Исторические записки. Том 2

Тогда император согласился на этот шаг. Вслед за этим он пожаловал всем тем среди народа Поднебесной, кто должен был наследовать своему отцу, по одному рангу знатности. Пожаловал военачальнику Бо Чжао титул Чжи-хоу.

В третьей луне (апрель — май 179 г.) управители и чиновники стали просить о возведении в сан императрицы. Вдовствующая императрица Бо сказала: “Все владетельные князья сейчас общей [с императором] фамилии, поэтому следует провозгласить императрицей мать наследника” [25] . Императрица происходила из рода Доу. По случаю возведения ее в сан императрицы император даровал некоторое количество полотна, шелка, риса и мяса живущим в Поднебесной вдовам и вдовцам, сиротам и одиноким, кто беден и испытывает затруднения [в жизни], а также всем старикам, которым более восьмидесяти лет, и сиротам, которым менее девяти лет.

25

Мать Ци, сына Лю Хэна, объявленного наследником, была наложницей. Ее возведение в сан императрицы определялось, во-первых, тем, что она мать будущего императора, а во-вторых, как объясняют Гу-Янь-у, Хэ Чжо и другие комментаторы, владетельные князья почти все принадлежали к роду Лю и их дочери не могли стать женами императора, ибо еще соблюдалась определенная экзогамия — браки внутри одного рода или фамилии запрещались (ХЧКЧ, II, 752–753). Такие реликты экзогамных норм встречаются и в других восточных классовых обществах.

Прибыв из Дай и вступив на престол, император сразу же распространил свои добродетели и милости на всю Поднебесную, успокоил и обласкал чжухоу и иноплеменников, и все стали жить мирно и счастливо. Затем он по достоинству оценил заслуженных чиновников, которые прибыли с ним из владения Дай. Император объявил [26] : “Когда высшие сановники истребили всех из рода Люй и призвали нас [к власти], Мы еще сомневались и приближенные все удерживали Нас [от поездки]. Только чжунвэй Сун Чан уговаривал Нас [поехать], и Мы благодаря этому смогли сохранить храм своих [230] предков и приносить в нем жертвы. [Сун] Чану уже пожалован паст командующего императорской гвардией, сейчас даруем ему титул Чжуанъу-хоу. Тех шестерых, которые сопровождали тогда Нас, назначаю на высшие должности цинов” [27] .

26

Эти и последующие речи и высказывания Вэнь-ди предваряются в “Исторических записках” одним и тем же словом юэ ***, которое может быть истолковано и как передача прямой речи (“сказал”) и как цитата из эдикта (“объявил, заявил”, — см. прим. 18). В Хань шу все эти тексты представлены как отрывки императорских эдиктов: чжао юэ ***. Коль скоро и Сыма Цянь и Бань Гу несомненно пользовались материалами архива ханьского двора и в значительной мере на них могли строить описания царствований первых императоров, мы рассматриваем заявления Вэнь-ди как отрывки эдиктов, в которых излагались основы его политики, и поэтому юэ передаем словом “объявил”.

27

В тексте главы говорится, что эти шесть человек поднимаются до уровня “девяти цинов” — чжи цзю цин ***,т. е. до уровня высших должностных лиц. В числе так называемых девяти цинов в империи Цинь и в начале Хань (по одному из вариантов) входили: фэнчан — глава обрядового приказа; ланчжунлин — начальник внутренней дворцовой стражи; вэйвэй — начальник охраны внешних дворцовых ворот; тайпу — главный конюший; тинвэй — глава судебного приказа; дянькэ — глава посольского приказа; цзунчжэн — глава княжеского приказа; чжису нэйши — глава ведомства зерна и финансов; шаофу — начальник ведомства императорского двора. Танский Чжан Шоу-цзе приводит для всего периода династии Хань список цинов, который несколько отличается от данного: в нем ланчжунлин именуется гуанлу, добавлены должности дахунлу — глава посольского приказа; дасынун — глава земледельческого приказа и исключены чжису нэйши и дянькэ. При Вэнь-ди состав цинов мог быть переходным от системы Цинь к Хань. Разумеется, шесть человек не могли занимать девять постов, поэтому выражение цзю цин следует понимать, как обобщенное понятие “все цины”.

