Исповедь любовницы Сталина

— В. А., — сказал Ежов, — все, о чем здесь говорилось, вы должны хорошо запомнить! Главное — поведение на допросе проклятых двурушников Зиновьева и Каменева. Мы вас дополнительно проконсультируем и ознакомим с имеющимися стенограммами.

— Николай Иванович, Ягода требует подписку о неразглашении. Если я ее дам, то не сумею выполнить просьбу товарища Сталина и товарища Жданова.

Ежов засеменил к И. В. и стал ему что-то объяснять. Сталин в присутствии вождей не захотел подчеркивать свое расположение ко мне.

— Если нарком требует подписку у Веры Александровны Давыдовой, — жестко проговорил И. В., — пусть он с такой же просьбой обратится к товарищам Молотову, Ворошилову, Жданову, Ежову, Вышинскому и ко мне!

Ягода прикусил язык.

— Где будем обедать, на даче или в Кремле? — спросил Сталина Ворошилов.

И. В. подозвал Власика. Он распорядился относительно обеда, назвал людей, которых надо пригласить. Я спросила Ежова:

— Н. И., разрешите мне уехать домой?

Вмешался Сталин:

— Вы, товарищ Давыдова, одинаково честно с нами трудились и заслужили хороший обед.

Маленков пригласил меня в свою машину.

На обеде присутствовали: Молотов, Ворошилов, Каганович, Буденный, Ягода, Вышинский, Агранов, Орджоникидзе, Пятаков, Каганович, Хрущев, Карл Радек, Андреев, Шкирятов, Маленков, Поскребышев, Енукидзе, Бухарин.

— Товарищи! — сказал Сталин. — Мы еще раз призываем вас к бдительности, со всей тщательностью необходимо проверить каждого члена партии. Много врагов затесалось в ряды большевистской партии. Назову некоторые цифры: по делу Зиновьева и Каменева арестованы 9 тысяч человек. Массовый террор захлестнул страну. Мы должны на каждое преступление ответить жесточайшим контрударом. Мы не будем возражать против насилия, напомню, что писал в 1922 г. товарищ Ленин: «Суд не должен запрещать террор, но ему необходимо сформулировать мотивы, скрывающиеся за ним, узаконить его в качестве принципа, совершенно просто, без притворства и прикрас. Необходимо дать этому как можно более широкую формулировку» [1] .

1

Письмо В. И. Ленина народному комиссару юстиции Дмитрию Ивановичу Курскому. Расстрелян во время сталинских чисток. (Прим, автора.)

Следователи обязаны вырывать у подсудимых признания.

Шкирятов:

— В борьбе с врагами хороши любые средства. Товарищ Ягода слишком либерален! Играет в прятки с самыми опасными преступниками.

Хрущев:

— Когда-то русские цари казнили псевдогероев при всем честном народе на Красной площади, на Лобном месте. И в этом был особый символ. Я предлагаю после суда предателей-изменников публично повесить на Красной площади!

Каганович:

— Мысль умная, всецело поддерживаю Никиту Сергеевича.

Сталин:

— Об этом надо серьезно подумать. Иногда у прошлого стоит перенимать хорошие традиции. По этому вопросу необходимо проконсультироваться у генерального прокурора. Послушаем, что он скажет.

Вышинский:

— Мне кажется, что окончательное решение лучше всего принять после приговора суда.

Ворошилов:

— Мы вверх дном перетряхиваем кадры Красной Армии и Военно-Морского флота.

Сталин:

— Тебе, Клим, давно предлагали это сделать! А ты все медлил, долго раскачивался, — После небольшой паузы — В целом наши органы работают добросовестно, но лавры пожинать рановато. Исправительно-трудовые лагеря будем строить в отдаленной местности с минимальными затратами, там, где предполагается развитие промышленных предприятий: на Дальнем Востоке, в Казахстане, в Карелии, в Сибири. Также необходимо заселить районы Крайнего Севера. Начальниками лагерей назначайте проверенных лиц. На одном месте не давайте долго засиживаться. Заключенных отправляйте на самые тяжелые работы в шахты, рудники, посылайте на прокладку дорог. В одной зоне размещайте мужчин и женщин. Я уже говорил, что за перевыполнение плана мужчина по соглашению с начальством может выбрать подругу, но злоупотреблять этим не стоит. Если женщина родит ребенка, под другим именем и с другой фамилией отправляйте в детский дом. Деторождение поощряйте. Приговоры судов должны быть с оговоркой: полная конфискация движимого и недвижимого имущества.

Вышинский:

— Какой, товарищи, интеллект! Какая удивительная эрудиция! И. В. абсолютно прав!

