Исправленному верить

– Да мы все валимся! – ворчливо вмешалась Леони. – Пойду я, гляну, куда запропастился Симон, велели же ему товар выгрузить и всё на этом! А он, поди, уже успел ужин приготовить и подать в малую столовую.

Брови Тейны медленно, но верно поднимались, пока не достигли платка на голове.

– Ну, да, привыкай! – рассмеялась я. – У нас тут скучно не бывает!

– Да, пожалуй! – Тейна с любопытством осматривалась вокруг, подмечая остатки былой роскоши.

Леони заметила это и даже немного смутилась:

– Вообще, у нас в большой столовой пол прохудился, пока не до её ремонта. Но я всё равно говорю так для солидности… ну, про малую столовую-то… как будто, у нас их две…

Тейна впервые с момента нашего знакомства словно бы расслабилась и дала волю эмоциям, рассмеявшись в голос.

– Думаю, что вы правы, госпожа Вален! У вас на самом деле очень… необычно!

– Правда? – засмущалась Амели. – А хочешь, я познакомлю тебя с Лапочкой? Она такая милашка! Демиэн пока привязывает во-он там! Просто стены сарая она не так давно сломала, когда хотела погулять…

Я шла и глупо улыбалась. Кажется, я дома!

Глава 37

Глава 37

– Доброго утреца, госпожа! – староста Себ сиял начищенным пятаком, нисколько не переживал оттого, что прервал наш завтрак, и совал мне под нос свой талмуд.
– Зря я сомневался, что наши незадачливые рыбаки решат немедля выплатить вам положенное.

Он гордо протянул мне увесистый кулёк с монетами и стал сообщать, что никто не отпирался, расплачивался согласно составленным на месте стихийного митинга документам. В них сообщалось, у кого сколько рыб находилось и какую компенсацию рыбаки за них хотели. Я усмехнулась… как говориться, за что боролись, на то и напоролись. Как по мне, так это очень действенный способ наказания. Во всяком случае, довольно болезненный.

– Ну, то-то же! Во всяком случае, у нас теперь есть необходимые деньги для того, чтобы поменять крышу в доме до сезона дождей, - глубокомысленно заметила я, изучая документацию старосты. – Только вот…

Местных, поселковых, в дом пускать больше не хотелось просто до изжоги. Ну, не было у меня к ним доверия, вот просто ни на грош! Как можно понять, и тут я выбиваюсь из образов классических попаданок, которые непременно должны были облагодетельствовать своих крестьян, дав им благосостояние, все возможные блага и новшества, получив взамен любовь, уважение и преданность. Но, к сожалению, не в моём случае – они как пытались что-то выгадать для себя, так и продолжают мухлевать. Это я уже молчу про то, что по стандартному сценарию во время тягот и всяческих лишений должен замаячить впереди призрак огромной любви, которая будет как символ того, что всё плохое пройдёт и настанет эпоха любви и благоденствия. Помимо всего прочего, все отрицательные герои в прошлом мире должны непременно получить по заслугам и горько сожалеть об невосполнимой утрате, которую они понесли после гибели/исчезновения героини. Я с трудом представила себе, как мой бывший супруг в отчаянии рвёт на себе волосы, срывает дорогой галстук и вперивает свой взор куда-то за горизонт. «Любимая, как я мог тебя потерять?! Эх, если бы можно было что-то поменять?», как бы говорит он. Н-да… судя по всему, я на какое-то время выпала из общего обсуждения, поскольку я очнулась из своего расслабленного состояния, когда вовсю шли дебаты, как можно решить проблему с рабочей силой.

– Так можно ж вольных поселенцев нанять! Они-то, поди, не откажутся! – выдал дед Гаспар, который твёрдо сказал, что ему есть с нами не по чину, зато никакой «чин» не мешал ему болтаться рядом и сообщать своё ценное мнение по абсолютно любому поводу.

– Это неплохая мысль! – аккуратно промокнула губы салфеткой Тейна и вежливо добавила: - Вольные поселенцы селятся на государственных землях, они не платят податей и оброков, только земельный налог государству.

Я призадумалась. По всему выходит, что быть этим самым вольным поселенцем очень выгодно, разве нет? Никто у тебя над душой не стоит, никому ты ничего не обязан. Работай и жизни радуйся! Тогда напрашивается вопрос: отчего же все крестьяне повально не ушли в эти поселенцы? Скорее всего, этот вопрос был написан у меня на лице плакатными буквами, потому что Тейна слегка улыбнулась:

– Мало кто хочет так рисковать. Если наводнение, болезни или неурожай, то помочь тебе некому, государству на тебя наплевать, а владелец земли тебя в любом случае не оставит без еды и крова, да и община поделится. Ну, и защита, опять же. От животных, от лихих людей.

– Ну, да, резонно… - пробормотала я с набитым ртом.