Император далее объявил: “Шестидесяти восьми лехоу, которые следовали за императором Гао-ди в Шу и Ханьчжун, дополнительно жалую каждому по триста дворов; тем прежним чиновникам, которые получали довольствие в размере свыше двух тысяч даней зерна и которые следовали за императором Гао-ди, в их числе Цзуню — начальнику области Инчуань — и другим десяти жалую на кормление по шестьсот дворов; Шэньту Цзя — начальнику области Хуайян — и другим десяти жалую по пятьсот дворов, начальнику охраны внешних дворцовых ворот Дину и другим десяти жалую по четыреста дворов. Жалую Чжао Цзяню — дяде Хуайнань-вана титул Чжоуян-хоу, а Сы Цзюню — дяде Ци-вана титул Цинго-хоу” [28] .

28

Шаванн заметил, что Вэнь-ди, пожаловав ранее титул своему дяде по матери Бо Чжао, во избежание зависти и недовольства остальных родственников даровал титулы дяде своего брата Хуайнань-вана и дяде Ци-вана. Оба они были родичами по материнской линии (МИС, 2, 460). Титул Сы Цзюня в разных главах Ши цзи и Хань шу встречается в нескольких вариантах: Цинго-хоу, Цинду-хоу, Цзинъу-хоу, Цзинсяо-хоу, Янь-хоу. Поскольку в пожалованных землях существовал населенный пункт, именуемый Цинго, Ян Шу-да считает остальные вариации ошибочными (Ян Шу-да, Хань шу куй-гуань, стр. 30).

Осенью император пожаловал прежнему первому советнику во владении Чаншань Цай Цзяню титул Фань-хоу. Кто-то, уговаривая правого первого советника [Чжоу Бо], сказал: “Вы под корень уничтожили род Люй и призвали [на престол] Дай-вана. Ныне к тому же вы кичитесь этими заслугами и получаете высшие награды, вы занимаете высокие посты, но беда уже подбирается к вам вплотную”. Тогда правый первый советник Бо, сославшись на болезнь, ушел в отставку. Левый первый советник [Чэнь] Пин стал единственным первым советником [29] .

29

История с отставкой Чжоу Бо рассказана и в его биографии (ШЦ, IV, 2072). В совете неизвестного, как отметил Уотсон, отражена убежденность древних китайцев в том, что изобилие удач обязательно рано или поздно приводит к их противоположности — к беде.

На втором году правления, в десятой луне (ноябрь — декабрь 179 г.) умер первый советник [Чэнь] Пин и цзянского хоу [Чжоу] Бо вновь назначили первым советником. Император объявил: “Мы слышали, что в древности чжухоу создали более тысячи владений [30] , и каждый из них оберегал свои земли, в установленное время представляя ко двору дары. Таким образом, народ не изнемогал от тяжелого труда, высшие и низшие жили в согласии и радости и никто не нарушал добродетели. Ныне же лехоу в большинстве живут в Чанъани, их наделы далеко [от столицы], чиновники и [231] солдаты несут бремя расходов по перевозкам собираемого, а лехоу в то же время не имеют возможности наставлять и учить свой народ. Приказываю всем лехоу отправиться в свои владения, тем же, кто служит чиновниками [при дворе] или задерживается здесь по нашему повелению, надлежит послать своих наследников”.

30

В тексте после числительного цянь юй — “тысяча с лишним” сохранилось слово суй *** — год, буквально следовало перевести “создали владения на тысячу с лишним лет” (так, например, у Шаванна). Но это явная несуразица. Известно, что владения и племенные образования начала Чжоу, которых действительно насчитывалось множество, довольно быстро исчезли, завоеванные более крупными царствами и княжествами, и уже в период Чуньцю их число сократилось до нескольких десятков. Ван Нянь-сунь и другие комментаторы считают, что речь идет о числе царств и владений начала Чжоу, а не о длительности их существования. В согласии с этим мы исключили слово “год” из перевода как случайную интерполяцию (в Хань шу знака суй вообще нет).

