Истина

– Я тебе обещал, Гриша, чай с лимоном. Пожалуйста. Я не люблю трепаться, как некоторые. Сказано – сделано. Я бы, конечно, мог и вчера сходить в магазин, но нездоровилось мне. Извини, к вечеру я устаю, и ничего не хочется делать. Сейчас я немного полежу, наберусь сил. Потом обед. Тихий час. Я люблю порядок. С порядком оно и времени больше. Я тебе, Гриша, не надоел со своими разговорами? Нет. Ну хорошо. Хочешь еще чаю? Я тоже не хочу. Пойду полежу.

После обеда Никифор еще спал. Встал в плохом настроении. Весь день он проспал. Остался ужин, телевизор, и – опять спать. На ужин Никифор купил колбасы. Он бы ее не взял, если бы не болел. Он редко покупал колбасу, не считал ее здоровой пищей, а тут сильно захотел.

– Сейчас, Гриша, мы с тобой будем ужинать. Я купил любительской колбасы. Любишь колбасу? Любишь. Жарить мы ее не будем, слегка только подогреем. Жареная пища плохо усваивается. Сделаю я ее с картошкой. Конечно с капустой было бы лучше, но у меня капусты нет. Но с картошкой, я считаю, тоже не плохо. Хорошо бы кетчуп. Но и кетчупа у меня нет. А свежих огурчиков, помидорчиков не хочешь? Я тоже хочу. Но увы. Надо в город ехать за помидорами. Да и денег у меня на них нет. Пенсия маленькая.

Никифор съел два кружочка колбасы с картошкой, он, наверное, еще бы съел, такой вкусной она была, но не хотел перегружать желудок. Мясо все-таки. Пища тяжелая.

После ужина Никифор почувствовал себя лучше, появилось настроение. Но через час, что он провел за телевизором, опять стало нехорошо, зазнобило.

– Так можно всю жизнь проспать! – сердито заметил Никифор. – Я тебе, Гриша, наверное, понравился, раз ты не хочешь от меня уходить. Чем же я тебе приглянулся так? А мне показалось, что ты меня оставляешь. Конечно, я понимаю, такого не может быть, чтобы человек совсем не хворал. Молодежь – и та болеет, а что говорить о стариках? Я, Гриша, на тебя зла не держу. Это твоя работа заносить инфекцию, укладывать в кровать. Ты, наверное, хочешь, чтобы я снова лег? Как скажешь. Пошел я спать. Форточку только открою. Ты не возражаешь? Спать так спать. Я ничего не имею против.

Никифор разделся, лег.

– А колбаса, Гриша, была ничего, правда? Давай спать.

За ночь Никифор ни разу не проснулся. Будильник прозвенел, он все лежал. Все еще нездоровилось. Зарядка, завтрак – все как вчера, позавчера. Утром Никифор доел колбасу, сделал ее с яйцом. Затем прогулка. После обеда Никифор лег, но уснуть не мог.

– Переспал. Во всем должна быть мера. А ты обрадовался, что можно лежать целый день. Пойду пройдусь. Заодно рыбу куплю. Что лучше, Гриша, взять консервы или свежую рыбу? Что ты любишь? Свежая рыба полезней, чем консервы.

Никифор купил консервы, не захотел возиться с рыбой, чистить. Консервы были дорогие. Тунец в масле. Никифор хотел купить консервы в собственном соку, но поспешил, не прочитал.

– Ничего, Гриша, пойдет, – долго вертел в руках Никифор консервы, читал, прежде чем открыть. – Срок годности не истек, а это самое главное. Сейчас будем есть. Ну как? Суховаты немного. Лучше, конечно, в собственном соку. Ну да ладно, пойдет. – Никифор закашлялся. – Ну вот и кашель появился. Обоняния совсем нет. Это твои, Гриша, все проделки. С тобой не соскучишься. Хочешь опять уложить меня в кровать? Что ж, я не против, если ты так хочешь.

Никифор прошел в комнату, взял с кровати подушку, бросил ее на диван и лег.

– Я сегодня себя чувствую лучше. Правда вот кашель. Но это всегда так. В прошлом году у меня был грипп, тогда тоже был кашель. Ты, наверное, помнишь? Я еще ходил к терапевту. Пойду я постираю, чего лежать. Ты не против? Ну вот и хорошо.

Потом был ужин. Лег Никифор рано, еще девяти не было, чтобы завтра не проспать, встать по будильнику.

Спал Никифор плохо, мучил кашель. Проснулся в шесть двадцать и лежал, ждал, когда прозвенит будильник.

Зарядка, завтрак, прогулка. В двенадцать Никифор сел обедать, налил себе сто граммов водки.

