Испытание правдой

За несколько дней до своего приезда она позвонила мне и объяснила, что будет проездом в Мэне, времени у нее немного, но она все-таки хочет заскочить и повидаться со мной и внуком.

— «Немного времени» — это сколько? — спросила я.

— Часов шесть.

Верная своему слову, она прибыла в Пелхэм в одиннадцать утра и уехала в пять пополудни. Я показала ей нашу библиотеку и познакомила с Эстель. Потом Дэн пригласил нас на ланч в местную закусочную. За столом он был весь в своих заботах и сорвался через сорок пять минут, когда ему позвонила медсестра Басс, сообщив, что у беременной жены какого-то фермера отошли воды. Вот тогда мама и спросила у меня, когда я прекратила заниматься с Дэном сексом. И хотя ее вкратце уже просветили насчет прелестей нашей квартиры, первое, что она произнесла, увидев все своими глазами, было:

— И куда ты сбегаешь после скандалов с Дэном?

— У нас не бывает скандалов, — ответила я, задаваясь вопросом, не вырос ли у меня сейчас нос, как у Пиноккио.

Мама лишь закатила глаза и сменила тему, спросив, чем я скрашиваю свой досуг.

— Ну, здесь недалеко озеро Себаго, и есть отличные маршруты для пеших прогулок…

— Где же ты успела побывать?

— Нигде.

— И сколько раз ты выбиралась на озеро?

— Мы планируем поехать туда в следующий уик-энд. Понимаешь, было столько проблем с поиском жилья…

— Наверное, ты много времени проводишь у телевизора.

— Да нет, наш черно-белый ящик принимает только два канала. И ты знаешь, я не фанат телевизора. К тому же работа в библиотеке и уход за ребенком…

— Понимаю: богатая, насыщенная жизнь.

Повисла долгая пауза, пока я боролась со слезами и желанием закричать, взвиться от ярости, высказать матери все, что я о ней думаю. Она заметила мое состояние и повела себя неожиданным образом: подошла ко мне, сжала мою руку и сказала:

— Если тебя все это достанет, если ты действительно почувствуешь, что уже невмоготу, вы всегда можете вернуться домой.

Я изумленно уставилась на нее.

— Ты серьезно? — спросила я.

— Конечно. И говоря «вы», я имею в виду тебя и Джеффа.

— Ты же не захочешь нас принять.

Она посмотрела мне прямо в глаза:

— Откуда ты знаешь, чего я хочу?

И снова она сменила тему, упомянув о том, что отец написал для журнала «Харперз» «иеремиаду» о том, как его имя появилось в списке врагов Белого дома, как он проталкивает идею проведения Конгрессом судебного расследования в связи с увольнением специального прокурора, Арчибальда Кокса.

— Ты ведь слышала о «субботней резне», я надеюсь? — спросила мама, имея в виду недавние события, когда Никсон распустил комиссию, расследовавшую инцидент в отеле «Уотергейт».

— Я читала об этом в «Тайм».

— «Тайм» — это американская «Правда».

— Тебе не кажется, что это попахивает экстремизмом, мам?

— Конечно… и что с того? Как бы то ни было, тебе стоит подписаться на «Харперз», так ты сможешь читать великие откровения своего отца, который возомнил себя Джефферсоном и думает, будто имеет какое-то влияние на положение дел в стране, в то время как на самом деле он всего лишь рядовой профессор рядового университета…

Мне совсем не хотелось это слушать, поэтому я перебила ее, спросив:

— А где сейчас отец?

— На конференции по американской истории в Сиэтле, оттуда едет на остров Ванкувер, где, полагаю, запрется в каком-нибудь отеле дней на десять, чтобы работать над своей новой книгой. Только вот он не догадывается, что язнаю, с кем он путешествует. Со своей новой подружкой, которая…

— Мам, я бы предпочла не знать.

— Чтоты предпочла бы не знать? Личность последней, двадцатичетырехлетней, избранницы своего отца или тот факт, что он снова гуляет налево?