В последний день одиннадцатой луны (2 января 178 г.) произошло затмение солнца. В середине двенадцатой луны, [в полнолуние] (17 января) было также затмение солнца [31] . Император объявил: “Мы слышали, что когда Небо породило народ, оно поставило над ним повелителя, чтобы он воспитывал народ и управлял им. Если правитель лишен добродетелей, а его правление неуравновешено, то Небо указывает на это, посылая бедствия, чтобы предостеречь от плохого управления. Так, в последний день одиннадцатой луны случилось затмение солнца, порицание [32] [Нам] было видно на небе. Разве может быть большей беда? Мы обрели право оберегать храм предков, и нам со столь малыми достоинствами поручено стоять над народом, над правителями и ванами, поэтому порядок или беспорядок в Поднебесной зависит только от нас одних и от двух-трех держащих бразды правления [сановников], которые подобны нашим рукам и ногам. Мы оказались не в состоянии привести в порядок и воспитать всех живущих внизу, [на земле], а наверху нанесли вред сиянию трех светил [33] . Сколь велико наше несовершенство! Когда до вас дойдет этот приказ, подумайте все о наших ошибках и упущениях. О том, в чем Наши знания, представления и мысли недостаточны, просим доложить Нам. Выдвиньте таких людей, которые мудры, честны и прямодушны, которые смогут говорить правду и всеми силами предостерегать нас, чтобы Мы исправляли наши недостатки. Тогда каждому Мы прикажем занять свою должность и заняться сокращением повинностей и расходов, что послужит на благо народа. Коль скоро Мы не в состоянии распространить наши добродетели на далекие расстояния, Мы с беспокойством думаем, что иноплеменники могут сотворить зло, и поэтому приготовления и меры предосторожности наши не прекращаем. Хотя ныне [232] Мы никак не можем убрать военные поселения и гарнизоны на границах, но к чему готовить [новые] войска и увеличивать дворцовую стражу? Мы распускаем солдат командующего императорской гвардией, а главному конюшему повелеваем проверить лошадей, оставив только необходимых, остальных же всех передать почтовым станциям” [34] .

31

Дабс констатирует, что, по данным астрономов, 2 января 178 г. до н. э., действительно, произошло частичное затмение солнца, наблюдавшееся и в районе Чанъани (в каталоге Опползера затмение значится под № 2447). В 27 гл. Хань шу оно локализуется в созвездии Унюй (ЭШУШ, I, 418), т. е. в созвездии Водолея. Однако в Хань шу в отличие от 10 гл. нет упоминания о втором затмении солнца — через две недели, 17 января. Этого затмения в период полнолуния не должно было быть. Видимо, вторая запись в Ши цзи ошибочна (это отмечали Сюй Гуан, Лян Юй-шэн, Накаи Сэкитоку и др.). Дабс упоминает о происшедшем в это время лунном затмении (у Опползера означенного под № 1580 и отнесенного к 16 января). Известно, что в анналах лунные затмения не фиксировались.

Следовательно, данную запись можно либо совсем исключить как явно лишнюю и не корреспондирующую с остальными, либо считать, что в порядке исключения отмечено лунное затмение, и тогда иероглиф жи *** — “солнце” следует заменить в тексте на юэ *** — “луна”.

32

Перед словом цзянь — “видеть” стоит ши ***, которое в согласии с мнением Янь Ши-гу мы приравниваем к цзэ *** — “упрекать, порицать”.

33

Сань гуан *** — имеется в виду свет солнца, луны и звезд, т. е. всех опекающих мир и стоящих над человеком великих источников света и, значит, жизни.

34

Эдикт Вэнь-ди — интересный образец раннеханьской пропаганды конфуцианских догм, заимствованных из Лунь-юй, Ли цзи и других сочинений. Император многократно кается в своих слабостях, просит советов, обещает уменьшить тяготы народа, даже приказывает распустить императорскую гвардию. История Хань доказывает, что эти декларации были далеки от действительности. Советники Вэнь-ди, по всей вероятности, пытались утвердить в Хань конфуцианские нормы, но, не будучи в силах понять потребности растущей империи, слепо копировали чжоуские идеи и порядки. Лишь при У-ди вырабатываются основы синтезированной формы ханьского конфуцианства.

В первой луне (февраль 178 г.) император объявил: “Земледелие — это основа Поднебесной. При вспашке жертвенного государева поля Мы лично возглавим пахоту, чтобы снабдить в достатке храм Наших предков зерном для жертвоприношений” [35] .

В третьей луне (апрель 178 г.) управители просили императора поставить его сыновей владетельными князьями-чжухоу и ванами. Император объявил: “Чжаоский Ю-ван умер в заточении, и Мы, весьма сожалея об этом, объявили Чжао-ваном его старшего сына Суя. Пи-цян — младший брат Суя, сын циского Дао-хуй-вана Чжан, носящий титул Чжусюй-хоу, а также Син-цзюй, носящий титул Дунму-хоу, все имеют заслуги, и их можно сделать ванами”. После этого младший сын чжаоского Ю-вана [Лю] Пи-цян был объявлен Хэцзянь-ваном. В области Цзицзюнь владения Ци [36] был поставлен правителем Чжусюй-хоу [Чжан] с титулом Чэнъян-вана, Дунму-хоу был объявлен Цзибэй-ваном. Сын императора У поставлен Дай-ваном, сын Шэнь — Тайюань ваном, а сын Цзи — Лян-ваном.