– Ты, Гриша, пить не будешь? Ты, наверное, не пьешь, не занимаешься этим? И правильно делаешь. Пользы от спиртного, я тебе скажу, никакой. Один вред. Ну а я выпью. Яблочком закушу. Без витаминов нам никак нельзя. Витамины – это здоровье. Ты, наверное, Гриша, скоро от меня уйдешь, я чувствую. Вот за это я и выпью. Я много не пью. Граммов пятьдесят. В молодости я пил. Было дело. Ну ладно. – Никифор выпил. – Счастливо тебе. – Никифор хотел еще прибавить «Заходи», но это было ни к чему.

Хорошо сохранился

Глеб вышел на пенсию – сразу рассчитался: здоровья не было работать – стенокардия, язва желудка, почки… Мария, жена, все «поработай, поработай»… Чама еще работала. Глеб устроился сторожем на базу. Работа ночная, заработок небольшой, Глеб через три месяца рассчитался и больше не работал. Летом Глеб помогал Николаю, брату жены, посадить, выкопать картошку, своего огорода не было; помогал и соседу, когда тот просил. Деньги за работу Глеб не брал, а если давали, не отказывался. Работал Глеб за бутылку, кто даст картошки, моркови… Без денег оно спокойней. А если вдруг деньги появлялись, что было большой редкостью, даже событием, Глеб спешил от них скорее избавиться, набирал спиртное. Деньги любят счет, Глеб их не считал. Зато Мария считала, каждая копейка была на счету; деньги она любила. Глеб тоже любил деньги, только любовь эта была безответная. Это было проверено, перепроверено много раз. Мария была неплохая хозяйка, дома порядок, чистота, Глеб одет-обут, все так у Глеба было… Был хороший серый шерстяной костюм, почти новый: Дмитрий, сосед с лестничной площадки, дал. Дмитрий покупал сыну, сын раза два надел – не понравилось. Глеб надевал костюм и летом, когда ездил к сыну. Были у Глеба и черные брюки, но без ширинки, молния была сломана, и изрядно уже потрепанные. Была осенняя черная куртка, тоже не новая, брат жены дал. Зимой Глеб ходил в серой, с замасленными рукавами дубленке, Марии кто-то дал на работе. Из своего гардероба, что Мария покупала, были только зимние ботинки и кроличья шапка. Ботинки Глеб носил уже лет восемь, еще на десять лет хватит, Глеб зимой почти никуда не ходил, если только утром выйдет около дома постоит минут пятнадцать – и домой, боялся собак. «Мы тебе, Глеб, телефон купим», – вот уж два года, если не больше обещали Мария с сыном. И вот свершилось: у Глеба появился телефон, сын купил на 23 Февраля. Глеб теперь и спал с телефоном, как какой праздник, поздравлял родных, знакомых, справлялся о здоровье, никого не забывал.

Завтра – пенсия. Глеб переживал: задержится Валентина – нет? Не было такого, чтобы Валентина в одно время приносила пенсию.

В десять часов Глеб уже дежурил у окна – ждал пенсию. 11 часов. Валентины не было видно. Где она? Может, опять сидит у Осиповой с первого этажа. Осипова тоже на пенсии. Валентина сначала заходила к ней. Сходить? Глеб как-то уже ходил к Осиповой, когда Валентины долго не было. Или подождать? Идет, красную вязаную шапочку Валентины далеко было видно. Глеб пошел открывать дверь. Прошло минут пять. Звонок. Быстро. Глеб, широко улыбаясь, пошел к двери.

– Открыто.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Я всегда вам открываю дверь, – не сходила с лица Глеба улыбка, прижилась.

– Стоите у окна, ждете?

– Да.

Валентина прошла на кухню, достала из сумки ведомость, деньги, отсчитала нужную сумму.

– Пересчитывайте.

– Валентина, я же вам верю.

– Пересчитывайте, пересчитывайте.

Глеб пересчитал: все верно, 9200.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– Угощайтесь, – достал Глеб из навесного шкафа конфеты.

– Спасибо.

– Заходите почаще.

– Это не от меня зависит. До свидания.

Оставшись один, Глеб быстро оделся, пошел в магазин, взял водки, колбасу, яблок, скорее домой. Все в спешке.

– Антон, – звонил Глеб, – приходи. Все готово.

Антон – сосед с пятого этажа. У Антона пятого числа была пенсия, он приходил с бутылкой, колбасой. Звонок.

– Антон, ты же знаешь, что дверь открыта, и звонишь, – так же широко улыбаясь, выговаривал Глеб.

Глеб выглядел неважно – этот усталый, совсем не здоровый вид… Густая сеть морщин… Одни глаза по-детски восторженно блестели.