Исповедь мачехи
Шрифт:
– Катюша, Катя, – тормошил меня муж, – хлеба сколько брать? Да что с тобой? С кем ты все утро переписываешься? Чего ждешь?
– Ревнуешь? – коряво улыбнувшись, ответила я. – Вот пыталась свидание назначить, так ведь нет, сорвалось…
– Я и не сомневался, – обнял меня Андрей, – расскажешь, когда захочешь, а сейчас давай продукты покупать.
– Хорошо, прости…
День в Доме тянулся еле-еле. Мое бурное воображение решило, что Алю может привезти Коля, и я прислушивалась к звукам на улице, надо и не надо выходила во двор, чтобы посмотреть:
Не было. Никого. И ничего.
Вечер выдался просто сказочным: природа как будто нарочно заставляла меня обратить внимание на то, как буйствует весна, как все живет, набирается сил, рвется ввысь…
А мое небо… Мое небо опять было вот именно как в той поговорке: «с овчинку».
Вечером мы пошли гулять. Как любит говорить Иван, далеко-далеко. Маша с Иваном дурачились, срывали превратившиеся в ватные шарики одуванчики и сдували с них шапки. Мы с Андреем в основном молчали. Смотрели на наших детей и даже смеялись вместе с ними…
– Может быть, ты все-таки расскажешь мне, с кем ты весь день переписывалась… – заговорил первым Андрей.
– Ох, какой ты у меня ревнивый, – опять попыталась отшутиться я.
– Да я ведь примерно представляю с кем… Но лучше ты мне сама расскажи.
– Ты прости меня. Вот сразу и за все прости, договорились?
– Договорились. Но я уже напрягся.
– Не напрягайся. Я Але письмо написала…
– О чем?
– Вот, почитай сам. – я протянула мужу телефон, где был открыт файл с письмом.
Сначала Андрей читал на ходу и катил перед собой коляску Ивана. Потом остановился. Дочитал. Поднял на меня глаза.
– Не приехала, – горько сказал муж. – Даже после такого письма не приехала…
– Прости. – у меня в горле стоял ком. – Я не думала, что все так плохо. Но, может быть, она еще приедет. Может быть, она в положении? Или на работе что-то. Давай подождем. – Не знаю, кого я уговаривала в тот момент больше: себя или Андрея.
– Ждать не надо. Не приедет. Ты ей больше не нужна, отработанный материал, – жестко отрезал муж.
– Зачем ты так?!.
– Это правда.
– А ты?
– А я – подкаблучник, со мной не о чем разговаривать.
– Фу, дурак ты какой… – Я толкнула мужа в плечо. – Зачем ты так?
– Знаешь, если предположить, что я бы получил такое письмо, я приехал бы уже для того, чтобы защитить свою мать… Чтобы сказать: «Не сметь плохо говорить о моей маме…»
– Да я вроде плохо про ее маму ничего не писала… Только цитировала…
– Прости меня, Катюш…
– Это ты меня за все прости.
На следующее утро мы провожали Машу.
Мы с Андреем бодрились как могли. Суета в аэропорту, знакомство с ребятами из делегации «Детского радио», в составе которой отправлялась Маша, проверка документов, очередь на паспортный контроль и… все, наша девочка исчезла в толпе.
Оставалось только молиться и ждать Машиных звонков. Ждать взлета самолета смысла не имело. Мы отправились назад в Дом. Звонок Маши застал нас на выезде из Домодедово:
– Мамочка, ты только
не волнуйся, хорошо?– О Господи!.. – Внутри меня все оборвалось. – Что?
– Я проходила таможенный контроль… Ну, или контроль безопасности… Я не совсем поняла… Короче говоря, у меня забрали все-все, что мы сложили для душа…
– Подожди, подожди, солнышко, я сейчас папе трубку дам, а то я не понимаю ничего… – И протянула телефон мужу.
Сидя на заднем сиденье машины с Иваном, я слушала разговор Андрея с Машей и понимала: мы оба очень здорово провинились перед маленькой девочкой, перед нашей Машулечкой…
Мы положили все-все принадлежности для душа в рюкзак, который Маша не сдавала в багаж. И ладно, я не подумала о том, что все это изымут в соответствии с правилами безопасности. Но Андрей, который проводит в самолетах половину своего рабочего времени…
Это в каком же состоянии мы оба находимся, как отключен наш мозг?!
От наших переживаний напрямую начали страдать младшие дети…
Буквально через месяц нам предстояло отправлять Егора в поездку в Англию… Нет, я просто обязана взять в руки себя, мужа… Мы не можем жить в таком состоянии!
Снова звонок от Маши:
– Мамочка, мы скоро взлетаем, я все уже решила, с девчонками договорилась: они шампунь мне дадут и гель для душа… Так что грязью я не зарасту, не переживай, – смеялась в трубку наша боевая умничка-дочка.
– Какая же ты у нас молодец, спасибо тебе большое… Папа трубку просит. – я снова передала телефон мужу.
– Машенька, девочка наша, как хорошо, что ты у нас такая выросла… Прости нас с мамой за то, что мы так вещи твои собрали… Прости. Мы виноваты, – твердил Маше Андрей.
– Папа! Прикинь, какие все таможенники теперь чистые будут: мама же мне купила все самое лучшее и большое, чтобы с ребятами делиться. А поделиться пришлось со взрослыми людьми, – не унывала Маша.
– Целуем тебя, доченька. Спасибо тебе. Ждем твоего звонка уже из Симферополя.
– И я вас очень люблю! Не волнуйтесь за меня!
Андрей выключил телефон.
– Натворили мы с тобой дел… – выдавил из себя муж.
– Вперед нам наука… – только и смогла ответить я. Дальше мы ехали молча.
Уже через неделю мы были в Ялте.
Обычно мы приезжали в канун моего дня рождения.
Проснувшись рано утром на следующий день, Андрей умчался за Машей: такая у нас была договоренность – в мой день рождения она будет с нами все время. Как же я соскучилась по нашей девочке, как хотела ее обнять! Мы впервые расстались так надолго.
Накрывая стол к праздничному завтраку, я отвечала на обычный шквал звонков от родственников и друзей. Время шло, Андрей давно привез Машу… Но звонка от Али все не было. Я уже прикинула все возможные варианты распорядка ее дня, по моим подсчетам, она должна была позвонить уже давным-давно. Тишина… С каждым последующим звонком «не от Али» я становилась все мрачней и мрачней.