35

Цзи тянь ***,или цзе тянь ***, или ди цзи *** — “жертвенное государево поле” — участок, на котором взращивались злаки для жертвоприношений в храме предков правящего дома. На этом поле император (ван) весной должен был символически открыть пахоту, затем то же самое проделывали его ближайшие помощники. Такое поле располагалось в окрестностях столицы, в одном из парков или при храме. После символического обряда — начала пахоты — крестьяне или государственные рабы обрабатывали все поле (в чжоуское время считалось, что государево поле для жертв должно иметь тысячу му). В Ли цзи в главе Юэ лин этот обряд описан так: “Возглавляя трех гунов, девять цинов, чжухоу и сановников, император самолично участвовал во вспашке государева жертвенного поля. Сын Неба вспахивал три [борозды], гуны — пять борозд, а цины и чжухоу — девять” (ШСЦ, 21, 681). Ритуал этот сохранялся в той или иной форме весь период средневековья.

36

Фраза и Ци Цзицзюнь *** может быть переведена: “Область Цзицзюнь во владении Ци”. Однако это нарушает общую структуру абзаца (поэтому, видимо, вся фраза опущена у Бань Гу). Области под таким названием в словарях нет. Позднее Вэнь-ди выделил из Ци владение Цзычуань с главным городом Цзи. Если Чжусюй-хоу был поставлен править именно в этом районе, то Цзи находилось на северо-востоке совр. пров. Шаньдун в уезде Шоугуан. В нашем переводе эта территория связывается с владением Лю Чжана (так у Шаванна и Отаке). Уотсон считает Цзицзюнь владением предыдущего лица, т. е. Лю Пи-цина (I, 352).

Император объявил: “В древности, управляя Поднебесной, при дворе правителя водружали знамя, под которым [люди] предлагали добрые советы и ставили столб для [записи] порицаний [37] , поэтому [правители] познавали пути управления и к ним стекались те, кто увещевал их. Ныне в законах предусмотрены наказания за хулу и ложные речи, из-за чего чиновники не осмеливаются до конца выразить свои чувства, а государь не может услышать о своих ошибках и упущениях. Как мы сможем привлечь к себе мудрых и честных мужей из дальних мест? Отменяю подобные наказания. В народе некоторые люди предают государя анафеме, для чего сговариваются, собираются в группы и говорят друг [233] другу разные лживые слова [38] . Чиновники считают все это большой изменой. Даже когда эти люди говорят о чем-либо совсем другом, чиновники все равно рассматривают это как клевету. Так мелкие люди за свою глупость и невежество платят жизнью, чего Мы никак не можем допустить. Начиная с этого дня ни один совершивший подобное деяние не должен подвергаться наказанию”.

37

Предания говорят, что подобный порядок был установлен при легендарных Яо и Шуне. Дающий правителю советы выходил вперед, останавливался под знаменем и во всеуслышание высказывал свои рекомендации. Порицания за ошибки в управлении излагались около установленного для этой цели столба, позднее тексты порицаний записывались на специальных арках при входе во дворец. Об этом сообщается в трактатах Гуань-цзы и Хуайнань-цзы. Последний рассказывает, что при Яо люди, осмелившиеся что-то советовать правителю, становились около барабана, а при Шуне для тех, кто выступал с хулой, установили особый столб (ЧЦЦЧ, т. VII; Хуайнань-цзы, гл. 9, стр. 149). Ин Шао полагает, что такие порядки отменила лишь династия Цинь. Но ясно, что развитое классовое общество Чжоу уже исключало широкое использование подобных институтов, если они вообще существовали когда-либо в реальной жизни, а не в преданиях.

38

По-разному толкуется выражение хоу сян мань ***. Пэй Инь (ссылаясь на книгу Хань шу инь и) и вслед за ним Сыма Чжэнь объясняют это как понимание названными людьми абсурдности этих проклятий и прекращение их (перевод Уотсона: “позднее один из участников нарушал клятву и докладывал об этом деле” — не точен). Го Сун-тао полагает, что люди говорили друг другу всякую чепуху, не имевшую реальных оснований (Ши цзи цза-чжи, стр. 83). Нами принято это последнее понимание, что совпадает в основном и с переводом Дабса.