Сталин:

— Я не кончил! Товарищам Молотову, Ягоде, Кагановичу, Ежову, Маленкову, Хрущеву, Андрееву, Шкирятову поручается в декадный срок разработать первую очередь строительства исправительно-трудовых лагерей с учетом контрольной цифры в пять миллионов человек.

Каганович:

— И. В., вы решили даровать жизнь руководителям террора Зиновьеву и Каменеву?

Сталин:

— Заранее не будем предугадывать. Есть у нас генеральный прокурор, имеется Верховный суд, есть народные заседатели, им и решать судьбу регенератов-преда-телей.

Обед затянулся до поздней ночи.

— Верочка, что вы скажете? — устало спросил И. В., ложась рядом со мной. Я обняла его, прижалась к нему. И. В. сразу обмяк, на секунду стал обыкновенным живым существом.

— Трудно представить, что вы столько лет находились в окружении таких отвратительных людей и что каждую минуту вам грозила смертельная опасность!

Сталин облегченно вздохнул:

— Борьба, Верочка, идет не на жизнь, а на смерть. Только ты, дорогая, даешь силы. Маленков прислал ко мне солистку Большого театра Наталью Шпиллер. Сначала она мне понравилась: молодая, веселая, красивая. После ужина сама проявила инициативу. Наталья Дмитриевна меня так ласкала, словно я ее сверстник, первый и самый любимый мужчина. Я спросил ее: «Для чего бурную страсть разыгрываешь?» — «И. В., вы мое земное и неземное Божество! Буду счастлива всегда быть с вами!» Знаешь, Верочка, я таких баб до смерти боюсь. Когда прощались, она сказала: «Товарищ Сталин, ради вас я готова навсегда оставить сцену». Верочка, настоящую радость я испытываю только с тобой. Не сердись на меня, никто не может заменить тебя. Скажи, что тебе нужно? Ты скромничаешь, играешь, как они?

— Родной, спасибо, я все имею!

21 августа в «Правде» опубликована статья Юрия Пятакова. Приведу один абзац:

«Трудящиеся всего мира знают и любят своего Сталина и гордятся им. Взгляды Троцкого, Каменева, Зиновьева не имели ничего общего с линией Ленина, продолжателем и творцом которой в новых условиях был и остается товарищ Сталин. Победила единственно правильная, единственно победоносная линия партии — линия нашего великого Сталина. Беспредельное тщеславие и самовлюбленность Троцкого, Каменева и Зиновьева привели их на гнусный путь двурушничества, лжи, неслыханного обмана партии. Их надо уничтожать, как падаль. Хорошо, что органы НКВД разоблачили эту банду. Честь и слава работникам НКВД. Каждый из нас должен еще более повысить свою бдительность, помочь партии, помочь НКВД — этому разящему мечу в руках диктатуры пролетариата, разоблачить агентуру классового врага и народа и вовремя уничтожить ее».

Я знала, что Пятаков ненавидит Сталина и вею его гвардию, по уму и энергии он не имел соперников. Мне говорили, что «левые коммунисты» в 1918 г. серьезно подумывали заменить Ленина — главу правительства — Пятаковым. Сталин все это, конечно, знал. Пятакова расстреляли 30 января 1937 г.

Колонный зал Дома Союзов. Чего только не видели и не слышали его стены! Здесь с 19 по 24 августа проходил первый «открытый» политический процесс. Военная Коллегия Верховного Суда под председательством Ульриха приговорила Зиновьева, Каменева и их сообщников к расстрелу.

Во время очередного ужина Ежов, смакуя каждое слово, рассказывал:

— Ранним утром на Лубянку приехали товарищи Ульрих, Вышинский, Ягода, Андреев, Ворошилов, Шкирятов, Хрущев, Маленков и я. Каменев из камеры вышел молча, он был уверен, что мы пришли его поздравить с освобождением; Увидев наши лица, он все понял и не произнес ни единого слова. Виноват был, сука, потому молчал. Дурака-выскочку Зиновьева несли на носилках. По дороге он кричал: «Позвоните по телефону товарищу Сталину», «Пощадите», «Я не хочу умирать!» Перед самым расстрелом заорал: «Я ни в чем не виноват, меня заставили оклеветать себя!»

Сталин, сплюнув на пол, угрюмо проговорил:

— Так будем поступать со всеми, кто пойдет против нас!

Гости промолчали.

Мы отдыхали в Сочи. Приехал Жданов, к которому Сталин особенно благоволил.

— А. А., — сказал он, — пришло время рассчитаться с Ягодой.

Мы втроем гуляли по саду.

— Согласен с вами, — ответил Жданов.

— Кого будем рекомендовать на этот пост?

— Предлагаю Николая Ивановича Ежова. У него есть задор, воля, характер, темперамент.