы кривятся. Да, думаю, так и было, – «водный» триллер просмотрен. А если нет, то сразу после инцидента в бассейне Оливер точно позвонил папочке. Возможно, чтобы похвастаться, что я согласилась на свидание.

Но он пропал.

Это настолько неожиданно, что я не могу не задаться вопросом, не причастен ли к исчезновению единственного наследника мистера Хеншо мой отец.

Конечно же, я ни словом не обмолвилась, никому не жаловалась, но поднять руку на дочь Райо Ревено – это прямой повод для разборок.

А может, отец и ни при чем. Может, он просто зол на меня, поскольку в последнее время я случайно раскрываю чужие секреты.

– Некоторые, возможно, задаются вопросом, почему мы уведомляем вас только сейчас, – продолжает Келвин. – Но все дело в том, что мы сами только что получили информацию. Мистер Ларри, сосед Оливера Хеншо по комнате, сначала предположил, что Оливер отлучился по своим личным делам. Но когда прошли выходные и Оливер не вернулся, он понял, что, возможно, произошло что-то серьезное. Мистер Ларри поставил нас в известность, мы позвонили семье Оливера, и теперь мы здесь с вами. Вашим семьям и вашим телохранителям сейчас рассылают сообщения, чтобы были приняты меры безопасности, – он оглядывает зал и на долю секунды фокусируется на нашей шестерке.

– Пока мы не просим что-либо предпринимать. Вы продолжите свои занятия в обычном режиме. Мы уже усилили внутреннюю охрану, и я сам буду следить за безопасностью до дальнейшего уведомления. Если вы знаете что-то, чего не знаем мы в отношении исчезновения мистера Хеншо, прошу вас прийти ко мне в офис. Если вы не хотите прийти лично, вы можете написать мне по электронной почте. Это не стукачество. Если вы что-то знаете, ваш долг – сообщить. Ваша верность нам подкреплена контрактом, который вы подписали при поступлении. Поэтому, если мы обнаружим, что вы что-то скрываете, с вами поступят так, как будто вы отступники. Отступникам грозит исключение, так что помните об этом и, если вы думаете, что вам сойдет с рук умолчание, подумайте еще раз.

Келвин медленно отходит от кафедры, и его место занимает отец Оливера. Сначала он молчит, пытаясь, очевидно, запугать нас, – не слишком профессионально с его стороны, но он и не посещал нашего курса «Предательство 101».

Наконец, он говорит:

– Я найду своего сына, который, уверен, цел и невредим. И когда он вернется домой, человек, устроивший это, пожалеет.

На моих губах появляется легкая улыбка, но она нисколько не комментирует слова Хеншо – я просто обдумываю все возможные варианты того, что могло случиться с Оливером.

Мистер Хеншо задерживает взгляд на товарищах Оливера по команде стрельбы из лука, поскольку именно с ними его сын общается больше всего.

– Что, если он сбежал? – кричит кто-то из стрелков.

Я слышу сдавленный смех Бронкс, потому что да, очень может быть. Оливер измордован собственным родителем, так, может, он просто устал выполнять его требования?

– Уверяю вас, что это не так, и я не допущу, чтобы распространились подобные слухи.

Мистер Хеншо отходит, и к кафедре идет мой отец. С каждым его шагом в аудитории воцаряется все более глубокая тишина, замешанная на страхе, поскольку Райо Ревено – это реальная сила. Он знает свою роль и то, что должно быть сказано.

Внезапно меня переполняет гордость за отца. Встревоженный он или разъяренный, не имеет значения. На людях он всегда держит себя в руках, редкие проявления слабости видим только мы, его дочери.

– Как заметил ваш замечательный ректор, все держится на преданности. Вы в одной связке до того дня, когда закончите это учебное заведение. И как сообщество, как единое целое, мы сделаем все, что должны, чтобы найти ответ.

Я понимаю истинный смысл этих слов, но подозреваю, что мистеру Хеншо не так-то просто будет их расшифровать.