В девятой луне (сентябрь — октябрь 178 г.) начальникам областей и советникам всех владений впервые были вручены медные тигровые бирки — ху-фу и бамбуковые верительные дщицы — ши-фу [39] .

На третьем году правления, в десятой луне, в последний день месяца под знаками дин-ю (22 декабря 178 г.) произошло солнечное затмение [40] . В одиннадцатой луне император объявил: “Некоторое время назад был издан эдикт, предписывавший лехоу выехать в свои владения, но некоторые из них под разными предлогами до сих пор еще не уехали. Мы высоко ценим первого советника, пусть же он от нашего имени препроводит хоу в их владения”. Цзян-хоу [Чжоу] Бо освобожден от должности первого советника и отправлен в свое владение, а глава военного ведомства [Гуань] Ин, носивший титул Ининь-хоу, назначен первым советником. [В связи с этим] должность главы военного ведомства упразднена, а его обязанности переданы первому советнику. В четвертой луне (май — июнь 177 г.) скончался [Лю] Чжан, носивший титул Чэнъян-вана. [Лю] Чан, носивший титул Хуайнань-вана, вместе со своим приближенным Вэй Цзином убил Шэнь И-цзи, носившего титул Пиян-хоу.

39

Верительные знаки разных типов, в том числе и ху-фу ***, существовали с эпохи Чжоу, поэтому слово чу *** — “впервые” можно отнести лишь к династии Хань. По-видимому, были введены какие-то новые формы бирок. В 77 гл. Сыма Цянь упоминает о наличии ху-фу в княжестве Вэй (ШЦ, V, 2380). В ряде сборников надписей на древних сосудах, примеры из которых приводит Ян Шу-да, имеются и надписи на верительных бирках такого типа (Хань шу куй-гуань, стр. 31). Бирка ху-фу представляла собой отливку фигуры тигра со сложенными лапами и чаще связывалась с военными приказами и действиями. На спине животного в два столбца наносилась надпись, исполненная древним стилем чжуань. Разделенная по оси на две части, бирка служила для связи со столицей. Одна ее половина оставалась в императорском дворце, другая вручалась доверенному лицу. При складывании половин и их совпадении так, чтобы можно было прочитать надпись, подтверждалась подлинность приложенного приказа. Чжан Янь считает, что бронзовые и бамбуковые бирки, как более простые и дешевые, пришли на смену древним верительным знакам, выделывавшимся из яшмы — гуй ***и чжан ***. В 10 гл. говорится о вручении бирок начальникам областей и советникам во владениях, в Хань шу советники не упомянуты (ХШБЧ, I, 138). Из-за недолговечности материала (бамбука), из которого были сделаны бирки ши-фу ***, они не сохранились.

40

Солнечное затмение, как подтверждает Дабс в своем исследовании, отмечено в соответствующих астрономических каталогах (у Опползера под № 2449). В Чанъани оно наблюдалось в середине дня. Как сообщается в 27 гл. Хань шу, солнце находилось в созвездии Доу под 23° (ЭШУШ, I, 418), — т. е. в созвездии Водолея (см. Дабс, I, 284).

В пятой луне (июнь — июль 177 г.) сюнну вторглись в область Бэйди, расположились к югу от реки Хуанхэ и занялись грабежами. Император впервые удостоил своим посещением дворец Ганьцюань. В шестой луне (июль — август 177 г.) император объявил: “Дом Хань заключил с сюнну договор, основанный на братстве. Чтобы сюнну не наносили вреда нашим границам, мы отправили им щедрые подарки. Ныне их правый сянь-ван покинул свое владение и во главе массы людей расположился на землях к югу от Хуанхэ [41] , [234] которые ранее перешли к нам, что нарушает старое положение. Двигаясь взад и вперед, сюнну приближаются к нашим укреплениям, захватывают и убивают наших чиновников и солдат, прогоняют людей из племен мань и и, которые защищали наши укрепления, не давая им возможности оставаться на прежних местах. [Сюнну] обижают и притесняют наших пограничных чиновников, вторгаются в наши земли и грабят, ведут себя заносчиво и беззаконно, нарушая нашу договоренность с ними. Следует послать на границу в Гаону восемьдесят пять тысяч конников”. Император послал первого советника Ининь-хоу Гуань Ина напасть на сюнну, и сюнну ушли [42] . Конные лучники, находившиеся в распоряжении столичного воеводы, были переданы командующему императорской гвардией и расположены в Чанъани [43] .

