Испанский театр "Золотого века". Пьесы (сборник)

Леонор. Ну, брось…

Лоренсо. Как трахнула, злодейка…

Но я не дам шутить с собой,

Клянусь морских чертей гурьбой,

Ты станешь подобрей!

Донья Мария. Посмей-ка,

Попробуй подойди, нахал!

Педро. У ней за поясом кинжал.

Донья Мария. И я владею им на славу!

Да, если сунешься ко мне —

Узнаешь, как в моей стране

Умеют учинять расправу.

Тебе кинжал по рукоять

Всажу я в брюхо, у, косматый!

Лоренсо. Убью ее!

Педро. Ну, нет!.. Куда ты?

Мне предоставь ее смирять!

Лоренсо. Она по вкусу мне, однако

И драться буду я с тобой!

Педро. Лжешь!

Лоренсо. Вот ты как? Идем за мной!

Мужчины уходят.

Сцена III

Донья Мария, Леонор.

Леонор. Ну, не на шутку будет драка.

Донья Мария. Ах, если б знала ты, с утра

До ночи грусть меня смущает.

Он, словно враг, меня терзает!

Леонор. Ты видела его?

Донья Мария. Вчера.

Леонор. А я хотела поделиться

Своею радостью с тобой…

Мартин решился – и он мой!

Мы сговорились пожениться.

Прошу тебя, не откажи:

Была ты верной мне подружкой —

Будь у меня на свадьбе дружкой

И эту честь нам окажи!

Донья Мария. Ах, милая моя невеста!

А я-то даже без угла:

Я от хозяина ушла,

Теперь должна искать я места,

Соседка мне дала приют.

Леонор. Ну, вот! Идем! Какое горе!

Пойдем со мной к моей сеньоре!

К венцу нас нынче поведут!

Донья Мария. К твоей сеньоре? Как мне стыдно…

Леонор. Чего стыдиться? Ну, скорей,

Получишь платье ты у ней.

Ты по душе пришлась ей, видно.

Донья Мария. Идем, коль так она добра…

А по пути и я, сестрица,

Хочу с тобою поделиться —

Что было у реки вчера!

Леонор. Да, не была я на гулянье:

Невесте скромной надо быть

И волю девичью забыть.

Донья Мария. Меня ж туда влекло желанье

Хотя украдкой, как-нибудь

Случайно на него взглянуть.

На Мансанарес мы пошли в субботу

С Тересою, с Хуаной, с Каталиной.

Скрывать старалась горе и заботу

Я от подружек под веселой миной

И принялась усердно за работу…

Но мыслью занята была единой

Печальная, смущенная душа —

О том, как донья Анна хороша!

И так ретиво я взялась за мыло,

Схватилась за хозяйское тряпье,

Что мне вода все юбки замочила…

А я… я слез ручьи лила в нее.

Я плакала… мне не хватало силы

Удерживать отчаянье мое.

Другие звонко песни распевали,

А я – вся отдалась моей печали.

Уж солнце заходило, облака

Своим сияньем алым озаряя;

Румянилась прозрачная река.

Рдел небосклон от края и до края.

Была пора вечерняя близка,

Работа вся окончена дневная.

Прополоскав, мы выжали белье,

И каждая взялась сушить свое.

На кольях укрепили мы веревки,

Развесили сорочки, простыни.

Тут вышли в круг, стройны, красивы, ловки,

Четыре наших девушки, они

Искусством пляски, ловкостью сноровки

Известны всей округе искони.

И тотчас же к ним подскочили живо

Четыре парня – молодцы на диво!

Красавцы! Каждый был лихой танцор,

Все узкобедры и широкоплечи,

Усы торчком и все как на подбор!

Я слушала веселые их речи

И, равнодушно опустивши взор,

Молчала я: душа была далече.

Молчит язык, и слов недостает,

Когда на сердце злой печали гнет!

Взяла тут инструмент свой Хуанилья,

Таящий столько радостей и мук.

Далеко ветра уносили крылья

Его пергаментом смягченный звук.

Она запела, песня – сегидилья —

Звучала в лад игре искусных рук:

За песни и за их очарованье

Италия завидует Испанье!

Пустились в пляс под звуки песни той

Лоренсо с Хустой, взявши кастаньеты,

К ним вмиг пристал цирюльник молодой…

Он лучшие выделывал курбеты,

Чем на прогулке графский вороной.

О, ревность! Тяжелы твои наветы:

Я в это время увидала вдруг,

Как подошел твоей сеньоры друг.

Но радость я доставить не хотела

Ему своим уныньем и тоской —

Скорей и я к подружкам подлетела

И закружилась в пляске огневой.

Я танцевала так легко и смело,

Что все признали первенство за мной.

Любовь и ревность вместе тут плясали…

А зрители все «браво» мне кричали.

Вдруг слышу голос: «Исабель моя!»

Он! Дон Хуан! Стоит со мною рядом.

Похолодела, запылала я,

Слова его мне были сладким ядом.

На сердце лед… в огне вся кровь моя.

Но крикнула ему я с гневным взглядом:

«Изменник! С равными себе водись:

Я бедная работница, стыдись!»

И по мосту скорее прочь пошла я…

Теперь сама раскаиваюсь в том.

Не знаю я, что делать, дорогая…

Но по ночам я слушаю тайком,

Как напролет всю ночь стоит, вздыхая,

Он до рассвета под моим окном.

Но искренно скажу: меня смущает,

Что мне любовь и ревность предвещают?

В доме Доньи Анны