Исповеди на лестничной площадке

Мы с Таней переглядывались понимающе и молчали, бедные жительницы панельного дома, которым было не насобирать денег, чтобы переехать во что-то получше, мы и такой квартире были безмерно рады в свое время. Вскоре она съехала, и вместо них поселилась семья: муж с женой и дочкой, они до сих пор живут.

Я встречалась с ними в лифте, он всегда в надвинутой на глаза шапке, мы разговаривали, больше с ним, жена его не была болтушкой, а потом весной произошел комический случай:

Иду я в банк и встречаю возле него молодого симпатичного парня, глаза голубые в ясный весенний день, и парень этот со мной здоровается.

Я отвечаю, внимательно вглядываюсь и говорю:

– Мне кажется, мы не знакомы.

– Как это?- он страшно удивился.

– Да вот не помню я Вас.

– Как не помните, как не знакомы?! Да мы же на одной лестничной площадке живем!

Я, наконец, узнала его.

– Ой, Андрей, это Вы? Да я всегда в шапке Вас видела, а сейчас все лицо открыто, моложе кажешься лет на десять.

Стыдно было мне, что не узнала соседа. Болтала, болтала с ним, сама ведь заговаривала, а тут не узнала.

***

Семен задумал засадить примыкающий к нашему дому стареющий яблоневый сад и пространство между домом и спортивной площадкой соснами. Организовывать народ и выводить его на субботники он не стал, не в его характере это было, а все сделал сам. Осенью привез десятка два сосенок и рассадил рядками

Я очень заинтересовалась вопросом, где он эти сосны взял, и от Натальи узнала, что у него где-то в лесничестве, где хвойные разводили, приятель работал и ему эти сосны подарил.

Семен рассадил сосны, полил, а весной они все как одна дружно засохли.

Другой на месте Семена решил бы, что не судьба, и отступился, но Семен хотел гулять вокруг своего дома с собачкой (он носил ее на руках, боялся, что большие собаки разорвут малютку), и чтобы его внуки и дети и внуки его соседей дышали чистым сосновым воздухом и следующей осенью, повыдергав засохшие деревца, он посадил новые, тоже сосенки.

Не прижились и эти, видимо, не нравился им воздух города Долгопрудного.

Семен посадил следующие, на этот, третий раз, он привез еще и целый лесок березок, и воткнул березки между стареющими яблонями, объяснив мне, что старые деревья засыхают, а молодые тем временем подрастут, и лесок у нас будет.

– Будет где детям побегать, и собак выгулять,- заключил он.

– Семен, - не соглашаюсь я с ним, - а не думаешь ли ты, что дома здесь настроят, и сад наш снесут и твои труды даром пропадут?

– Нет, - говорит Семен в полной убежденности своей правоты, - увидят, какой красивый лесок и оставят его.

– Так ведь план застройки...- пытаюсь я возразить и замолкаю: пусть человек верит, что все будет так, как он мечтает. Да и лифт уже остановился на шестом этаже, Семен выходит, и продолжить разговор нам не удается.

Березки прижились все, и, в конце концов, посаженные возле спортивной площадки сосенки тоже прижились, и хотя березы быстро вытянулись, а сосенки еле растут, но все же зеленеют.

Новый красивый 24-этажный дом в нашем саду спустя лет пять после нашего разговора с Семеном все же выстроили, но березки, который к тому времени были уже настоящими молодыми березами, сохранили, проложили дорожки, выложили их тротуарной плиткой и получился очень уютный маленький парк. Труды Семена были вознаграждены.

Новый дом построили из светлого кирпича, отделка темным-красным, крыша высокая, четырехскатная, цветная, разделенная на секции, отчего кажется, что по крыше дома раскиданы башенки. Ничуть не похож этот красавец дом на костяшки домино.

А наш розовый панельный, всего лишь 9-ти этажный, когда-то горделиво возвышающийся на пригорке, сразу постарел и съежился.

Среди приживших у спортивной площадки сосен Семен поставил лавочку и возле нее два лебедя, вырезанных из автомобильной покрышки. У лебедей длинные вытянутые к небу шеи и приподнятые крылья: такое впечатление, что сейчас взлетят. Настоящее произведение искусства, лучших лебедей из покрышек я не видела.

***

Мысленно брожу по этажам, заглядываю в чужие квартиры, закидываю удочки, ловлю соседей, проживающих под одной крышей со мной, на крючок своей памяти.

Иногда много лет подряд здороваешься с соседями, а жизнь их раскрывается пред тобой совершенно неожиданно.

Я встречала в лифте кареглазого мальчика, постарше Димки с Мишей, и мальчик здоровался не буркающим "здрасте", а выговаривал вежливо полностью, без всяких сокращений " Здравствуйте".

Немолодой мужчина, хмурый и не очень-то улыбчивый, копал огород в саду под окнами, там же построил сарай и держал в нем кур. Он на шестом этаже выходил и в ту же сторону сворачивал, что и мальчик, и пришлось понять, что он отец мальчишки. Обращаясь к нему, Наталья звала его по имени, Андрей, хотя он был старше.

К тому времени я уже знала, что мальчика, сына его, зовут Владимир.

Он что-то забыл, и женщина кричала ему, скатывающемуся по ступеням не дожидаясь лифта:

– Вова, Вова, вернись!

Пройдет время, мальчик подрастет, а я узнаю имя его матери: Анна Николаевна, но в лицо на улице, вдали от подъезда, узнавать не буду.

Владимира некоторое время не было, он служил в армии, а тут вдруг приходит ко мне Наталья и приводит с собой небольшого роста скуластую молодую женщину Веру с прозрачными зеленоватыми глазами на взбрызнутом веснушками лице.

Вера на тот момент сидела дома с ребенком и искала приработков домашних, а я работала на дому, расписывала матрешки. Татьяна привела ее ко мне, а вдруг и у Веры получится так заработать. Слово за слово и обнаруживается, что Вера - жена Владимира, вот как быстро летит время, сломя голову мчится.

С матрешками у нее не получилось, работа кропотливая, требующая много сил и внимания, не для матери с маленьким ребенком, но мы познакомились, стали здороваться, иногда разговаривать, она рассказывала о себе, открыто, не таилась, и эта ее открытость пугала меня, так бывают откровенны только очень одинокие люди, а она была замужем, имела сына, да еще и свекра со свекровью и по всем внешним данным одинокой не была.

Но жизнь с родителями мужа сахарной не назовешь.

Вера оказалась родом с севера, из Мурманской области, из пояса вечной мерзлоты и долгой темной зимы, сюда перебралась к мужу, но свекор со свекровью ее не взлюбили и в квартире не прописывали, и каждые три месяца она ходила в милицию на регистрацию.