— И то, и другое.

— Но почему? Это всего лишь одна из граней нашей бурной жизни. И я, как последняя тупица, смирившаяся с тем, что отныне у нас «свободный» брак, должна подставить другую щеку, сделав вид, что ничего не происходит…

Ее лицо на мгновение исказилось, и мне вдруг показалось, что она вот-вот заплачет. Но когда я попыталась обнять ее и утешить, она отступила назад.

— Я в порядке, — сказала она, взяв себя в руки. — В полном порядке.

В оставшееся время мы посетили стройку, в которую превратился дом Бланда («Ты должна взыскать с них по полной программе, не только за вынужденный ремонт квартиры, — сказала мама, — но и за то, что изгадили тебе семейную жизнь»), а потом поехали на озеро Себаго. Это была мамина идея. Она отдыхала здесь в летнем лагере, но это было давно.

— Пора тебе познакомиться с местным чудом природы, — сказала она — Тем более что это всего в пятнадцати минутах езды.

Мама оказалась права насчет изумительной красоты озера Себаго. Безбрежная водная гладь в окружении густых лесов и холмов. Поскольку был будний день, озеро отдыхало — лишь одинокая лодка рассекала его зеркальную поверхность. Мы спустились к воде. Джеффри спал в прогулочной коляске, так что мы оставили его на берегу. Мама скинула туфли и ступила на илистое дно, вздрогнув от прикосновения прохладной воды.

— Я и забыла, какое оно холодное, — сказала она.

— Тогда я пас.

— Трусиха.

Мы замолчали, под впечатлением от такой красоты. Неожиданно мама взяла меня за руку. Я посмотрела на нее. Она не ответила мне взглядом — всё смотрела вдаль, на мягкое осеннее солнце, которое начинало садиться, окрашивая озеро в багряные и золотистые тона. На какое-то мгновение мне показалось, что она улыбается. Что она счастлива. Я никогда ее такой не видела. Мне захотелось сказать… что? Что я так люблю ее и так ее боюсь? Что я всегда ждала ее одобрения, но так и не смогла его заслужить? Что — я знаю — ее жизнь полна обмана и разочарования, но, черт возьми,мы же вместе сейчас — и у нас есть шанс?..

Я не успела додумать — словно прочитав мои мысли, мама отпустила мою руку и обхватила себя руками.

— Прохладно… — поежилась она.

— Да, — тихо произнесла я. Момент как пришел, так и ушел.

— Тридцать четыре года, — сказала она.

— Что?

— Я была на этом озере тридцать четыре года назад. В летнем лагере. Господи, как же я ненавидела эту нетронутую природу, особенно с тех пор, как моя мать, просто мне назло, выбрала этот лагерь, где были сплошь шиксы [22] из Вестчестер Каунти. Я была там единственной еврейкой, и все эти мерзкие потаскушки-аристократки думали будто мое idто же самое, что yid [23] …притом что тогда, в сороковом году, мало кто понимал, что такое id.В то лето мое idвсе-таки прорвалось — я потеряла невинность на дальнем берегу озера. И поскольку один из сотрудников лагеря застукал меня и моего парня в самом разгаре акта…

22

Нееврейки (идиш,презр.).

23

Id— бессознательная часть психики, совокупность инстинктивных влечений; Yid —еврей, жид.

— Мне действительно стоит об этом знать?

— Конечно. И кстати, тот парень, Моррис Пинскер — кто бы мог подумать, что я отдам свою невинность кому-то по имени Моррис? — ныне весьма уважаемый в Нью-Джерси ортодонт.

— Откуда ты знаешь?

— Как-то, примерно полгода назад, случайно наткнулась на объявление в «Нью-Йорк таймс» о свадьбе его дочери, Эсси. Моррис, дочь Эсси, жена Милдред… Никогда и не догадаешься, что они евреи.

— Кажется, ты говорила, что это был летний лагерь для белой аристократии?