41

Земли к югу от Хуанхэ — район Ордоса, расположенный на плато внутри изгиба Хуанхэ на севере. Эти земли, изобиловавшие лугами и озерами, предоставляли благоприятные условия для кочевого скотоводства племен сюнну.

42

О Гаону (прежний уезд Луши; совр. уезд Суйдэ в пров. Шэньси) см. ЧВДЦД, XXXVII, 16506. См. также прим. 122 к 7 гл.

Текст эдикта мы заканчиваем на упоминании Гаону, что соответствует варианту Хань шу и переводам Шаванна и Уотсона. Гу Цзе-ган включил в эдикт и фразу о поручении Гуань Ину выступить против сюнну (ШЦ, I, 425), что представляется ошибочным.

43

Цайгуань *** — название военной специальности. Упоминается в биографии Чжоу Бо (ШЦ, IV, гл. 57, стр. 2065). По толкованию Хань ши инь-и, цайгуань был лучником с тяжелым луком. Ученый III в. Цзинь Чжо отмечает, что Шэньту Цзя натягивал тетиву тяжелого лука ногой. Этим же термином назывались конные лучники. Так, в биографии лянского цензора Хань Ань-го упоминается Ли Си, командующий лучниками — цайгуань цзянцзюнь (ШЦ, VI, гл. 108, стр. 2862). В комментарии Чэнь Цзаня цайгуани определяются как конные лучники. Переброска конных лучников в Чанъань могла быть предпринята с целью укрепить оборону столицы после отправки армии против сюнну.

В день синь-мао (12августа 177 г.) император выехал из дворца Ганьцюань в Гаону. По пути он удостоил посещением Тайюань, где увиделся с прежними своими чиновниками и одарил их всех, в соответствии с заслугами он дал им награды, а всем деревенским общинам даровал быков и вина. Население Чжунду [в уезде] Цзиньян было освобождено от налогов на три года [44] . В Тайюани [император] оставался и развлекался более десяти дней. Син-цзюй, носивший титул Цзибэй-вана, узнав, что император выехал в земли Дай и намерен двинуться дальше и напасть на хусцев, поднял восстание и послал войска [на запад] с целью неожиданного нападения на Инъян [45] . Тогда император повелел отозвать войска, подчиненные первому советнику, назначил Чэнь У, носившего титул Цзипу-хоу [46] , старшим военачальником, послав его во главе ста тысяч солдат против восставших. Ци-хоу [Цзэн] Хэ, занимая пост военачальника, стоял с войсками в Инъяне.

44

В начале главы говорилось, что Лю Хэн, назначенный Дай-ваном, имел резиденцию в Чжунду. В 8 гл., где сообщается, что в 196 г. до н. э. Гао-цзу назначил своего сына Хэна Дай-ваном, резиденцией последнего назван Цзиньян. Чжунду находилось в совр. уезде Пинъяо пров. Шаньси. Цзиньян — название уезда при династиях Цинь и Хань, входившего в состав области Тайюань (ЧВДЦД, XVI, 6517). Очевидно, в 8 гл. был назван не пункт, а уезд, а здесь упомянуты оба названия, что и дало основание нашему переводу. Однако в географической главе Хань шу оба названия отнесены к разным уездам. Жу Чунь на этом основании предполагает наличие последовательно двух столиц Дай-вана (ЦЧТЦ, II, 457), что, на наш взгляд, менее вероятно.

45

Причины восстания Лю Син-цзюя — единственного крупного мятежа при Вэнь-ди — указаны в труде Сыма Гуана. Син-цзюй считал себя обиженным. Активный участник расправы с родом Люй, он получил лишь небольшое владение. Кроме того, он ратовал за возведение на престол Лю Сяна, а не Лю Хэна. Отсутствие Вэнь-ди в столице и уход армии показались ему удобным моментом для восстания (ЦЧТЦ, II, 457).

46

Цзипу-хоу фигурирует в литературе под двумя фамилиями: в 10, 18 гл. Ши цзи (ШЦ, II, 907), в 16 гл. Хань шу (ХШБЧ, II, 777) он назван Чэнь У; в 1 и 44 гл. Хань шу, в Цзы чжи тун-цзянь — Чай У. Трудно сказать, какой вариант точнее.