На том и порешали. Так у нас появилась бригада строителей и работа закипела. Скорость и качество разительно отличались от той, что была раньше. Тейна вызвалась руководить строительными работами, мы со старостой с благодарностью спихнули на неё эту обязанность, и без этого работы было выше крыши – дед Гаспар окончательно привёл сад в порядок и был занят тем, что вместе с детьми занимался сбором урожая, закладыванием это в овощехранилище со словами: «Даст Всемилостивый, потом пригодится!». Не то, чтобы я не очень верила в божье заступничество, но пока другого выхода всё равно не было – на неурожай мы точно не жаловались. Кроме того, Тейна выполнила свою давешнюю угрозу и действительно стала учить ребят хорошим манерам и правилам этикета. На недовольное ворчание деда, мол, от этих наук один только вред, да и вообще, всякому этакому учить – только портить! Вот жили же раньше, и ничего! Все живы-здоровы! она только сердито отмахивалась, твёрдо стоя на том, то от наук ещё никому плохо не стало. И тут я Тейну поддержала, так что шансов остаться неучами у ребят не осталось.

Да и у меня работы тоже было вполне предостаточно – лорд Седрик Гимбол, который сторговал у меня товар в порту Сен-Симона, прислал письмо, где в самых куртуазных выражениях сообщал о том, как он будет счастлив лицезреть мою благородную персону и приобрести немного фруктов и самое главное, конечно, копчёной рыбы. И ещё – не буду ли я настолько любезна, если стану продавать в городе рыбу только ему? Хотя бы какое-то время? Я ответила, что всенепременнейше. Но оставляла за собой право в других местах торговать по своему усмотрению, да вот хоть возле таверны на тракте. На ответственную должность коптильщика был поставлен серьёзного вида мужик за сорок, опять же, из вольных поселенцев рядом с моими землями. Он к своему делу подошёл со всей ответственностью и строго смотрел за тем, чтобы всё было «по тайной рецептуре».

Я посчитала, что, невзирая на то, что наёмным работникам приходилось оплачивать их труд, для меня это было гораздо выгоднее, нежели пользоваться бесплатным «трудом» поселковых крестьян.

– Эх, жаль, что нельзя пришвартоваться кораблю в бухточку, которая расположена на моих землях! – огорчённо пробормотала я, читая список необходимого лорду Седрику товара. – Он что, твёрдо намерен перейти с шерсти и дерева на рыбу и фрукты? Вряд ли мы сможем утрамбовать всё, что ему нужно, в ту телегу, что есть у нас.

– А то! – грустно поддакнул озабоченный староста. – Бухта мелкая, скалистая, для мелких судов, да и лоций у нас всё равно нет…

Мы пока коптили потихоньку, для внутреннего, так сказать, потребления. Продавали только нанятым рабочим. В небольших количествах во избежание перепродаж. Ну, и даже нашим «рыбакам» продала. Себастьен, стесняясь и потея, попросил немного, буквально по две рыбки, для страждущих. Я не отказала, конечно. Хоть и скидок, как своим, делать не стала. Впрочем, они и не просили.

А пока мы собирали телегу для торговли на тракте. Неподалёку от нас была большая деревня, которая и жила с тракта. Во всяком случае, только у них был храм, единственный на округу, харчевня с постоялым двором и целых два дома терпимости. Пусть он не столь оживлён, как дорога на столицу, но проезжающих вполне достаточно, ради них и работают все эти блага цивилизации.

Овощи и фрукты мало кого могли удивить, но мы их так, как говориться, в довесок. В основном, конечно, мы ориентировались на свои копчёности. Причём, не только рыбу, но и мясо, и кур. Последних нам исправно поставляли наши новые работники – вольные поселенцы или фермеры по-нашему. Мы с ними пришли к консенсусу – они нам ощипанные «заготовки» - мы им готовую продукцию. Ну, и свой процент за работу не забываем, конечно. Подобный товарный обмен устроил всех, я сейчас не имею в виду наших рыбаков, которые возмущались, но, на сей раз, тихо. В основном, ловили беднягу старосту и крепко держали за пуговицы на рубахе, покуда не выскажут наболевшее.

Однако, Себастьен был уже далеко не тот молчаливый мужик, который заступил на вороватую должность вместо Клода, поэтому он вполне успешно кидал собеседникам свои резонные возражения, услышав которые рыбаки с прискорбием были вынуждены признавать свои ошибки.

Как бы то ни было, но наша телега привычно вставала на крошечной площадке между храмом, постоялым двором и местным обезьянником, где частенько обретались тутошние забулдыги до их протрезвения. Повар Симон, будучи нашим бессменным возчиком, помогал Леони поставить импровизированный прилавок и выложить из телеги корзины с гранатами, авокадо, маслинами, бутыли с оливковым маслом и маленькие керамические плошки с майонским соусом – отдельной гордости нашего повара. Я стояла рядом, с прилавком с копчёностями.